Он выдыхает и поднимает взгляд в облачное небо, моргает несколько раз, а потом снова смотрит на меня.

– Я держусь, потому что они живут в моих воспоминаниях. Так что ты ошибаешься. Мне не хуже, чем тебе. Я не могу представить, каково терять кого-то, не имея о нем ни единого воспоминания. Кенз, – говорит он, опуская подбородок и глядя мне в глаза с неподдельным сочувствием. – Мне жаль.

– Скажи что-нибудь заурядное, – шепчу я, и на моем искаженном горем лице появилась тень улыбки.

Мне полегчало, с плеч упал груз, и в груди уже не давит. Я понимаю и Джейдена, и себя. Стоило проговорить свои мысли вслух, и причины моего душевного состояния становятся ясны.

– Ну, что сказать, – говорит Джейден с легкой улыбкой. – Ты нравишься мне еще сильнее, чем час назад. Хотя, казалось бы, такое невозможно. Спасибо, что доказала мне обратное.

Он смотрит на водную гладь в направлении пристани. Все еще держа меня за руку, поднимается с колен и прикасается второй ладонью к моей влажной щеке. Знаю, видок у меня сейчас просто кошмар. Несусветный кошмар! Потекшая тушь щиплет глаза, и я утираюсь толстовкой.

– Кенз, – мягко произносит Джейден.

Я замираю и смотрю на него. Он наклоняется вперед, продолжая гладить меня по щеке, и нежно касается холодными губами моего виска.

– Спасибо, что рассказала.

К дому Джейдена мы отправляемся по отдельности: я следую за «Короллой» Терри, буксирующей лодку. Эти несколько минут наедине с собой мне просто необходимы. Одну руку держу на руле, а другой яростно стираю косметику салфеткой, поглядывая то на дорогу, то в зеркало заднего вида. Глаза у меня красные и опухшие.

На обратном пути, помимо облегчения, я испытываю кое-что еще: ошеломляющее чувство гордости, которое никак не могу объяснить. Чем можно гордиться? Что разрыдалась перед Джейденом? Тут, скорее, более уместно чувство стыда. Однако почему-то его нет совсем. Может, я горжусь, что набралась смелости и выложила все как на духу?

Мы поворачиваем на Пондероса-драйв. Я продолжаю держаться за Джейденом и Терри. Меня позвали в гости на весь вечер, чему я очень рада. Домой пока не хочется. Еще рано, солнце село совсем недавно. И теперь, после моих откровений, хочу быть с Джейденом сильнее, чем когда-либо.

Они паркуются на дорожке, а я заглушаю мотор у тротуара. Прежде чем покинуть машину, напоследок бросаю взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида. Кожа неровная, вся в пятнах, глаза воспаленные, и веснушки видны во всей красе. Вздыхаю. С тушью и тональником я, конечно, чувствую себя уверенней, но что поделать. Сегодня я открыла Хантеру душу. И пусть. Забираю толстовку с пассажирского сиденья, натягиваю ее через голову, вылезаю из салона и запираю машину. Джейден и Терри возятся у бампера «Короллы» и пытаются отсоединить прицеп. Судя по всему, намереваются оттолкнуть лодку обратно в уголок. Надеюсь, что не бросят ее там еще на год. Было бы печально.

– Заходи в дом! – обращается ко мне Терри через плечо.

Он стоит на коленях на земле и что-то тянет, не вижу, что именно.

– Нэнси должна быть на кухне.

Джейден, готовый прийти дедушке на подмогу, мнется рядом. Он с улыбкой кивает, подбадривая меня пойти внутрь.

– Мы присоединимся через минуту.

Киваю ему в ответ, засовываю руки в передний карман толстовки и направляюсь к крыльцу. Небо окрашено потрясающими розово-оранжевыми разводами, но темнота уже просачивается сквозь них. Я останавливаюсь на крыльце, еще раз тру глаза и осторожно открываю входную дверь. А там – восхитительный аромат корицы. Захожу в теплый уютный дом, гораздо более гостеприимный, чем мой. Следуя этикету, снимаю туфли, прохожу по коридору со свечами и смущенно заглядываю в открытую кухонную дверь, чувствуя себя непрошеным гостем.

– Здравствуй, Кензи! – говорит Нэнси удивленно, но радостно, отвлекаясь от телевизора.

Она сидит за столом с дымящейся кружкой кофе, с очками на носу и, как всегда, нарумяненными щеками.

– Здравствуйте, – здороваюсь я, захожу и неопределенно взмахиваю рукой куда-то позади себя и объясняю: – Они отсоединяют прицеп.

– Вот и отлично!

Нэнси ставит кружку на стол, встает, и ее личико озаряется лучистой улыбкой.

– Что-то принести? Хочешь попить?

– От воды бы не отказалась.

В горле по-прежнему сухо, и мой голос звучит хрипловато, так что промочить связки мне не помешает. Проходя к холодильнику, Нэнси ласково берет мой локоть теплыми изящными пальцами.

– Так и думала, что это ты, – произносит кто-то позади меня.

Я оборачиваюсь и вижу – в кухню заходит Дэни. Так и непонятно, что между нами. На уроках испанского она мне улыбается. Иногда даже здоровается. Однако до нашей прежней дружбы далеко.

– Как покатались? Весело было? – интересуется она, плюхается на один из стульев и начинает собирать волосы в хвост, не сводя с меня взгляда.

Не могу понять, сейчас она проявляет пассивную агрессию или дружелюбие?

– Здорово, что ее спустили на воду, – осторожно отвечаю я.

Весело ли? По большей части да. В остальное время меня либо тошнило, либо я плакала.

– Согласись?

Ее глаза загораются. Завязав волосы, она откидывается на спинку стула.

– Всегда считала, надо ею пользоваться.

Нэнси приносит мне из холодильника бутылку холодной свежей воды, и Дэни смотрит на нее.

– А давайте в воскресенье все вместе покатаемся?

– Отличная мысль! – восклицает Нэнси.

В коридоре раздаются шаги, и, переговариваясь друг с другом, в кухню заходят Джейден и Терри. Нэнси ставит воду для кофе и весело спрашивает, обернувшись через плечо:

– Ну что, Джейден, понравилось?

– Ага, – кивает он после короткой паузы, сдержанно улыбается, а потом медленно и глубоко вздыхает. – Только, знаешь, такое странное ощущение… Не мог привыкнуть к мысли, что за штурвалом не папа, а я.

Повисает долгое молчание, нарушаемое тихим свистом кофемашины. Терри опускается на стул напротив Дэни, отрешенно уставившуюся на свои руки, а Нэнси хмурится. По-моему, я впервые замечаю в них печаль. Удивляться нечему. Было бы наивно полагать, что ничего не напоминает им об утрате.

Джейден отвратительно хрустит костяшками пальцев. Мы с ним переглядываемся, он понимающе улыбается и объявляет:

– Мы пойдем наверх.

Следом за ним покидаю кухню, выхожу в прихожую, наполненную запахом корицы, и поднимаюсь по лестнице, прихлебывая воду из бутылки. Во рту фантастически сухо, вероятнее всего, из-за пролитых слез, и я жадно утоляю жажду. Наконец, мы заходим в спальню, Хантер закрывает за нами дверь и тут же бросается заправлять кровать. А я останавливаюсь как вкопанная, уперев взгляд в пол. Голова разрывается от мыслей. Джейден подходит и с беспокойством спрашивает: