Лешу Рюмина мы нашли во дворе. Он ковырялся в чреве своей легковушки, которая, надо сказать, совершенно не произвела на Алину впечатления.

– Ты хочешь сказать, что на этой рухляди вы гнались за джипом Диамида?

– Это не рухлядь, это «зверь», – повторила я Лешкино определение. – Давай познакомлю. Леша, – окликнула я парня.

– О! Марина Владимировна?! – Он поднял на меня запачканное в машинном масле лицо.

– Узнаешь? Это Алина Николаевна. Познакомься. А это Алексей Рюмин.

Алексей смущенно пробормотал:

– Очень приятно, – и спрятал за спиной грязную руку, чтобы у Алины не возникло желания протянуть ему свою.

– Леша, тут вот какое дело, – проявила инициативу Алина. – Во-первых, большое спасибо за то, что не оставил меня в беде.

– Да что там. – Леша потупил взгляд и покраснел до корней волос. – Мне приятно было помочь Марине Владимировне и вам, конечно. Если что, рассчитывайте на меня.

– Ты это серьезно?

– Почему бы нет?

– А мы как раз приехали попросить тебя об одной услуге. Ты не мог бы с нами съездить в одно место?

– С радостью, только гайки подкручу, – дал согласие Рюмин. – А куда ехать надо?

– В пионерский лагерь «Росинка», – пояснила я. – Надо там все разведать. Ты не передумал?

– Нет, – уверенно ответил Леша. – «Росинка» так «Росинка».

– Прекрасно! – обрадовалась Алина. – Я тогда оставлю машину у вас во дворе? Надеюсь, с ней ничего не случится? – она посмотрела на меня так, будто я была сторожем автостоянки.

– Да что здесь может случиться? Моя машина уже два года здесь ночует, и ничего!

Ухоженный «Опель» разительно отличался от старенького Лешкиного автомобиля, Алина хотела высказаться по этому поводу, потом передумала. Она только пожала плечами и отогнала свой «Опель» в глубь двора.

Через полтора часа мы были на месте, по другую сторону холма, у подножия которого лежал пионерский лагерь «Росинка». Алексей учел предыдущие погрешности конспирации, съехал с дороги, проехал чуть-чуть в сторону и спрятал машину в зарослях густого орешника. Я подумала, что, если мчаться на скорости и при этом не вертеть по сторонам головой, наш автомобиль можно и не заметить. Во всяком случае, именно на это мы и рассчитывали.

– Пошли, – позвала я за собой Алину и Алексея и знакомой дорогой стала обходить холм стороной.

Мы вышли к лагерю и стали искать лазейку, через которую могли бы пробраться на территорию. Забор был сделан на совесть, что называется, не к чему придраться. Как мы ни старались, но найти хотя бы одну слабо прибитую доску, которую можно было бы отодрать, нам не удалось.

– Придется стать птицей, – устремив свой взгляд поверх двухметрового забора, невесело пошутила Алина.

– А если перелезть? – предложил Алексей.

– Лучше скажи, перепрыгнуть, – съязвила я. – Прежде чем такое сказать, на нас посмотри.

– Да уж, мы не кенгуру. Кенгуру – не мы, – хихикнула Алина.

– Ой, смотрите. Дерево! – обрадовался Леша. – И ветка как раз вровень с забором. Мы сначала влезаем на дерево, затем ползем по ветке и спрыгиваем там, где нам надо, – посвятил нас в свой план Рюмин.

Он подбежал к дереву и проворно вскарабкался на него. Я снизу окликнула его:

– Леша, что ты там видишь?

– Тишь да гладь – божья благодать. Ни одной живой души в поле моего зрения. Залезайте. Смелее.

Легко сказать, а вот сделать…

Я подпрыгнула и с горем пополам как-то уцепилась за ветку. Потом закинула ногу, подтянулась, обрадовалась тому, что еще что-то могу, и замерла, увидев перед собой длинную и не очень толстую ветвь, по которой словно эквилибрист шагал Алексей.

«Ну, так я точно не смогу», – подумала я и, добравшись до вожделенной ветки, уподобилась гусенице, то есть поползла на брюхе, цепляясь курткой за сучки.

Хуже всех пришлось коротенькой и полноватой Алине. Выйдя все же на финишную прямую, она ойкнула:

– Как же я спрыгну с такой высотищи?!

– Нечего, Алина Николаевна, тут снежок мягкий. Если упадете, не ударитесь, – оптимистично крикнул с другой стороны забора Рюмин.

Алина поползла, крепко обхватив ветку руками. Когда она была уже на середине, аккурат над забором, ветка предательски затрещала, надломилась, и Алина рухнула вниз. Вернее, упала вниз ветка, а Алина повисла на заборе. Ноги ее болтались по ту сторону лагеря, а вопящая вторая половина – по эту.

– Не ори, – зашипела я на нее.

– Что же мне делать? Я так и буду балансировать?

– Давай руки. Да отцепись ты от забора.

Я и Алексей схватили ее за руки и потянули. Алина кулем свалилась вниз, сбив с ног меня и Рюмина.

Отряхнувшись от снега, мы огляделись. Корпуса стояли чуть в стороне, перед нами маячили тылы хозяйственных построек. Снег был действенно чистый и не примятый.

– Н-да, – глубокомысленно вывел Алексей. – Если летать не можешь, о конспирации забудь. По следам нас быстро вычислят.

– Если будет кому вычислять. Я, например, вижу только собачьи следы. Куда пойдем?

– Давайте пойдем вдоль забора к корпусам, – предложила я. – Вышагивать по центральной аллее опасно. Люди в этом забытом пионерском лагере все-таки есть, во всяком случае, были, мы с Лешей их видели.

– А где именно? – спросила Алина.

– Надо немного вернуться. Приблизительно между третьим и четвертым корпусом.

– Туда и пойдем. По их следам выйдем на обитаемый корпус.

Алинина идея была не лишена смысла. К чему бороздить сугробы, когда можно найти тропинку и идти по ней?

«Вот только куда может привести эта тропинка?» – задумалась я, но развивать эту мысль не решилась, более того, попросту ее отогнала и, пристроившись за Рюминым, след в след пошла вдоль забора по направлению к корпусам.

Скоро мы пришли к сваленным в огромную кучу поленьям. Снег в этом месте был утоптан, что свидетельствовало о том, что лагерь все-таки обитаем. От поленьев к ближайшему корпусу вилась протоптанная дорожка.

Ломиться сразу в дверь мы не рискнули, решено было сначала обойти корпус, осторожно заглядывая в окна. Пошли. Стекла в окнах были такими пыльными, что я сразу поняла: сквозь них мы ничего не увидим. Так и случилось. Словно в зеркале, там отражались лишь наши лица – пробиться взглядом в помещение нам так и не удалось.

– Придется лезть, – храбро сказала Алина и решительно направилась к входу. – За мной!

– Стойте, – остановил ее Рюмин. – Всем нельзя. Я предлагаю вам и Марине Владимировне остаться. Пойду я. Вдруг там эти самые бомжи? Народ дикий, от них всякого можно ожидать. А вы женщины, притом хорошенькие.