Его глаза снова не видели, но казалось, что это совершенно не доставляет мужчине проблем. Оборотень словно шестым чувством ощущал каждый угол, каждый поворот. На непроницаемом, сосредоточенном до предела лице только ноздри подрагивали.

— Шестеро. — Я тяжело вздохнула, не представляя, как теперь держать в секрете мир оборотней после такого количества свидетелей. — Пятеро членов команды и тренер.

Что же теперь будет? Стаю Суворова накажут? Как там их орган власти называется? МСО?

— Шесть мужиков? И где эти доблестные воины? Растерзаны, именно поэтому не пришли тебе на помощь? — Мун нехорошо сощурил глаза, я бы сказала — угрожающе.

— Они… — Я замялась, потому что меня тоже это задело. — …спасали себя…

С одной стороны, они на одном конце коридора, я на другом. Могли ли они что-то сделать? Но, с другой стороны, их ведь было шестеро. Неужели не могли спасти одну маленькую меня? Пусть не сразу, пусть после того, как рысь за мной побежала? Отвлечь ее на себя, дать фору, а потом снова спрятаться в комнате?

— И где же они себя спасали? — угрожающим тоном спросил оборотень так, будто был готов вскрыть помещение, как консервную банку, когтями.

— В конференц-зале. Это дальше по коридору, последняя дверь, — сказала я, слушая, как дышит Мун. Уже не первый раз отмечала, что стоит нам оказаться рядом, как наши сердца словно подстраиваются друг под друга и стучат в такт. А теперь еще и дыхание — оно словно сравнялось. Вдохи и выдохи будто стали общими, одними на двоих.

— Вот оно как… А чей нож торчал в спине у Плетки? Тоже твой? — спросил Мун так, словно уже не знал, каких сюрпризов от меня ожидать.

— Нет. Тренера, — ответила и подумала, что казавшийся мне бесполезным в городской среде навык оказался крайне нужным. Может, нужно и мне научиться? С такими-то страстями.

В это время Мун подошел к закрытой двери конференц-зала, из-за которой не доносилось ни звука, и спросил громко:

— Значит, там один мужик и пять баб.

А потом бережно поставил меня на ноги и со всего размаху ударил в дверь ногой так, что та слетела с петель.

— Ну, привет, бабоньки! Добро пожаловать в мир оборотней!

Огромный стол лежал на боку и защищал красным деревянным щитом команду. Стулья ощерились ножками в руках парней, которые приготовились отбиваться. Вот только голый и окровавленный Мун совершенно не вписывался в их возможную картину сражения, поэтому в помещении повисла пораженная тишина.

Я все не могла отвести глаза от поджарой задницы волка, на правой половинке которой виднелся отчетливый укус, бледнеющий на глазах. Спину расписали когти рыси, в рваных бороздах алела кровь, но Мун словно ничего этого не замечал.

Ошарашенные лица ребят, которые переводили взгляд то на оборотня, то на меня, выглядывающую из-за плеча мужчины, говорили сами за себя. Один тренер выглядел нахмуренно, но не удивленно.

— Санни! — Паша встал из-за баррикады и поставил стул на пол.

Хоккеист узнал оборотня — было видно по глазам, — но упрямо старался его не замечать. «Старался» тут главное слово, потому что не заметить Муна было очень сложно. Паша косился с опаской прямо оборотню в глаза, на слепой взор, и передергивал плечами. Ему точно было не по себе!

Парень поймал мой взгляд и даже постарался выразить радость от встречи:

— Слава богу, ты жива!

— Мун, — оборотень твердо пригвоздил взглядом к месту подходящего Пашу, — меня зовут Мун, не надо должностей. Говори: “Слава Муну, ты жива!” Потому что вы — трусливые обезьяны, не смогли вшестером защитить одну девушку.

Паша проглатывать оскорбление не собирался: гнев исказил черты лица, и он впервые открыто посмотрел на Муна с неприязнью и сквозь зубы процедил:

— Кошка была в коридоре. Мы по одну сторону от зверя, а Санни по другую. Мы ничем не могли помочь.

— Твоя совесть действительно успокаивается от этих жалких оправданий? — Волк сложил руки на груди и выглядел так, будто каждый день проводит переговоры голышом.

Контраст этих двух мужчин был просто разительным. От одного веяло тестостероном, дракой, кровью и готовностью перегрызть за меня шею. На другом не было ни пылинки — разве что коленки штанов протер, пока прятался за столом.

Паша перевел на меня взгляд, открыл рот, желая убедить, но закрыл его, видя выражение моего лица. Похоже, все мои чувства отразились в мимике. Я полностью разочаровалась в бывшем.

— Санни, ты не обижайся, — подключился Леша. — Мы правда ничего не могли поделать.

Тренер опустил глаза в пол — явно чувствовал себя паршиво. Единственный, кого грызла совесть. Хотя я понимала, что никто не обязан обменивать мою жизнь на свою или рисковать ею. Спасти меня в том положении — задача не из легких. Но разве нельзя было отвлечь кошку? Заставить ее метаться по коридору и дать мне фору? Шанс на выживание? Потому что без Муна у меня не осталось бы ни единой возможности выжить.

Но я не стала спрашивать ничего вслух — не было нужды. Как бы сейчас ни оправдывались мужчины, все в этой комнате чувствовали себя дерьмово из-за этой ситуации и понимали случившееся.

— Кто, если не мужчины, защитят женщин? — неожиданно спросил Мун, и от его тона в дрожь бросило даже меня. — На кого им рассчитывать? На себя? Как верить после в вас, когда вас шестеро, а она одна? Если бы вы были оборотнями, я бы вызвал всех на бой одновременно, шестеро против одного, и показал бы, как ведет себя настоящий мужчина.

— Тренер метнул в рысь нож! — вклинился скромный по натуре Костя.

— Судя по вхождению клинка, нож ваш тренер метнул в нее, когда она была человеком. Чем, скорее всего, и спровоцировал обращение.

Ренат Богданович весь сморщился от напряжения на лице, а потом поднял виноватый взгляд и сказал:

— Я не знал, что она обернется. Увидел, как ее рука стала лапой и потянулась к пробегающей мимо крысе. Рука сама двинулась к ножу.

— Шестеро смельчаков… — недовольно покачал головой Мун, явно матерясь про себя, а потом повернул голову ко мне и сказал: — Санни, принеси мне какую-нибудь одежду, а я пока побеседую с ребятами…И еще: я обернулся в коридоре ниже этажом. Одежда разорвана, но там мой телефон. Ты не могла бы…

— Поняла, — кивнула я, радуясь, что получу временную передышку. Стоять там и чувствовать колкую неловкость не хотелось.

Я не стала спорить — понимала, что оглашение тайны просто так не пройдет и Муну нужно поговорить с ними. Тихонько отправилась на поиски, нашла в раздевалке свободные штаны и футболку, обувь побольше.

Не знаю, что им там сказал оборотень, но, когда я вернулась, все напряженно молчали.

— Теперь вы понимаете, что вам нужно поехать со мной? — спросил Мун в заключение и получил хмурые кивки в ответ.