Блайз.

Я оцепенела, держась за рукав Райана. Сердце рухнуло в пятки, на лбу выступил пот. Толпа зашевелилась, и Блайз загородила группа малявок. Когда они сдвинулись, Блайз уже пропала. Поднявшись на цыпочки, я лихорадочно огляделась.

– Кого ты ищешь? – спросил Райан, тоже повернув голову.

– Видел девчонку? – произнесла я, высматривая в толпе хоть какой-то след.

– Ну… тут их много, – изумленно ответил Райан.

– Да нет, особенную. Мелкая, темноволосая, с ямочками на щеках.

– Лорен Робертс? – назвала Эби имя девочки из математического класса.

– Не-а. – Я обернулась. – Но похожа. Рост тот же и волосы. Только с клиническим безумием в глазах.

Блайз может быть где угодно. Она достаточно мелкая, чтобы проскочить сквозь толпу, и, черт возьми, я недостаточно высокая, чтобы видеть что-то поверх голов.

– Она тебе денег должна, что ли? – пошутил Райан, став наконец самим собой.

Стеклянные двери распахнулись, несколько человек вышло из кинотеатра. Мелькнул темный хвостик, и двери захлопнулись. Может, Блайз, а может, и нет, не знаю. Я снова схватила Райана за руку.

– Сейчас вернусь. Заходи без меня, я подойду через пару минут.

– Эй, – Райан вывернул ладонь и схватил меня за запястье, – куда это ты…

Я потянулась, забыв про суперсилу, так что не мягко забрала руку, а вроде как вырвалась из захвата. На лице Райана отразились удивление, обида и немалая злость, но беспокоиться мне было некогда. Блайз здесь, и ее надо найти, пока она не нашла меня.

– Сейчас вернусь, – повторила я и ломанулась на улицу, прежде чем Райан успел раскрыть рот.

Стоял поздний ноябрь, и вечером уже холодало. Я стояла на тротуаре и озиралась. Кинотеатр занимал целую сторону площади, три остальные – бутики, закусочная мисс Аннемари, ювелирный магазин и грустная пародия на кофейню, «Дикси Бин». Люди бродили только возле кинотеатра, ведь магазины в пять закрывались. Работали, наверное, только закусочная и кофейня, но площадь пустовала. Ни следа тех, кто только что вышел из кино.

Я пробежалась к центру площади. Адольфус Бриджфорт, один из основателей города, мрачно взирал на меня с постамента. Сообщество по улучшению Пайн-Гроув во главе с Сэйлор лет пять назад собирало на него деньги. Если присмотреться, можно различить выгравированные на постаменте защиты – Сэйлор тщательно следила за безопасностью Дэвида.

Рядом со статуей весело журчал фонтанчик, и ночной ветер обдал меня капельками воды. Каждый нерв сжался как пружина, волоски на коже встали дыбом.

Так, я паладин. У меня есть крутецкие способности, а у Блайз нет. Правда, как легко она на меня сиганула…

Справа от Адольфуса устроили небольшой цветник с белым деревянным заборчиком. Бронзовая табличка на нем гласила, что Сообщество высадило цветы только в прошлом году. Подобравшись ближе, я, конечно, рассмотрела крошечные золотистые защиты. Я оглянулась, не смотрит ли кто, и легко, как цветок, выдернула колышек, спрятала деревяшку за спину и попятилась. Больше всего ненавижу вандализм, однако мне необходимо оружие. К тому же заборчик поставила Сэйлор, значит, он принадлежит мне. В какой-то мере.

За кинотеатром парковка; может, Блайз ушла туда? Я поспешила в ту сторону, а тихий голосок в голове продолжал комментировать: «Ну, найдешь ты ее, и что, загонишь ей эту деревяшку в сердце прямо на парковке? В надежде, что никто не увидит? Люди-то замечают, когда мелких девчонок убивают за кинотеатрами».

Но если я от нее избавлюсь – нет, убью ее, надо говорить «убью» – прямо сейчас, то все закончится. Ни столкновения во время Котильона, ни возможности, что мой город сотрут с лица Земли, или что Дэвид умрет. Отличная перспектива… была бы, окажись Блайз на парковке.

Несколько человек все еще шатались на улице, но оба фильма уже начались, так что на парковке почти никого не было. Однако я все равно прятала кол, прогуливаясь между рядами автомобилей, то и дело заглядывая под них и даже в окна. Блайз нигде не было.

Добравшись до последней машины, я вздохнула и чуть не выронила кол. Как глупо. Наверняка показалось, что это она. Просто меня доконали переживания последних недель.

Надо вернуться, найти Райана, как-то спасти вечер. Я выбросила деревяшку и повернулась к кинотеатру. Раздался топот. В повороте я успела заметить темноволосую фигуру, исчезнувшую за поворотом к площади. Я рухнула на колени и нащупала кол. Плевать, кто увидит, как я с ним в руках бегаю по центру города, – я рванула за Блайз. Ботинки тяжело стучали по асфальту, ветер и кровь шумели в ушах.

Что-то мелькнуло возле закусочной? Я побежала туда. Но едва я оказалась рядом с ней, двери распахнулись. Я даже не успела сообразить, что кто-то выходит, как налетела прямиком на него.

Плеснуло что-то теплое, и миг – страшный миг – я думала, что вогнала кол в сердце невинному человеку. Но я успела опустить его за секунду до столкновения и услышала, как дерево стукнуло об асфальт. А горячая жидкость у меня на свитере, судя по запаху, оказалась любимым крабовым супом бабули Мэй. Я тяжело вдохнула колючий от холода вечерний воздух и отшатнулась от… Дэвида.

С твидового пиджака стекал суп из пластикового контейнера, который он прижимал к груди. Дэвид посмотрел на себя, потом снова на меня.

– Босс? Это типа паладинская фишка? Суп отравили, что ли?

Я не ответила – искала Блайз. Увы, никаких следов. Она пропала. Я согнулась, упираясь руками в колени, и глубоко задышала, чтобы успокоить колотящееся сердце.

– У тебя ведь свидание? – спросил Дэвид, не знаю зачем.

Слезы, подкатывавшие раньше, вернулись, да так, что я, к своему ужасу, просто разрыдалась.

– Эй, эй, Харпер! – Дэвид отбросил контейнер, схватил меня за руки и, чуть наклонившись, заглянул в глаза: – Что случилось?

– У нас было свидание, но мы поссорились, и я увидела Блайз, или мне показалось, и я сломала заборчик, и теперь от нас воняет, и с-с-суп не травили, я просто сбила тебя, и…

Дэвид осторожно меня обнял. Он держал меня так, словно я сейчас взорвусь, так что между нами было расстояние.

– Все хорошо. – Он похлопал меня по спине.

Наверное, он решил, что это правильный ход, потому что сделал так несколько раз. И что самое странное – правильный же ход. Я опустила голову Дэвиду на плечо и позволила похлопывать себя, пока слезы наконец не иссякли. Несколько недель назад сказал бы кто, что объятия Дэвида Старка – лучшее, что со мной когда-либо происходило, я бы даже не рассмеялась. Удавилась бы от ужаса.

А теперь я прижималась к нему, плакала, уткнувшись в дурацкий твид, и думала, что могу оставаться так навечно. Такое облегчение – расплакаться перед тем, кто все знает.

Успокоившись, я подняла голову. Дэвид наблюдал за мной с выражением, которого я никогда у него не замечала. Но понять, что оно означает, не успела – он распахнул двери в закусочную.