Я не собираюсь доказывать, что благодаря ресурсу открытия своих множественных интеллектов спортсмен или предприниматель непременно станет чемпионом (и я, кажется, уже слышу гул критики, которую не преминут обрушить на меня картезианцы, ведь я побеседовал всего лишь со 150 людьми, то есть не могу претендовать на серьезность и репрезентативность своих утверждений), однако все эти мужчины и женщины – состоявшиеся люди и они владеют искусством достижения результатов. И многие из них являются чемпионами.

«Я родом из Лондона, и сегодня некоторые из моих родственников до сих пор там проживают. Когда я сообщил им (едва слышным голосом) о своем новом направлении в Mediphi, где я исследую медитацию и йога-нидру, а теперь планирую включить в свои исследования еще и гипноз, они воскликнули: „А мы-то всё гадали, когда же ты этим займешься!“ Тут мне вспомнился мой англо-индийский дядя, который восхищался трудами Эриксона. Мне было восемь лет, когда он повел меня в ресторан и предложил понаблюдать за людьми, сидящими за соседними столиками, и рассказать ему их истории. Время от времени он подходил к этим людям и о чем-то заговаривал с ними, после чего поворачивался ко мне и подмигивал: это означало, что я угадал, ну, или почти угадал. Первая настоящая книга, которую я прочитал в своей жизни, тоже досталась мне от него. Это оказался „Метод Куэ“. А мне тогда было лет девять, не больше».

Его телесный интеллект прочно взаимосвязан с аудиальным и экзистенциальным интеллектом. «Там, где я жил в ранней молодости, не слушали ни классическую музыку, ни джаз. Когда я поступил в консерваторию, мне представились уникальные возможности. Новые встречи открывали для меня новый мир. Очень скоро я убедился, что понимаю ритмические последовательности намного лучше остальных. Я перескочил сразу через четыре класса сольфеджио! События, случившиеся в годы учебы, стали для меня источником вдохновения на всю дальнейшую жизнь. Учась в консерватории и постигая премудрости композиции, гармонии, фуг и контрапунктов, я подрабатывал в храме помощником органиста. Чтобы я мог работать над литургическим аккомпанементом, мне дали ключи от храма. Когда я заканчивал репетировать, то проходил в пустой неф и наслаждался отзвуками смолкшей музыки, всем своим существом пребывая в двойном резонансе, духовном и творческом. Ритм, музыка, само место действия – все это погружало меня в своего рода медитацию (хотя тогда я и не подозревал об этом), более углубленным исследованием которой я занялся спустя немало лет на занятиях йога-нидрой в Керала, в Индии. С этим же опытом связан мой интерес к гипнозу, вылившийся в работу с философом и гипнотерапевтом Франсуа Рустаном в Париже, а также создание Mediphi».

Его интеллект полиморфен, он получает непрерывную подпитку в ходе многочисленных лекций и встреч. В 14 лет он занимался программированием на компьютере Oric Atmos, с 1990-х годов увлекся тем, что впоследствии назвали Интернетом, и предлагал предприятиям услуги созданной им компании. Позже он возглавил агентство цифровой фотографии, которая открыла для него мир визуального творчества и художественной фотообработки. Параллельно он изучал принципы расшифровки иероглифов и совершил более 15 поездок в Египет, по итогам которых написал исторический роман[18].

Встреча с философом и гипнотерапевтом Франсуа Рустаном оказалась поворотным пунктом его судьбе. «Франсуа был страстно увлечен творчеством. Наши разговоры на тему написания музыки, литературы и философии позволили мне совсем иначе взглянуть на мир гипноза, который я начал изучать самостоятельно еще в 25 лет, когда выяснил, что именно благодаря этой дисциплине Рахманинов сумел собраться с силами и продолжить создавать музыку. Мои изыскания на эту тему заинтересовали Франсуа; та вселенная, которую он открыл мне в ходе наших сеансов, потрясла меня. Он просто направил меня навстречу музыке души. Связь, которая объединяет нас с творчеством и живет в каждом из нас, предлагает нам чрезвычайные возможности. Достаточно просто расслабиться и дождаться, когда внутри возникнет готовность прислушаться к своему восприятию, и протянуть руку воображению: только оно способно достичь источника наших возможностей, нашей гуманности… Но это уже совсем другая история».

Свои кинестетические и натуралистические способности Мария Олрайт, специалист в области коммуникаций и организации мероприятий, развивала с детства, как это принято в северных странах, в частности в ее родной Швеции: «Мы все время проводили на улице, играли на улице. С чем угодно: деревяшками, снегом, песком, землей… Кроме того, мы много шьем (да, и мужчины и женщины), потому что этому нас учили в школе. Кстати, и дрова колоть нас тоже учили. Моя выпускная работа была посвящена созданию полноценного гардероба. У вас – ожерелья из макарон, а у нас – предметы из дерева и ткани! Природа чрезвычайно важна для меня, и потому я так люблю работать в саду в окружении своих питомцев». По ее воспоминаниям, звезд по логико-математическим предметам она не хватала, однако прослушала курс экономики, после чего операции с числами перестали казаться ей непостижимой загадкой.

Пространственные способности, развившиеся очень рано, легли в основу ее бизнеса, который заключается в управлении пространствами, а еще она не перестает работать над своим вербально-лингвистическим интеллектом, проводя лекции на трех иностранных языках.

Отрицая у себя наличие развитых ритмико-музыкальных способностей, она называет своей сильной стороной межличностный интеллект: «Я люблю ближнего. Я была старостой класса, командиром скаутов, заводилой среди своих подруг… организатором, „локомотивом“. Сейчас я соглашаюсь быть просто „вагоном“, но лишь в тех случаях, когда чувствую себя уверенно. Понемногу я научилась уступать место другим».

Мария Олрайт признается, что много размышляла о себе самой: «Пережив личные драмы, я обратилась за психологическим сопровождением, чтобы разобраться в своем поведении. Я долгое время жила одна, и работа над собой заполняла все мое свободное время». Ее экзистенциальные способности выражены очень ярко: «В 25 лет я искала смысл жизни. С матерью Терезой и сестрами я отправилась волонтером в Индию. Я атеистка и считаю, что никогда не испытывала религиозного призыва. Я много занималась дыхательными и медитативными практиками. Что касается интеллекта времени, я признаю, что живу в напряжении и стремлюсь к эффективности, отчего могу казаться заполошной, но на самом деле я не только быстро действую, но и быстро соображаю. Прийти к этому выводу мне помог коучинг и поддержка близких, а еще тренировки по гольфу. Сейчас очень многое видится мне относительным. Я открываю для себя культуру умения уступать. Католицизм, а в моей родной Швеции протестантизм, уделяют так много внимания строгому соблюдению сроков и порицают нерасторопность. Я освободилась от этого давления, когда переехала в вашу страну и приняла ее подход к вопросу времени. Теперь у меня есть все шансы соединить скандинавскую строгость и романскую гибкость».