Я выставил руку, и тонкий лазурный свет заструился с ладони. Обвел кухню — чужих следов нет. Только Виктора и Светы.

Вызвал карту.

Моя ты блондиночка, все по плану отыграла. Я спокойно выдохнул, когда увидел, что она отдаляется по морю в сторону острова Авгуи. Наша мать всегда говорила, что это безопасное место. Для женщин так точно.

Что ж, светлячок в безопасности. А мне только остается разбудить брата и продолжить наше дело.

Камилла привела меня в огромной зал. За прямоугольным столом сидели монашки. Человек десять. Все как одна смотрели только на меня. Сил мне придавала только Чарниза, маячившая рядом и обдававшая холодом, будто у меня личный кондиционер.

Мне казалось, что монашки сейчас встанут и как скажут:

«Покайся!»

И я признаюсь во всех грехах, вплоть до тех, как не вернула десять копеек в магазине.

Камилла усадила меня на главное место. Сама села по правую руку от меня.

— Как твое имя, дитя? — спросила монашка, сидящая слева.

— Светлана, — ответила я.

— Меня зовут Клеренс. Я — мать-настоятельница. Ты пришедшая? — продолжила она. — Дитя мое, не бойся. Мы тебе не сделаем ничего плохого.

Ага, в фильмах тоже так говорят, а потом мозги промывают.

— Сестры, принесем клятву, — монашки взялись за руки. Клеренс и Камилла взяли мои. Легкий свет заструился сквозь ладони. Но не от меня. — Тридцать лет мы хранили тайну темной принцессы. В этот день к нам явилась Светлана с призраком Чарнизы Бребулье. Мы — хранительницы острова Авгуи — обещаем оказать ей помощь, но и с ее стороны ожидаем правдивых ответов.

Правда за правду — это честно. В последнее время я так устала от лжи: и от чужой, и от своей.

— Ответьте «да» на вопрос, который я задам, — попросила Клеренс, отвлекая меня от разглядывания ладони, которой я до сих пор чувствовала тепло.

Я кивнула.

— Вы мужчина?

— Да. Ау! — крикнула я. Меня будто током шибануло. — А вы сами мужчина?

— Да, — ответила монашка, дернувшись и поморщившись.

Отлично. Сработало.

— Не бойся. Они все присягнули мне. Правда на правду — легкая клятва. Та, что связывает их со мной, сильнее. Если хоть одна даже попытается заикнуться о том, что услышит в этих стенах — тут же умрет. Здесь, между ними, ты можешь обсуждать что угодно.

И смысл было читать дневник, когда можно было просто сюда приехать? Да ладно. Там 18+ подробности. Читать интересней.

— Ты должна понять: как носитель призрака Темной принцессы ты уже не сможешь быть за свою страну и за свой народ.

В этом мире моей страны вообще не существует. Мимо.

— Ты им расскажешь правду про себя? Ведь ты пришла из другого мира.

— Я здесь, чтобы помочь посадить на трон наследника Бребулье, — ответила я. — Но я прошу воздержаться от критики моего народа и страны. Как только все закончится, я вернусь домой.

Тем более, меня никто не держит. А я держусь?

— Мы тоже хотели бы мирного исхода, но, возможно, придется сражаться. И вы не сможете уйти с этого острова, пока власть в Денинге не переменится.

— Тогда какой смысл от Темной принцессы и от меня? — не поняла я.

— Они тебе не доверяют, — проскрежетала Чарниза. — Но и забрать меня у тебя не могут. Им придется договариваться.

— В стенах этого монастыря было рождено дитя Темной принцессы. Мы поклялись хранить тайну. Но лишь прямые потомки рода Бребулье могут занять трон.

— Но ребенок — бастард.

Монашки переглянулись в недоумении.

— Бастард? — переспросила Клеренс. Глубокие морщины залегли вокруг ее глаз.

— Что за «бастард»? Мой ребенок — нормальный человек, а не какой-то там «бастард», — возмутилась Чарниза.

— Рожденный вне брака, — пояснила я.

— У нас прямая кровь считается по роду. И неважно, были женаты родители или нет. Внебрачные дети имеют полное право на трон.

А я себе тут же представила, сколько может детей короля бегать.

— Но у короля Бребулье не было внебрачных детей. Неужели вы не знаете, как все происходит у коронованных особ? — Клеренс уставилась на меня колючим взглядом своих серых глаз.

— Без понятия.

Мне неуютно в этом месте. Хочется вернуться в Денинге в дом Коргаров. Пусть даже там теперь будет Дима со своей бывшей жить.

— После свадьбы будущие венценосные особы произносят клятвы хранить верность до конца жизни.

— А, «клянусь хранить верность в любви и невзгодах, в печали и радости — пока смерть не разлучит нас»? — перебила монашку.

— Ты откуда знаешь слова? — передо мной всплыла Чарниза.

Я когда-нибудь перестану дергаться от ее появления?

— Вы знаете эти священные слова, произносимые только среди привилегированных особ? — монашки вновь напряглись.

Да сколько раз я их в фильмах слышала, что аж смешно. В общем, ладно.

— Мне Темная принцесса рассказывала. То есть король может иметь детей только от королевы? А если он загулял до свадьбы?

На меня осуждающе посмотрели все. Да, скромность — не мое лучшее качество, но и они вокруг да около ходят. Будто не договаривают что-то.

— Мы здесь собрались не обсуждать личную жизнь короля, а решить вопрос с наследием Бребулье. Из всех известных и ближайших родственников у Бребулье в живых остался сын принцессы Чарнизы. Именно он является прямым наследником и займет трон раньше всех.

— Хорошо. Мы сейчас ходим по кругу. Я в курсе, что у нее есть сын. В курсе, от кого. Получается, вы — мой последний вариант узнать, где ребенок.

— Светлана, ты должна понять свое предназначение. Ты будешь той, кто укажет на сына, — сказала Камилла, бросив мимолетный взгляд на Клеренс.

— Что?

Но ведь она меня убьет, если я только заикнусь насчет сына.

Сердце забилось сильней. Монашки отводили взгляды. Все, кроме Камиллы и Клеренс.

— Значит, я умру? — я уставилась на призрак.

— Подходящее время, которое раскроет тайну моего сына, когда-нибудь придет. А страх движет людьми. Они боятся. И ты боишься.

— Я на такое не подписывалась! — я подскочила с места.

— Сядь, — холодные руки опустились мне на плечи, заставляя сесть обратно. Все это ложь. Нет никаких ингредиентов. И меня не будет дома. — Теми, кто боится, легче управлять. Не позволяй им управлять тобой. Не поддавайся страху.

Я спрятала лицо в ладони. Помотала головой, растирая слезы. Я же комнатный цветочек, вечно сидящий дома. Но когда дело касается жизни, я соображаю быстрее. Думай, Света, думай.