еще с кулаками? Я ж не мужик какой-нибудь, я тоже женщина, если ты не заметил.

— Я заметил, — с протяжным вздохом отвечал Шеоннель, — но ты била маму этой штукой.

— Это не штука, а мой магический предмет, — уточнила я, весело махнув тапком у него перед носом, — а твоя мама могла бы и сама мне сдачи дать. Она, между прочим, выше меня ростом и крупнее, так что у нее преимущества были.

Полуэльф какое-то время помолчал и сделал вывод:

— Ты странная, Дуся.

— Это потому что я выросла в другом мире, — оправдалась я.

Пардок что-то не спешил, и какое-то время мы с полуэльфом вдвоем общались. То есть говорила в основном я, а он молча слушал. Он вообще какой-то неразговорчивый. Я думала эльфы… ну или полуэльфы, тем более воспитанные среди своих собратьев, понаглее должны быть, а этот ну просто моль бледная и забитая!

В зал, наконец, вошел Пардок и остановился в дверях, разглядывая меня и Шеоннеля.

— Пардок, познакомься, это твой племянник — Шеоннель.

— Племянник? — озадачился наш книжный принц.

— За подробностями к Вальдору, — пробормотала я, — пусть сам объясняет, как он так умудрился.

Пардок подошел, Шеоннель встал ему на встречу и эти два уникума изучающе уставились друг на друга. Первый с любопытством, второй насторожено. Я пожалела, что здесь нет Лина. Он бы быстро этого полуэльфа расшевелили. Напоил бы и протащил по лучшим борделям Зулкибара. Стоп! А что мне мешает мальчика напоить? Глядишь, расслабится. Ну и, может быть, даже что-нибудь интересное о планах своей мамаши расскажет.

— Так, вы здесь общайтесь, а я пойду насчет ужина распоряжусь, — решила я и поспешно смылась.

* * *

Кажется, я сейчас благополучно потеряю сознание, потому что сломанные ребра от всех этих резких перемещений моего тела в пространстве сдвинулись куда-то не туда, и стало еще хуже, чем было. Каждый вздох как подвиг, от малейшего движения такая боль, что уже как-то неважно, что сейчас произойдет. Хочется просто тихо сползти на пол и притвориться мертвым. На ногах держусь только потому, что к опоре шатра прислонен, ну и вот любовник мой будущий заботливо придерживает меня за шкирку. Я еще угрожать пытался, но как-то не убедительно получилось.

Ну да, возможно, когда-нибудь я отомщу, но когда это будет и будет ли вообще? А сейчас вот только и оставалось, что малодушно вырубиться и получить счастья полные штаны. А в том, что получу, я даже не сомневался, потому что блонда моя вряд ли что-то полезное сходу этому садисту доморощенному соврать сумеет.

— Кирдык, какого хрена у тебя здесь происходит? Что за… кхм… групповуха? Так, вы двое, ну-ка, брысь от мальчишки.

Не знаю, каким ветром сюда занесло Кардагола, но оказался он здесь очень вовремя. Меня мгновенно отпустили, я, как родную, обнял левой рукой опору шатра и оглянулся. Эти уроды отошли. Все-таки понимают засранцы наш язык. Кардагол оглядел меня и ехидно прокомментировал:

— Доигрался, зайчик.

— Ни хрена не смешно, — огрызнулся я, заплетающимся языком, и начал сползать вниз по опоре, перед глазами круги разноцветные и блевать хочется. Да и вообще "здравствуй, обморок", как говорит моя мама.

Но нет, обморок не случился. Кардагол поддержал меня, не дав упасть, и интимно так сзади ко мне прижался. Терять сознание мгновенно расхотелось. Не иначе как второе дыхание у меня открылось. Даже боль куда-то на задний план ушла. Это я уже потом понял, что Кардагол на меня обезболивающее набросил, но в тот момент я этого не заметил, потому что с перепугу решил, что он сюда явился, чтобы вместо этих придурков поработать, даже лягнуть его попытался. Он насмешливо фыркнул и тихо, чтобы никто не слышал, на ухо мне шепнул:

— Получилось сделать то, зачем явился?

Я согласно кивнул, все-таки лягнул его, чтобы не прижимался ко мне так, и развернулся к нему лицом.

— Целоваться будем? — развеселился Повелитель времени.

— Иди ты! — взвыл я.

— Да не переживай ты, бывает и хуже, — утешил Кардагол и совершил подвиг, на который я сам был не способен. Он натянул на меня штаны. Наконец-то!

— А сейчас потерпи. Я не умею сильную анестезию ставить, так что будет неприятно.

Я хотел сказать, что и так уже вон сколько терплю без всякой анестезии, но тут Повелитель времени что-то такое сказал из арсенала словесников, сопроводив это жестом и я понял, что именно мне терпеть предлагалось. Кости резко на место встали и срослись. Я героически сдержал крик, перед глазами поплыло, и я завалился в объятия Кардагола.

— Жить будешь, — поставив такой диагноз, он подтащил меня к ближайшему стулу, — садись, герой. Морду побитую сам сможешь залечить?

— Смогу… спасибо.

Кто бы подумать мог, что я буду искренне благодарить этого завоевателя недобитого? А я ведь, и, правда, благодарен ему по самое никуда! Неизвестно, чем бы все закончилось, не появись он так вовремя.

— Не за что, — любезно отозвался Кардагол и, ухмыльнувшись, добавил, — зайчик.

— Отец? — недоуменно окликнул Кирдык, внимательно разглядывая своего папеньку, — отец, ты…

— Что? — перебил Кардагол, — что ты за мордобой тут развел? Да еще и это… молодец, конечно. Хороший ход, но только жертву не ту выбрал. И что это ты так на меня уставился? А, понял! Заклинание вражеское на мне выискиваешь. На себя бы посмотрел. Что это за гадость на тебе повисла?

Повелитель времени небрежно махнул рукой и мой убойный "любовный дурман" рассыпался в пыль.

— Ай-яй-яй, — Кардагол погрозил мне пальцем, поняв, чьих рук это дело, — не шали больше так, малыш.

— Отец?! — Кирдык уже на рык перешел. Не понятно ему, что творится, вот и психует, находясь на грани умирания от острого приступа любопытства. Папеньку ведь не поспрашиваешь тем же способом что и меня.

Кардагол сжалился и снизошел до объяснений:

— Этот человек здесь по моему поручению.

— Почему ты мне о нем не сказал? И почему он сам молчал? — кажется, полковник занервничал. — Что все это значит?

— Он из другого времени, — коротко уточнил маг.

Этого объяснения Кирдыку хватило. Он посмотрел сначала на меня, потом на Иоханну. Глаза у него расширились. Кажется, он понял, в чем дело. Во всяком случае, вопросов больше задавать не стал.

Кардагол подошел к Иоханне, буркнул что-то неодобрительное в адрес Кира, залечил порез на щеке принцессы и исчез.

Здесь, наверное, должна была бы быть торжественная минута молчания и всеобщее примирение, да только мне этого как-то не особо хотелось. Вообще не хотелось здесь больше ни секунды оставаться.

— Ханна, пошли отсюда, — распорядился я, вытирая рукавом побитую физиономию и запуская регенерацию. Хорошо хоть такие несложные