Не мой уровень! На настолько малом заводе только гвозди штамповать! А мне нужны станки. Много станков. Очень много станков! Совсем… Нужны площади, люди, оборудование…

Ладно, площади есть — один заводик в Москве развалиться еще при союзе успел. А уж последующее время его совсем добило, а мы его еще пока не восстановили — не придумали, как и для чего. Там сейчас заброжка за колючкой. Разве что станки, как ни странно, покоцанные, но стоят. Упереть их не успели — тяжелые! А потом там вообще натовцы свою военную технику ковыряли в тех ангарах, и к ним соваться «за металлом» никто бы не захотел.

Потом, воры воровать по старой памяти боялись, ну а потом… мы так металлоприёмки все поприжали, что сейчас у нас лом железный под каждым кустом валяется! Ржавеет. Пора в общем, обратно раскупоривать, а то столько добра пропадает!

А вообще насчет добра: станки, металл и прочее, как понимаю, «друзья» из-за океана, пока тут были, для себя и придерживали старательно. Чтобы потом, как всё совсем развалят, либо вывести и переплавить, либо тут же и восстановить. Запустить своё производство на наших же станках и поражать всех немецким качеством.

Ведь они, сразу после того как к нам в страну пришли, да Москву себе к рукам прибрали, старательно следили, чтобы все заводы города стояли заброшенными и не работали, но при этом никто туда не под каким предлогом не проникал, и ничего оттуда не воровал. Для себя берегли, для себя! Благодаря чему мы в итоге, после «двойного переворота», сумели в самые кротчайшие сроки восстановить основные производственные линии города.

Оборудование значит, есть, раз станки не уперли. Да, старое, но на первых порах сгодится. По крайней мере часть! Еще часть пожалуют на безвозмездной основе «соседние» предприятия, отдав в дар молодому дитю своё старое оборудование, оставшиеся после модернизации. Ну а остальное… дадут в дар парочка сердобольных производителей станков!

Они мне явно должны за полную свободу от налогов и проверок! И я бы им конечно устроил шмон, да придраться не выходит — работают честно! Зарплату платят, продукцию выпускают, нареканий нет. Так что под капот не заглядываю, раз не стучит.

Забавно конечно, что дарить они будут оборудование тоже станкостраительному заводу. Только станки он будет гнать несколько иной направленности, так что не конкуренты, могут расслабится. Ну а люди… да их тут полно! Хоть лопатой греби! И жилья в том районе сейчас валом, никому оно там особо не нужно, в масштабах столицы конечно. Ездить оттуда до иных предприятий далеко.

Так что… Стоп! А что я тогда парюсь!? — соскочил я со стола — Вот же! Вот оно! Всё есть! Хоть завтра в производство! Надо только найти пару человечков, что во главе угла встанут, да коллектив соберут…

— Тяжко… — простонал опять падая на стол. — Где моя Нинель?!

С ней так все было просто! Садишь рядышком, проводишь собеседование с кандидатами, а она потом говорит, кто, и о чем, думал. Кто нас голыми представлял, кто воздушные замки лепил, кто деньги считал, а кто заводы строил. И всё! Берешь последнего, указ в руки, человечка-другого, так же отобранного, в помощники, и они за пару месяцев пустую территорию обращают в почти готовую пром-площадку!

А сейчас… вот откуда мне знать, у кого там что в голове?! Да и времени нет, собеседования собеседовать! Масштабы предприятий упали малость, их важность для страны уже тоже не та, а времени у меня стало в разы меньше. Ведь я засунул свой нос в еще большее количество дырок. Настолько большое, что часть из них уже вынужденно бросил! Вон, образование в пример!

А ведь это плохо! Когда берется кто-то за дело, и бросает! Хуже, блин, и не придумаешь! Кому-то потом пытаться разгадать чей-то план, и начинать двигаться в иную сторону от уже намеченной цели, теряя уже пройденный путь. Так что мне надо поменьше вот так вот дёргаться, и побольше делегировать полномочий.

Назначить пару уже проверенных людей, на роль кадровиков, моего недоминистерства. А еще… прекратить уже подворовать для своих хотелок из бюджета! Министр финансов, бедняга, вон уже икает в припадке! Ведь решётки — не помогли! И я его пару дней назад уже видел всего бледного, идущим со свечкой в церковь.

Глава 13 — Ванька

Иван, по батьке Николаевич, всегда обожал свою сестру. Это тянулось еще из очень глубокого детства, когда мальчишка, еще не отдавал себе никаких отчетов о собственных действиях. Когда он был совсем маленьким, и мог разве что неустанно плакать.

Сам Ванька этого не помнит. Не помнит о и слез, своих и матери, ни вереницы врачей, сменяющихся друг за другом как в калейдоскопе. Ни бесконечного недомогания, граничащей с попаданием в реанимацию. Он знает только, что тогда был очень слаб. А остальное — осталось за бортом сознания паренька.

А еще он не столько знает, сколько чувствует, что и тогда его сестра была неким лучиком надежды, комнатным солнцем, что вторгаясь в дом, всех согревало своим теплом. Она всегда, удивительно точно чувствовала, что нужно маленькому Ване, никогда не путая «агу» на обмочившие пеленки, с «агуг», на желание пожрать.

Всегда помогала по дому маме. Прибиралась, стирала, готовила… и даже делала какой-то ремонт в квартире! Всегда была максимально полезной, пусть и бывала дома всегда редко. Почему так? Мальчик никогда не знал. Скучал, но терпел. И сейчас не знает ничего, но все так же терпит, стараясь не задавать лишних вопросов.

Однако, один вопрос его все же беспокоит неимоверно: фигуральное выражение «комнатное солнце», которым он обозвал сестру еще тогда, когда ему было три, вдруг оказалось вовсе не фигуральным. Он вдруг понял, что от неё и правда, в физическом плане! Веет как от печки, что можно погреться даже не касаясь. И в тоже время, сама кожа сестры, мертветски холодная, словно неживая материя. Или вообще — камень.

Так было всегда! Просто он не замечал. За оболочкой «теплоты», вводящей в замешательство рецепторы, сложно уловить истину. А сам факт излучения, слишком легко списать на что-то иное, обычное, житейское. Что и происходило, и происходит, наверное, со всеми людьми, встречающимися на пути