— Я учусь, ма, — промолвила Лиза. — Все в порядке, надеюсь, стипендия будет, — Михайлина ахнула и негромко повторила: «Даже стипендия!», и Лиза продолжала так поспешно, словно боялась, что ее перебьют: — Я тебя очень люблю. Очень-очень.

— И я тебя люблю, дочуш, — Михайлина все-таки не удержала слез. — Ты звони мне, не забывай. Ладно?

После того, как сеанс связи завершился, Лиза отложила планшет и долго-долго сидела за столом, глядя, как в библиотеку приходят и уходят студенты, как мимо нее пробегает чужая жизнь, нисколько ее не затрагивая. Лиза никак не могла понять того тихого странного чувства, что охватило ее душу — и от этого непонимания было только больнее.

Постепенно жизнь в академии вошла в привычную колею. Разумеется, деканы Браун и Лю Шень прогнали всех студентов через медицинский блок, получили самые исчерпывающие результаты исследований, которые показали только одно: ребята здоровы, два месяца с Лаверном не оказали на них негативного влияния.

Филин вздохнул с облегчением.

Каждый день он тревожно вслушивался в себя, пытаясь найти отголоски чужой воли — и так ничего и не обнаружил. То ли Царь-Ворон наконец-то утратил интерес к нему, то ли Аберфорт был прав, и Лаверн, его крылатый противник и преображение первой базы были экспериментом, который завершился, по счастью, без последствий.

«Вот и хорошо, — думал Филин. — Вот и славненько».

Напиваться больше не требовалось. Тщательно взвесив все за и против, Филин выгреб из потайного ящичка все свои запасы и сгрузил их в мусорный отсек. Здравая ясность и четкость ума нравились ему намного больше всех зеленых фей. Филин думал, что от расставания с солями и спиртным ему станет как минимум грустно — но не испытал и малейшего дискомфорта.

Дискомфорт появился через неделю после того, как исчез Лаверн, и первая база приняла привычный облик. Филину предстояло покинуть академию в компании с Нараявой — лайнер должен был доставить их на Землю, в ректорат — от заместителей требовались личные отчеты по всему, что произошло в академии за два месяца без связи. Заняв места в небольшой каюте и закрыв за собой двери, Филин и Нараява сказали чуть ли не в один голос:

— И что будем рассказывать?

На информационной панели появилась красная надпись «Пристегните ремни. Начало полета через две минуты». Филин послушно щелкнул металлической пастью ремня и произнес:

— Все зависит от того, что они знают. Аберфорт отправил все документы, но теперь вот требуют нас лично.

— Возможно, подозревают, что мы знаем правду? — предположил Нараява. Угольно-черный цвет его кожи стал сереть: заместитель волновался. Вчера они вчетвером провели три часа на совещании в деканате, но так и не пришли к каким-то единым выводам.

Лайнер вздрогнул, и Филин ощутил легкий упругий толчок в ноги — полет начался. За иллюминатором медленно и величаво плыла первая база, удаляясь от лайнера, заваливаясь куда-то вправо и становясь совсем маленькой — а сверху раздвигался купол, выпуская лайнер на волю. Мелькнуло багровое брюхо Юпитера, на какой-то миг все заслонив собой и наполнив каюту грозным красно-коричневым сиянием, а потом все залило звездной тьмой.

— Мы вчера решили, что начнем беседу с того, что повторим все, изложенное в документах, — произнес Филин, когда красная надпись на панели сменилась зеленой: «Отстегните ремни. Полет проходит в штатном режиме». — В любом случае, мы летим на Землю, Ричи. Это уже хорошо.

— Родители наших студентов буквально извели представительство флота, — произнес Нараява. Филин неопределенно пожал плечами.

— Естественно. Если бы мой ребенок полетел учиться, и с ним бы не было связи, я бы тоже всех извел.

Нараява вдруг посмотрел на него со странным выражением лица, словно только что понял нечто очень важное.

— Ты видишь? — спросил он. — Мы говорим так, словно этого Лаверна не было. Словно в самом деле на два месяца пропала связь с первой базой, — Нараява сделал паузу и добавил: — Это страшно. В самом деле страшно.

Филин только рукой махнул.

— Я никогда не верил, что Лаверн действительно вычеркнул нас из мира, — сказал он. — Врала эта дрянь, вот и все. Создал помехи в атмосфере и притворился, что присвоил нас.

— Почему тогда никто не отправился на наши поиски? — предположил Нараява. — Огромная база, полторы тысячи студентов и сотрудников, и вдруг они взяли и пропали. Два месяца не выходят на связь, и никто их не ищет. Тебе не кажется это странным?

Филин пожал плечами.

— Да, это странно, — согласился он, и в эту минуту створки дверей дрогнули, пропуская гостя. Тот бросил рядом с Нараявой небольшую сумку для путешествий, и Филин подумал, что страшные сны и дикие сказки всегда возвращаются.

Вернулись и теперь.

— Я никогда не врал, — произнес Лаверн. — Я действительно выбросил всех вас из мира и вернул тогда, когда счел нужным.

Он опустился в соседнее с Филиным кресло, аккуратно поддернув штанины модных брюк на коленях, и продолжал:

— Неужели вы и правда подумали, что я откажусь от своих планов из-за какой-то девчонки?

— Как ты думаешь, где он сейчас?

Анна неопределенно пожала плечами. Они с Лизой и Сергеем сидели в библиотеке и работали над курсовыми проектами — каждый над своим. Проект тоже следовало писать вручную на листах белой бумаги: якобы так студенты лучше усвоят необходимую информацию, творчески ее переработав, а не просто скачав из сети.

Лиза понимала, что это блажь — но блажь разумная. Лаверн покинул первую базу, но магия, приобретенная студентами на индивидуальных занятиях, осталась с ними, как и соблазн применять ее. Но после уроков, домашних заданий и курсовых сил ни на что не оставалось, и преподаватели получали спокойствие вместо решения студенческих проблем.

Надвигалась сессия. Забот и без того хватало.

За соседним столом сидела Флер со своим второкурсником. Парня звали Виктор, и он смотрел на магическую сенсацию академии примерно с тем же видом, с каким обжора смотрит на торт. Впрочем, в этом не было никакой магии: осознав свою внутреннюю силу по указке Лаверна, Флер приобрела вполне терпимый вид, и даже ее вечный гонор куда-то подевался.

— Понятия не имею, — призналась Анна. — Но мне меньше всего хочется, чтоб он вернулся.

Лиза покосилась на Сергея. Староста сидел напротив Анны с привычным деловым и невозмутимым видом, но Лиза уловила, как едва заметно дрогнула его бровь: слова Анны ему понравились.

— Только не говори, что ты по нему соскучилась, — Сергей придвинул к себе одну из книг, судя по обложке, изданную еще в прошлом веке, и добавил: — Ведь не соскучилась?

Лиза пожала плечами. Ну вот что на это можно ответить?

«Все, кроме правды, — тотчас же подсказал внутренний голос. — Лаверн был невыносимой зазнайкой, от которого не приходилось ждать ничего хорошего. Но ты к нему привыкла, и тебе нравилось, когда он был рядом вместе со своим зазнайством».