– А если в салоне не будет места?

– Поеду на крыше. Я могу удержаться на любом автомобиле.

– Молодец, – одобрил Треми, подумав, что было бы неплохо заснять путешествие Васи для «Тиградком» – смеха ради. Но тут же заставил себя вернуться к делам: – Как Шера изводила Буторина ночью? Опять насылала кошмары?

– Я отправил отчёт…

– Я не видел, не было времени.

– Извините. – Голем достал смартфон и запустил видео. – Сегодня ночью объект был подвергнут истязаниям.

– Да она рехнулась! – не сдержался Захар, глядя, как Буторин режет себя ножом. – Это же глупо! Он точно решит, что сходит с ума, и отправится к врачу.

– Шера использовала эрлийский бальзам и заживила его раны, а кровь убрала очистительным заклинанием, – равнодушно сообщил голем. – Утром объект пришёл к выводу, что экзекуция ему приснилась. А слабость от потери крови списал на плохой сон.

– Откуда такие подробности?

– В последнее время объект часто разговаривает с собой. А я подслушиваю.

– Молодец, – повторил епископ.

– Спасибо.

Судя по всему, корова взялась за Антона всерьёз, но убивать его в ближайшее время не планирует, что полностью совпадало с планами Треми.

«Пусть резвится… До воскресенья…»

Следить за Шерой епископ не собирался, но на всякий случай поручил «ласвегасам» отслеживать её перемещения по генетическому коду – Захар славился предусмотрительностью.

Он вернул голему смартфон, помолчал и неспешно произнёс:

– Продолжай наблюдение согласно прежним инструкциям. Ты имеешь право вмешаться только в том случае, если жизнь Буторина окажется под угрозой. Всё остальное – не твоя забота.

– Я помню, епископ, – кивнул Вася.

И если бы он умел испытывать эмоции, то наверняка удивился бы тому, что Захар повторяет столь простые приказы.

* * *

Южный Форт,

штаб-квартира семьи Красные Шапки

Москва, Бутово,

2 июля, суббота, 12:42

Вместо ожидаемой политической победы посещение «Средства от перхоти» принесло великому фюреру только боль, разочарование и позор. Семья окончательно уверилась в смертельной болезни Кувалды, все социальные сети переполнились едкими комментариями, лейтмотив которых звучал, с одной стороны, просто, а с другой – очень неприятно для одноглазого: «Кто станет нашим следующим великим фюрером?»

И как выпутаться из этого кошмара, одноглазый Шибзич не представлял.

Поломав голову, он пришёл к выводу, что необходимо как следует напоить семью, разумеется, бесплатно, и этим нехитрым, но предельно действенным способом доказать сородичам, что лидер пребывает в полном порядке.

Оставалось разобраться с сущей мелочью – с инвестициями, то есть отыскать деньги для грандиозного кутежа, поскольку казна, которую в Форте называли «общаком», в очередной раз опустела. Способов пополнения семейного бюджета Кувалда знал ровно один: повышение налогов – подсмотрел у местного человского правительства, – но использовать его в столь напряжённой политической обстановке не рискнул и вызвал уйбуя Копыто, здраво рассудив, что две головы гораздо лучше одной.

Тянуть время одноглазый не стал и при появлении старого приятеля немедленно перешёл к делу:

– Копыто!

– Я! – бодро отозвался уйбуй.

– Прифумал, где взять деньги?

– У кого?

– Ты мне скажи у кого.

– Поиздержался?

Вопрос прозвучал дерзко, но Кувалда решил пока не делать нахалу замечание и спокойно ответил:

– Общак похуфел.

– Налоги подними, – молниеносно предложил уйбуй. – Как ты умеешь.

– Ещё я вешать умею, – со значением ответил великий фюрер.

– От вешания денег не прибавится, – неожиданно разумно произнёс Копыто. – Только налоговая база снизится.

– Что?! – поперхнулся от неожиданности Кувалда.

– Думаешь, только ты человский телевизор смотришь? – поинтересовался уйбуй. – Мы все смотрим и знаем, откуда у наших налогов ноги растут.

– Откуфа?

В голосе великого фюрера прозвучало столько угрозы, что Копыто осёкся. Помолчал, решил не отступать, но, прежде чем продолжить, осторожно поинтересовался:

– Слушай, Твоё великофюрерство, ты ведь понимаешь, что я – твой единственный друг? И никто, кроме меня, правды тебе не скажет. Особенно после вчерашнего.

Услышав о вчерашнем, одноглазый тут же захотел пристрелить мерзавца, но сдержался. Понял, что в чём-то Копыто прав, и угрюмо кивнул:

– Говори.

И уйбуй приступил к оскорблениям:

– Если ты сейчас налоги поднимешь, Твоё великофюрерство, народ сразу скажет, что ты себе на сладкую жизнь копишь перед смертью.

– Как это? – растерялся Кувалда. – Жизнь переф смертью?

– Да, – философски подтвердил Копыто. – Все так живут, а потом умирают, ты что, не знал? И челы тоже умирают, но сначала – живут и воруют в три горла, куски по-живому вырывая, а потом – хлоп: белые тапочки, тихая музыка, гроб, пусть даже золотой, и черви – они у всех одинаковые. Или жгут на фиг, чтобы червям обидно стало… Ну, чего я тебе рассказываю…

– Мля, Копыто, я зфоров! – взревел великий фюрер.

– А чего тогда вчера падал замертво? – резонно поинтересовался уйбуй.

– Устал.

– С двух стаканов?

– Отравили меня.

– То есть ты уже мёртвый?

– Мля… что за ифиот?

– Ну, для мёртвого ты вообще подвижный, – поразмыслив, продолжил Копыто. – Да и ходок энергичный: с такой бабой совладал…

– С какой бабой совлафал? – машинально переспросил одноглазый. Мысли о деньгах и вчерашнем позоре отвлекли его от наблюдений за повседневной жизнью семьи, и он, так сказать, оказался не в курсе нынешних трендов. – Ни с кем я не влафал…

– Ты чего, опять видосик пропустил? – удивился уйбуй.

– Гфе мужик в пустой бассейн ныряет?

– Нет.

– Гфе собака говорящая?

– Нет.

– А какой?

– Про тебя и Маманю.

– Про какую Маманю? – очень тихо спросил Кувалда.

– Про Маманю Дурич, – сообщил Копыто. – Как ты ей преемника заделал, позабыв о друзьях и товарищах…

У великого фюрера задёргалось единственное веко:

– Ничего я ей не зафелывал.

– Как это не заделал, когда все знают, что заделал, – резонно отозвался уйбуй. – Семья в курсе, так что не отвертишься.