Вот не хотел я орать. Как-то само получилось. Ору я, значит, Кирдык меня за шкирку ухватил, придал мне сидячее положение, отпустил и по физиономии съездил. Обидно так — раскрытой ладонью. Но сильно. Вот даже небо в алмазах привиделось, и круги перед глазами заплясали. Я начал на бок заваливаться, а он меня опять за шкирку бережно так взял, встряхнул и упрекнул:

— Тебя еще пытать не начали, а ты уже орешь и в обморок упасть норовишь.

Да мне пофиг, начали или не начали! Мне уже страшно! И больно. Даже не знаю что больше — первое или второе? А Кирдык, все-таки, скотина та еще! Вернусь домой, превращу его во что-нибудь мерзкое, и пусть, как хочет, расколдовывается.

— Ну что, говорить будем? — злобненько так спросил Кирдык и опять тряхнул меня, как котенка какого-то. У меня аж зубы клацнули.

— Что тебе рассказать? Хочешь сказку…про колобка? — жизнерадостно спросил я, усилено делая вид, что для меня это в порядке вещей, сидеть с поломанными конечностями, а голос у меня от счастья дрожит.

Кирдык печально так вздохнул, со скучающим видом отпустил мой воротник и… я едва успел заметить кулак, летящий мне в лицо. Заметить-то заметил, уклониться не смог. В себя пришел на некотором расстоянии от этого палача-любителя. Надо понимать, от удара его я улетел слегка.

— Кончай придуриваться, — предложил Кирдык. — Рассказывай, где был, после того как со мной эту гадость сотворил?

— Гулял.

— Думаешь, если я не волшебник, меня можно вокруг пальца обвести? Я вижу магию.

— Я в курсе.

Ну, вот что я такого сказал? Или сделал? Лежу себе в уголке, как и полагается побитому герою, на вопросы вот отвечаю. И все равно, что-то не понравилось Кирдыку этому недотраханному! Это мне понятно стало, потому что сапог его мне в ребра впечатался. Со всей дури, каблуком и до хруста. Интересно у меня одно ребро или сразу два сломалось?

— Мож, хватит, а? Ты, растудыть тебя, палач-одиночка! — простонал я, стараясь уложить свое пострадавшее тело в более удобную позу. Не получилось, конечно же.

— Ответ неправильный, — заявил Кирдык и по плечу покалеченной руки сапогом этим своим мазнул. Совсем легонько. Заорал я уже по инерции, потому что боли ожидал.

— Так на чем я остановился? — продолжал полковник, терпеливо дождавшись, когда я замолчу. — Ах, да! Я вижу магию. И сейчас я вижу на тебе много-много магии. Это следы мага, который на днях полк Касида положил. Что, мразь, бегал к противнику об успешно выполненном задании докладывать?

Он занес ногу. Опять пнуть меня хочет? Ну, может быть достаточно?

— Хватит уже! — заорал я, практически в истерике. — Хватит! Что ты от меня хочешь?

— Вопросы здесь задаю я, — заметил Кирдык, но пинать меня передумал. И на том спасибо.

— Так задавай!

— А ты будешь отвечать? — вкрадчиво так спросил полковник этот недоделанный.

— Нет, я буду, как дурак молчать, а ты меня дальше бей, — огрызнулся я.

Кирдык, не спеша, занес ногу, раздумывая по какому месту лучше ударить.

— Твою мать, да буду я отвечать! Буду! Что непонятного-то? — заорал я и зажмурился в ожидании удара.

Не дождался. Открыл глаза, голову повернул, смотрю, полковник, засранец этот древнеэррадский, сидит передо мной на корточках, ухмыляется. Смешно ему видите ли! Ну да, вот такой я смешной. Не люблю, когда меня бьют. Не люблю и боюсь.

— Может быть, перерыв устроим? — душевно так предложил Кирдык.

Я насторожился. Не нравится мне его морда! Что еще он там придумал?

— Схожу я, пожалуй, к Иоханне, — решил полковник, поднимаясь и потягиваясь. — А ты пока полежи, отдохни. А друзья твои за тобой присмотрят.

Понятное дело, каких "друзей" этот урод имеет ввиду.

— Не надо перерыв! — от ужаса я не орал, а практически на визг перешел.

— Что, не хочешь? — наигранно удивился полковник.

— А ты как думаешь? Сволочь ты, Кирдык, и больше никто! Я же согласился на твои вопросы отвечать, что тебе еще от меня надо?

Какое-то время авиатор этот недобитый молчал, будто размышляя — что ему от меня надо? Я за это время успел такого страха натерпеться, что лучше бы он еще раз пятнадцать меня пнул или по пальцам мне потоптался. Неизвестность — она хуже всего. Лежу вот и не знаю, что дальше будет. То ли придется отвечать на вопросы, ответы на которые я, скорее всего, не знаю, то ли оставят меня здесь под присмотром тех двоих. И будет мне счастье. Во все возможные места, надо полагать.

Наконец Кирдык голос подал:

— Турос, ты со мной пойдешь, — потом он перешел на другой язык и что-то сказал парочке этой, от которой меня в дрожь бросало. Они все это время у входа в палатку как приличные солдаты на вытяжку стояли, охраняли, одним словом.

Хотел бы я знать, что он им такое сказал? И что будет после того, как он уйдет?

Кирдык на меня посмотрел. Наверно физиономия моя до того от ужаса перекосилась, что он забеспокоился, как бы меня кондратий раньше времени не хватил, и счел нужным успокоить:

— Не дергайся. Я быстро вернусь. Только приглашу твою госпожу к нам присоединиться.

— Ее то зачем сюда? Тоже бить будешь? — не на шутку испугался я.

Кирдык заржал. Конь, ёптыть, необъезженный!

— Нет, — проржавшись сказал он, — девушку бить не буду… пока. Пусть для начала посмотрит, что бывает, если меня разозлить.

Да уж. Когда Ханна увидит, какой я тут весь красивый, да еще и со спущенными штанами, ее охватит такой восторг, что боюсь, замуж за Кира она не пойдет никогда.

Вы когда-нибудь пробовали надеть штаны сломанными руками, да еще под заинтересованными взглядами двух нетрадиционно озабоченных придурков? Я попробовал. Под дружный ржач. Не получилось. Только и добился того, что засранцев этих повеселил, а сам чуть в обморок не отправился, потому что, как выяснилось, что-то делать покалеченными руками, да еще при сломанных ребрах — больно.

* * *

Поспать бы, так не спится, да и опасения гложут, что кроме кошмаров я во сне мало, что смогу увидеть. А мне кошмаров и наяву хватает. Вот, кстати, еще один.

Полог поднимается и в проеме появляется незабвенная девушка Флипа. Одета она сегодня в довольно-таки строгое по ее меркам темное платье, в руке — свеча, на физиономии — предвкушение. Вот даже представить себе боюсь, что такое хорошее она там себе навоображала на мой счет, особенно учитывая то, что я и шевельнуться не могу.

— Ты спишь? — шепчет она.

Может, притвориться спящей? И что мне