– Да что ты нам тут втираешь, инспекторша? Что ты нам сказки рассказываешь про светлое будущее? Какое светлое будущее, если мы без жратвы подохнем уже к весне? Тебе хорошо нам байки травить! Сама жрешь вдоволь в своих бункерах. А ты ведь еду наших детей жрешь, сука! Небось, папочка твой – большая шишка, раз такой малолеткой в Инспекторат затесалась. В университетах училась, сейчас бумажки умные пишешь. А ты на Поверхность походи с нами, а уже потом лекции читай…

Женщине было лет тридцать – тридцать пять. Обветренное красное лицо с шелушащимися багровыми пятнами перекошено злобой. Она была на грани и сыпала в адрес Веры оскорблениями. Но Веру тревожило не это. Местная размахивала заряженным арбалетом перед носом Веры, и указательный палец ее правой руки нервно дергался возле спускового крючка. Учитывая предельное состояние этой воинственной тетки, Вера опасалась, как бы стрела с арбалета случайно не угодила ей в голову.

– Галя, пожалуйста, не надо. Опусти арбалет. Еще не поздно… Давай как-то миром все решим… Может быть, помилуют… Ну расселят по Муосу… А не согласитесь… Так сама знаешь, что будет…

Вера с презрением слушала жалобное блеяние администратора Риги, который прятался от арбалета своей соплеменницы за Вериной спиной и, как-то задыхаясь, неуверенно пытался убедить своих подчиненных сдать оружие, чего они явно делать не собирались.

Багроволицая Галя была руководителем и зачинщиком этого бунта. За нею стояло трое мужиков и с десяток женщин с арбалетами, мечами и копьями. Всем своим видом они показывали полное согласие с каждым словом стихийно выбранной новой руководительницы мятежного поселения и демонстрировали решимость драться до конца, если понадобится.

Почти не отводя глаз от Гали, все больше боковым зрением, Вера изучала помещение, в котором они находились. Администратор был плохим топографом – нарисованная им до начала операции схема поселения мало соответствовала тому, что Вера видела своими глазами. Они стояли в довольно широком коридоре глубокого подвала универсама «Рига». Тусклая лампочка под потолком кое-как освещала коридор на всю его длину – метров тридцать. Из коридора ведет шесть дверей в служебные и жилые помещения. Тут и там бегают, кричат и смеются дети – они даже не понимают, что происходит, и тем более не догадываются, что неминуемо произойдет через несколько минут. Иногда из дверей выглядывают и с любопытством или тревогой смотрят на происходящее женщины, которые по каким-то причинам не стоят в толпе вооруженных бунтарей.

По данным Инспектората, в поселении двадцать два взрослых. Со слов администратора, оружием худо-бедно владеют не более половины. В коридоре стоят какие-то ящики, полки, на полу слой грязи, стены обшарпанные и тоже грязные. Каким бы ни было поселение бедным, такой беспорядок говорит о том, что администратор явно не на своем месте. И как результат, восстание подчиненных.

Администратор вяло продолжал переговоры:

– Галя, ты ж сама была «за», когда мы к Республике соединялись. Вспомни, год назад…

– Ха-ха! Да в могиле я твою Республику видела. Это ж ты тогда всех уговорил в Республику войти! Потому что ты – баба! Вместо того чтоб самому диких поотлавливать, ты решил республиканцев к этому делу приобщить и за «просто так» отдал нашу свободу. А теперь еще и еду нашу отдать хочешь.

– Так ты ж помнишь, что дикие вытворяли? Они ж в том году четверых убили наших…

– А Республика хочет всю Ригу голодом заморить. Всех нас убить твоя сраная Республика хочет! Они хуже диких! И ты с ними! Проваливай в свою Республику! И жен своих с детьми забирай… если пойдут. А мы как-нибудь без Республики обойдемся.

– Галя… Галя, ну проживем как-нибудь. Они ж не все требуют отдать, другие ж поселения как-то и налоги платят, и живут. А выйти из Республики еще никому не удавалось – Конституция этого не разрешает.

– Да пошел ты с Конституцией этой… Конституция написана только для Центра. А нам чем Центр помог?

– Ну диких же не стало. Пришла армия, сделала зачистку, и не стало их, ушли куда-то.

– Так может быть, они и без армии ушли бы, откуда ты знаешь? Короче, все. Остаешься с нами – бери арбалет и гони эту сучку. Не остаешься – проваливай!

– Тоня… Эмма… – робко позвал администратор.

Одна из женщин, которая помоложе, с заплаканным лицом, держа ребенком на руках, вышла из боковой двери. Она бы, наверное, согласилась идти с администратором, но вторая жена бывшего главы поселения, которая с копьем стояла за спиной бунтарши-Гали, обернулась и остановила ее злобным взглядом. Женщина, всхлипнув, исчезла в дверном проеме. Администратор опустил голову и поплелся к выходу.

Год назад независимое поселение Рига обратилось к Республике с просьбой о вхождении в ее состав. Поселение страдало от набегов диких диггеров. После того как был убит глава поселения, будущий администратор Риги пришел в Центр с прошением, подписанным всеми взрослыми поселенцами.

Через неделю в поселении появились инспектора, которые переписали всех жильцов и все имущество поселения, торжественно приняли у поселенцев присягу о верности Республике и ее Конституции, организовали выборы администратора. Потом пришла армия, «зачистила» окрестности Риги, и набеги диких диггеров прекратились.

Но вот настало время платить налог. К такому жители Риги не привыкли, да и урожай в этот год оказался не очень, так что отдавать пришлось бы почти половину. Не пользующийся большим авторитетом администратор Риги не смог убедить поселенцев подчиниться закону Республики. По своему простодушию он решил сходить в Центр и убедить Инспекторат снизить налог. Вместо этого инспектор сектора, в который входила Рига, прихватив незадачливого администратора, вместе с десятью армейцами пришел в Ригу проводить разъяснительную работу. Но к этому времени власть в поселении уже поменялась. Рижане заявили о выходе из Республики и отказались впускать инспектора.

Это был бунт! На его подавление задействовали пятерку Зозона, два десятка армейцев, инспектора-психолога. Руководил всем молодой следователь. Рижане впускали к себе только бывшего администратора, который оказался никудышным переговорщиком. Инспектор-психолог, увидев среди военных девушку, ухватился за мысль, что ее-то рижане не побоятся впустить к себе. Веру переодели в форму инспекторши, на голову повязали синий платок, и теперь от ее реальной воинственности не оставалось и следа. Расчет инспектора оказался верен – Веру, почти не обыскивая, впустили за массивную дверь в коридор поселения Рига.

Инспектор-психолог долго инструктировал администратора и Веру, как себя вести и что говорить, чтобы склонить повстанцев к сдаче. Администратор слушал рассеянно. Его голову занимали мысли, что с ним будет после всего этого. Даже при самом лучшем исходе – разжалование и ссылка в какое-нибудь другое, далекое поселение. Вера уже в самом начале переговоров поняла, что этот администратор для местных – уже никто. И поэтому она готовилась к выполнению второго плана, в который администратор посвящен не был.