— Посмотрим, как ты позже заговоришь, — угрожающе произнес он.

На что я просто пожала плечами. Чего заранее переживать?

Когда мы шли по коридорам, мне показалось, что впереди промелькнуло знакомое белое платье. Стало немного спокойнее. Украдкой посмотрела на идущего рядом дворецкого, видел? Но на его лице ничего нельзя было прочитать, поэтому если и он и заметил, то виду не подал.

Небольшая искорка надежды зажглась в моей душе, может, мне опять поможет девушка призрак? Мне бы только узнать, когда дед уедет потому, что против его способностей я практически бессильна.

— Чего встала? — пихнув меня в бок, недовольно произнес мужчина.

— Еще раз только дотронешься до меня останешься без рук, — спокойным тоном предупредила я.

И что-то говорило мне — в данный момент я на самом деле способна и на это. Судя по всему, Иван это «что-то» тоже услышал и поверил. Потому как, недовольно хмыкнув, пошел вперед. Наверное, опасаясь не удержаться и все-таки подвергнуть свои конечности опасности.

Что-то я последнее время становлюсь агрессивной. А некоторые моменты, так вообще, начинают меня откровенно пугать.

Когда мы подошли к кабинету, дворецкий дал мне знак остановиться, а сам, постучав, коротко заглянул внутрь, кому-то кивнул и открыл передо мной двери.

Проходя мимо, не смогла удержаться от колкости в его адрес.

— А вежливость тебе идет, — сама не заметив как, перейдя на «ты» сказала я.

За моей спиной закрылась дверь, да так, что чуть было, не стукнула в спину. Я поторопилась пройти подальше, чтобы не зашибло ненароком.

— Ну, наконец, явилась! — встретил меня недовольный голос деда, — Что за неуважение к главе своего рода? Тебя давно никто не наказывал, девчонка! — продолжал он.

Князь Романовский расположился в огромном кожаном кресле больше похожем на трон, а мне присесть, естественно, никто не предложил.

— Ну, рассказывай, как побегала? Денег хватило? — издевательски поинтересовался родственничек, — Что молчишь? Как муженек тебя встретил? Рад был видеть? — продолжал разговаривать сам с собой дедуля.

К чему эти вопросы, я давно поняла, кто приложил ко всему руку. И деньги мне Люба дала те, что дед передал. И с Марком не все чисто, вполне допускаю, что воздействие было и на него. Не явное конечно, это бы с Магистром не прошло, а если слегка, то подействует и он ничего не заметит. Поэтому и бесится, как стая диких волков, и я его раздражаю лишь одним своим видом…

— Нечего сказать? — между тем продолжал дед, — Да можешь и не говорить, я и так знаю, все знаю…. Никому-то ты не нужна, и идти тебе некуда, да и незачем! Всю жизнь я решаю твои проблемы, забочусь о твоем благополучии…

— Да как ты смеешь! — я не выдержала, почему я должна выслушивать эту откровенную ложь? Я ему больше ничего не должна, — Заботился? О своем кошельке ты заботился! Решал мои проблемы? Какие? Забирал мое бездыханное тельце после очередной смерти? Так ты делал это, чтобы снова его перепродать!

— Значит, вспомнила…, — задумчиво произнес он, — но не все, — добавил мужчина очень тихо, но я расслышала каждое слово, — Тем лучше, не надо объяснять тебе, что ты совершенно не приспособлена жить самостоятельно, у тебя нет образования, ты никогда не работала…. Даже готовить не умеешь. Я всегда пристраивал тебя не только в богатые, но и в знаменитые руки. Кто еще может похвастать, что жил под одной крышей с самым знаменитым поэтом? Или участвовал в революции? Твое решение повлияло на исход Второй мировой, сколько жизней ты спасла?!

Я слушала этого фрайи и поражалась. Как у него получается так искусно манипулировать? Наверное, сказывается вековой опыт. Уже много лет я делала все, что он скажет: покорно выходила замуж за абсолютно незнакомых мужчин, спала с ними, терпеливо сносила все, вплоть до насилия. Когда я воспротивилась, мне рассказали про какой-то договор, который даже прочитать не дали…, а я поверила и опять подчинилась!

Взрослая, практически бессмертная фрайи, со мною обращались как с вещью, почему я это терпела? У меня, что совсем нет силы воли? Или все дело во внушении? Мой Дар появился недавно и все еще развивается, а дед за свою долгую жизнь смог отточить мастерство до идеала, и противиться ему будет очень сложно….

Влад все продолжал что-то говорить, я так понимаю, внушал свою точку зрения, но в основном слушал свой голос и любовался его звучанием. В моей голове проскакивали только отдельно взятые слова такие как «должна», «так будет лучше», «будешь», «сама поймешь» и так далее.

Но я окончательно для себя решила, что больше никогда никто не заставит меня делать то, чего я не хочу.

Может, я действительно вспомнила не все, но того что помню достаточно, чтобы убедиться в незаконности действий родственничка. Слова Олега подтвердили это. В конце концов, есть Совет Магистров, который должен следить за порядком и пресекать подобное. И даже один конкретный Магистр дал слово, что поможет.

— Хватит! — рявкнула я, надоело слушать бредни старого тирана, возомнившего о себе невесть что.

В кабинете воцарилась тишина, и я продолжила уже спокойным тоном:

— Достаточно! Твои внушения на меня больше не действуют, — уверенно заявила я, — Договор подписанный мамой исполнен. Я же не подписывала с тобой никаких бумаг и, следовательно — Ничего! Никому! Не должна! — разделяя каждое слово, твердо сказала я.

Чем увереннее я говорила, тем сильнее перекашивалось от злости лицо Князя Романовского.

— Я не буду участвовать ни в каких аукционах! — продолжала я, — Только попробуй снова меня кому-нибудь продать! Я такое устрою и тебе и тому, кто купит! Клянусь, пожалеете! Лучше, выпусти меня, по-хорошему, из этого чертова особняка и навсегда забудь про мое существование!

Я замолчала, сказав вроде бы все, что хотела. На то, что меня отпустят, конечно, не надеялась, но попробовать договориться все же стоило. Скорее всего, меня уже продали, и скоро, если не сбегу, перееду на новое место жительства.

Мне важно было видеть реакцию Влада, поэтому пока говорила, не сводила взгляда с родственника. Его лицо, сначала высокомерно-важное превращалось в гримасу ярости; я даже приготовилась защищаться, если он накинется. Потом он застыл на несколько секунд, глядя в пространство. И я стала ждать еще и ментальной атаки — выстроила стену, приготовилась отразить удар….

А этот старый маразматик рассмеялся! Причем смеялся так, что, казалось, может вот-вот лопнуть от надрыва.

— Не будет она… ха-ха-ха… не будет… — приговаривая, продолжал смеяться.

Вакханалия закончилась так же внезапно, как и началась. Подавшись вперед, он буквально выплюнул мне в лицо:

— Будешь как миленькая! Думаешь, освоила пару приемов и сможешь соперничать со мной? Ты очень глубоко ошибаешься! Даю тебе время подумать до утра. Ты добровольно подчиняешься мне, или я начну ломать тебя по настоящему. Поверь, то, что было раньше покажется тебе детскими забавами.