Наверное, кто-то помешал. Но почему именно через полчаса? Почему нельзя перезвонить минут через десять?

Убрав блокнот, она в крайне нервном состоянии вернулась за стол.

– Кто звонил? – радостно спросил Василий.

– Вероника, – ответила Юля громко, чтобы ни у кого не осталось вопросов.

– А чего мне поговорить не дала? – надулся муж.

– Ты сегодня и так уже три раза с ней говорил, а сейчас она звонила по делу, хотела посоветоваться, в каком платье приличнее первый раз показаться родителям друга.

– У нее новый приятель? – разволновался Василий. Остаток вечера вся компания рассуждала о том, как часто надо менять свои увлечения, в чем лучше показываться родителям перспективных кавалеров, и о прочей ерунде.

Инспектор сидел у себя в кабинете и сосредоточенно смотрел на лежащий перед ним запрос в Интерпол, готовый к отправке. За все годы службы ему не приходилось вести столь серьезное дело. Могло ли ему еще месяц назад прийти в голову вести переписку с такими серьезными международными организациями? Нет. И сейчас он немного волновался перед отправкой, хотя все уже было сто раз передумано и взвешено, и даже начальник жандармерии согласился с его доводами и подписал документ. Хотя это как раз ничего не значило. Месье Пикар был совершенно деморализован этой жуткой историей и был согласен на все, лишь бы поймать наконец убийцу и закрыть дело.

Удивительно, как иногда случайное слово, простая шутка могут послужить толчком для событий серьезных и значимых. Еще несколько дней назад инспектор пребывал в полной растерянности, не имея не малейшего представления, как ему вычислить убийцу. Подозреваемых было то слишком мало, то вдруг их оказывалось слишком много. И при этом никаких конкретных доказательств против хотя бы одного из них инспектору собрать не удалось. Когда ему казалось, что он наконец ухватился за нужную ниточку, она вдруг оказывалась бесполезным обрывком, и все начиналось сначала.

Но сейчас у инспектора наконец-то выстроилась стройная логическая цепочка, которая объясняла все, кроме одного. Почему? Этот вопрос он и надеялся выяснить с помощью Интерпола. Невероятное количество сведений, собранных им об обитателях злосчастной яхты, привело его к умозаключению, что возможно наличие и других, пока еще неизвестных ему мотивов и связей. Так перепутался клубок судеб этих людей, что инспектора Бальзака уже ничто не могло бы удивить!

Если завтра он получит информацию, что, скажем, господин Веселов приходится незаконнорожденным сыном мадам Шульман, брошенным ею после рождения, инспектор не удивится. Или, скажем, госпожа Сомова окажется родной сестрой собственного мужа, с которой он был разлучен в младенчестве, инспектор и это воспримет как само собой разумеющееся. Но на самом деле он ожидал совсем другого.

Теперь, когда он знал, как и кем были убиты эти люди, он поражался прежней своей близорукости, теперь ему казалось, что разгадка всегда лежала на поверхности. Хотя он вынужден был отдать должное человеку, разработавшему столь простой и гениальный план. Если бы не случайность в лице жадного до денег, пронырливого Андре Эстебана, преступники вполне могли бы остаться безнаказанными. Впрочем, даже сейчас у него не достаточно доказательств для того, чтобы передать дело в суд. Они не оставили свидетелей, мастерски замели следы, а умозаключения инспектора, к сожалению, не могут быть подшиты к делу. Он уже направил бригаду полицейских на поиски подводного ружья, из которого был убит матрос. Но шансов обнаружить оружие, доказать, что оно то самое и выстрел из него был сделан именно убийцей, не было почти никаких.

Помочь ему может лишь случайность. Или мадам Ползунова. Инспектор невольно улыбнулся неожиданно беззаботной улыбкой. Удивительная женщина! Легкая, энергичная, светлая. И приходится признаться, именно ей он обязан большей частью своих успехов в этом деле.

Жан-Поль все еще сидел со счастливой, бессмысленной улыбкой на лице, когда его мобильный телефон ожил, и экран озарился судьбоносной надписью «Жюли». От такого рокового стечения обстоятельств озноб пробежал по коже инспектора. «То самое», – подсказало ему шестое чувство. Инспектор встряхнулся, отогнал неуместные мысли и ответил на звонок.

– Не двигайтесь с места! – прокричал он спустя секунду, срываясь со стула и выбегая из кабинета. – В отеле дежурит наш человек, он сейчас будет!

Предчувствия инспектора не обманули. Мадам Ползунова подкинула ему свежий материал для расследования.

Юля все это время нервно посматривала на часы, прикидывая, как лучше сбежать, чтобы не вызвать подозрений. Она и так мелькала весь вечер туда-сюда. Хорошо, хоть Элла с Гансом уже отбыли, они сегодня собирались в Ваитапе на какое-то шоу.

Дождавшись, когда часы показали без пятнадцати восемь, она встала и, демонстративно бросив на кресло сумочку, отправилась в сторону туалета, представляя, что о ней подумают, если она не вернется через десять минут.

Прошмыгнув к выходу, Юля припустила в сторону SPA, прикрываясь кустами, пока не отбежала подальше от ресторана. Устав днем от босоножек на шпильках, она благоразумно выбрала удобные, но менее выпендрежные туфли на небольшой танкетке. В конце концов, кого тут очаровывать? Василия? Так он на такие вещи не клюет, считая полной глупостью мучиться ради того, чтобы произвести впечатление на совершенно посторонних тебе людей в ущерб собственному комфорту. В этом они с Василием похожи. Юля редко считала нужным «мерзнуть, но держать фасон», ей всегда было дороже собственное удобство, чем чье-то мнение. И всегда было жаль дурочек, выплясывающих на морозе с непокрытыми головами, голыми коленками и синими носами, лишь бы произвести впечатление на какого-нибудь замухрышку, который, между прочим, стоит рядом в ушанке и теплых штанах.

Бедняжки почему-то считают, что менингит или артрит сильно повысят их шансы на счастливое замужество. Милые мои, юбки размером с трусы, высоченные шпильки, декольте до пупа и голый живот увеличивают ваши шансы на изнасилование в темном подъезде, и только. Мало привлечь самца, надо его еще и удержать. А тут гораздо эффективнее ласка, лесть и кулинарная книга.

А еще Юлю умиляли жены, которые боятся показаться без макияжа своим мужьям. Вскакивают пораньше, бегут в ванную, рисуют лицо, а потом снова возвращаются в кровать и якобы просыпаются от поцелуя любимого, «свежие и благоухающие». Умереть не встать. Сама бы она такой жизни и дня не выдержала. Юля всегда считала, что ею должны восхищаться любой – больной и здоровой, накрашенной и только что вышедшей из душа. Потому что она – это она. Вот такой детский бредовый максимализм.

А вот и салон. И где же Тесс?

Девушки не было. Юля взглянула на часы и позвонила ей. Абонент не отвечал. Наверное, следы заметает. Прислушавшись, она услышала откуда-то сбоку слабый звук мобильника. К сожалению, вызов уже сам по себе закончился, и Юля повторила набор. Точно. Вон в той стороне. Решив проверить, в чем там дело и почему Тесс не отвечает на ее звонки, Юля пробралась на газон, обошла пару пальм, аккуратно подстриженные кустики и вышла на какую-то полянку между аллеями. Тесс и вправду была здесь. Она лежала на спине, глядя в небо широко распахнутыми, неподвижными глазами, по виску стекала тоненькая красная струйка. Зажав рот ладонями, Юля опустилась рядом с ней на землю и, преодолевая ужас, заставила себя проверить пульс. Пульса не было, Тесс не дышала. Несчастную безмозглую любительницу приключений, каковой сейчас почувствовала себя Юля, стало мутить, не хватало воздуха. В голове метрономом стучало: «Это ты виновата, это ты виновата».