— Кирочка! — воскликнула Таня. — Я тогда не только от вина, но и от еды отказалась. Но это не потому, что была беременна, а потому, что ты рассказала в подробностях, как ты умеешь, какие происходят изменения в организме алкоголика, и как ярко это проявляется при вскрытии.

— Я бы могла ещё рассказать, как протекает рождение ребёнка, и что происходит в это время с женским организмом. Но боюсь, что в обморок грохнется не Таня, а Семён с Савелием.

— Про Семёна не знаю, а что Савка обмякнет, как тогда в горах, это точно, — засмеялась Таня.

— Да, я просто голодный был! — попытался оправдаться Савелий.

— Ты давай, Савелий, на еду-то налегай, — предложил Семён, — а то, не ровен час, и здесь с голоду обмякнешь.

Вечер проходил весело и непринуждённо. Друзья, прошедшие вместе через свои реинкарнации, чувствовали друг друга на подсознательном уровне.

— Одно не пойму, — весело спросила Кира, — как вы своему чаду лет через 10 объясните, почему мама старая, а папа молодой, как и раньше?

Но эта шутка не вызвала всеобщего веселья. Скорее наоборот — все замолчали и задумались. Эта проблема, действительно, существовала и угнетала их всех. Ну, разве что, кроме Киры.

— А кто мне покажет каюты? — спросила она. — Я на яхте в первый раз.

— Пойдём, — встала Таня, — я проведу экскурсию.

— Не думай об этом сегодня, — успокоил Семёна Савелий, когда дамы их покинули. — Сегодня праздник. Выкинь проблемы из головы.

— Я не об этом сейчас думаю.

— Но, судя по твоему лицу, думаешь ты о чём-то очень важном!

— Савка! — Савелий говорил медленно, подбирая правильные слова. — Мы знаем друг друга очень давно. Даже если брать только это воплощение. И мы всегда пытались найти своё предназначение, свой смысл жизни. Иначе, зачем мы здесь? И мне казалось, что я первый его нашёл. Помогать людям, исправлять катастрофический ход истории — это ли не достойное призвание? Ты даже не знаешь, что я не однократно спасал мир от третьей мировой войны.

— Да? — Савелий напрягся.

— Помнишь, выступление нашего президента в ООН, когда он открытым текстом сказал, что ему известно, кто и когда планирует напасть на Россию?

— Ещё бы! — отозвался Савелий. — Он тогда даже города наши назвал, по которым будет совершён ядерный удар. До сих пор холод по коже, как вспомню.

— Он не всё сказал, — Семён вздохнул. — Он знал, сколько человек погибнет. И он знал, что Россия победит в этой страшной войне. Но он роли победителя в ядерной войне предпочёл роль, мягко говоря, странного человека, который попусту всех пугает, ради того, чтобы избежать этих жертв.

— Так это ты ему дал эту информацию?

— Да. И не только эту, — ответил Семён. — Но сегодня я понял, что моё призвание не в этом. Я понял так ясно и отчётливо, что мне стало страшно.

— А в чём же тогда твоё призвание? — спросил Савелий.

— В ребёнке, которого носит Таня в своём животе. Не подумай, что это неожиданно нахлынувшие отцовские чувства помутили мой разум. Скорее, это откровение. Я не знаю ещё, что это за ребёнок. Мальчик это или девочка? Но его роль для меня лично должна стать судьбоносной.

— Ты можешь посмотреть в своей программе и узнать, что тебя и его ждёт, — сказал Савелий.

— Нет, — ответил Семён, — ты же знаешь мой принцип — не смотреть своё будущее и будущее близких мне людей.

— Но, однажды, ты это всё-таки сделал, чем очень нам всем помог, — возразил Савелий.

— Я всего лишь привёл за вами лошадей. Вы бы и без них легко добрались до города.

— Тогда как ты хочешь изменить свою жизнь? — спросил Савелий.

— Я хочу уничтожить свою программу, — тихо произнёс Семён. — И стать просто человеком. Я хочу посвятить себя своей семье, своему ребёнку…

— Стать снова смертным, — продолжил Савелий. — Семён! Порой мы встаём на путь с односторонним движением. Обратной дороги нет. Ты молод, умён. У тебя есть власть, деньги, слава, бессмертие. И ты думаешь, что ты свободен в своём выборе? Ты как смиренная овца бредёшь на заклание по тому пути, который тебе выписала «игра». Неужели, ты до сих пор этого не понял? Ну, посуди сам. Каждый из нас жалеет о каком-то своём неправильном решении в этой жизни, думает о том, что если бы он снова прожил жизнь, то никогда бы его не принял. Так?

Семён кивнул головой.

— Но если бы такое случилось, — продолжил Савелий, — и жизнь повторилась снова с теми же исходными данными, то мы прожили бы её точно так же, совершив всё те же ошибки. Потому что свои решения мы принимали бы в тех же обстоятельствах, которые над нами довлели тогда. Это ли не судьба?

— А что же тогда свобода? — спросил Семён.

— Свободы нет, — ответил Савелий. — Есть правила «игры» — плыви по течению и думай, что ты свободен. Попытаешься свернуть, и судьба тебя жёстко накажет. И ты сейчас, Семён, именно пытаешься свернуть. Здесь и программы твоей не надо, чтобы понять, что ты можешь накликать беду.

— Спасибо, Савка! — сказал Семён. — Но я уже всё решил. И если ты прав, что мы не свободны в своём выборе, получается, что это решение приняла «игра», а значит, так тому и быть.

— Что значит, уволить? — спросил президент. — Вы вообще представляете, Семён Владимирович, о чём просите? У подобной просьбы должны быть веские основания. Устал? Заболел? Мало платят? А может быть, Вы узнали что-то, что Вас подтолкнуло к этому решению?

— Я же Вам говорю, что программа дала системный сбой, и её восстановление невозможно. Поэтому считаю, что в сложившейся ситуации я не могу больше приносить пользу на своём месте, — ответил Семён.

— Сколько нужно времени, чтобы восстановить программу? — спросил президент.

— Её восстановление невозможно, — снова повторил Семён.

— Не можете восстановить — напишите её снова! — рявкнул президент.

— Я не смогу этого сделать, — спокойно ответил Семён.

— Хорошо, — спокойным тоном сказал президент. — Я даю Вам отпуск. Отдохните, развейтесь и подумайте, как восстановить программу.

Семён кивнул головой и повернулся к выходу.

— И ещё, Семён Владимирович, — окликнул его президент. — Если вдруг программа не совсем пропала, она не должна попасть в чужие руки, тем более иностранные. У меня ещё остались «предсказатели» кроме Вас, которые это могут проконтролировать. Вы меня поняли?

Семён кивнул и вышел из кабинета.

Когда Семён сел в машину, он набрал один знакомый номер:

— Сергей Сергеевич? Вы не могли бы мне сделать одно маленькое одолжение? Только об этом никто не должен знать. Я хочу сделать своей супруге подарок.

Как и говорил Савелию Семён, он твёрдо решил поменять свою жизнь… Савелий был прав — мы идём по уготованному пути навстречу неизбежному. И единственное, что нас успокаивает на этом пути — неизвестность. Мы искренне надеемся, что впереди нас ждёт только хорошее, а всё плохое уже кончилось. Это также наивно, как радоваться весне, думая, что зима больше не вернётся. Почему люди преклонного возраста, которых впереди ждёт старость, болезни и смерть, на вопрос, хотели бы они снова прожить свою жизнь, отвечают решительным отказом? Потому, что за плечами у них есть горестные события, которые они не хотели бы повторить ни за что и никогда, а впереди ещё жизнь, которая несёт что-то новое и, как они надеются, только хорошее.