- А то нам не удастся пообщаться.

Нормально? Да. Сели за столик. Вдруг яростно затрещал мой невыключенный мобильник.

- Я же говорил, - устало улыбается Александр.

- Это же Даша! - поясняю я.

- Я об этом и говорил, - поясняет он.

Не понимая, почему он надеялся скрыться именно от Даши, я ёрзаю, усердно читаю меню - лишь бы как-то переждать неловкость, и тут в кафе влетает наш руководящий вихрь.

С перекошенным лицом Даша подбегает к нам, яростно выкрикивает мне: "Почему не сказала?" - и плюхается на стул. Мне:

- Где текст?

- Вот.

- Диктофон взяла?

- Да.

- Надо поговорить с ним ещё раз. Я ночью подумала: в тексте мало об ответственности.

Я еле сдержала стон, Александр надел самую доброжелательную маску. Даша рычит мне:

- Ну, задавай вопросы!

- Может, вместе? - предлагаю я.

Даша, что-то переключив, надевает человеческое лицо и решительно обращается к Александру. Вопрос хоть куда:

- Что такое ответственность, по-твоему?

Я понимаю, конечно, в университетах мы не обучались, но уж так-то...

Несчастный Александр начинает что-то про данное слово, это уже сто раз было, но Даше хочется куда-то вглубь, ей всё мало, она всё никак не просушит свою заоблачную суспензию. Помните, которая с философией?

Пытка длится часа полтора. Даша всё говорит и говорит с Александром, а я понимаю, что интервью всё дальше от публикации, потому что речь уже идёт о чём-то слишком интимном, а я продолжаю чего-то не понимать категорически. К счастью, диктофон всё пишет подряд, и я хотя бы этим отрабатываю свою зарплату.

Слишком интимные вещи - бывают, право. Например, однажды писатель и врач Михаил Булгаков сам сделал своей жене раннего периода, Татьяне, аборт. И жизнь пошла своим чередом. А что тут такого, да? Сам забрюхатил, сам почистил. Драматург. Для прочих - это немного слишком, для писателя - впору.

Однажды дочь поэта и жена артиста Даша выдумала название сигарет "Мужик" и нашла фирму-производительницу. Табачную. И агентство для рекламирования. И лицо для бренда. И перебитую жизнью журналистку для пиара. И деньги под проект. И что тут растакого разособенного? Сама придумала, сама и пашет. И жизнь, по её мнению, нормально идёт своим чередом. И не только по её мнению.

Можно посмотреть на вещи под иным углом. Ведь можно? Смотрим.

Однажды хороший парень и замечательный артист Александр решил стать режиссёром. У него давно была идея сценария, и требовался лишь сценарист, который убедительно вытянет его задумку. Но ведь и семью кормить надо.

Пока суд да дело, согласился мужчина подработать рекламным лицом бренда "Мужик". Всё путём, ни жертв, ни разрушений, да? Так ведь? О чём тут беспокоиться. Так многие артисты делают. В конце концов, он же не на памперсы подписался.

Однажды брошенная всеми близкими журналистка упала в лужу, откуда её вынул проходивший мимо французский мужчина. Галантный, он дал ей ключи от новой жизни: больше не падайте, мадам. Фирма "Мужик" с вами, мадам. И Бог с вами...

Вообще-то случись всё это в другом царстве-государстве, там бы только плечами пожали: в чём дело? Бизнес есть бизнес. Какая кому разница? Да если б он даже на зубную пасту подписался - что из этого? У него что - зубов нет? Улыбайтесь, вас снимают.

Ведь он не в кандалах, не в инвалидной коляске, не с котлетой в обнимку.

Этика всех профессий, втянутых в данный сюжет, получается, в полном порядке. Реклама всё рекламирует. Журналистика всё отражает. И все при деле.

...Мужики спасают, бабы воют.

Ох, как мне хотелось выть! Каждый день, проведённый на проекте "Мужик", мне хотелось выть по-бабьи, так, чтобы Вселенная слышала. По ночам я плакала во сне, просыпалась вся в слезах, с ужасом смотрела на часы - опять опаздываю, опять на меня будут косо смотреть эти дети разных народов, изготовители буклетов и баннеров, любители долларов и молодости.

Моя знакомая, большая и тонкая эстетка, в те дни открыла мне свою истину:

- Знаешь, - говорит загадочно и тихо, - блузочки надо менять каждый день, как трусики.

Я замерла, оторопев, осмотрела свой наряд. Может, я так опустилась от горя, что меня пора удостаивать истин? Вроде нет. Хотя выглядела я, конечно, плачевно.

Лицо было страшное: замученное, запуганное, робкое. Каждый день - как бичевание: Даша кричит, ей всё более срочно требуются откровения, подтверждающие правоту её творческого вектора. В минуту дружбы она объяснила мне, что когда она работала в другом рекламном агентстве, там её тоже ломали через колено. Только так и делают настоящих рекламистов.

Ближе к осени это стало невыносимо.

В один очень жаркий день в офисе догадались установить кондиционеры. Прекрасный вышел день, и Даша, по обыкновению, запаздывала. Кайф.

Александр позвонил мне и назначил встречу в Доме кино, а не в постылом кафе "Гуттаперча". Интервью, смекнула я с грустью, продолжается. Я понимаю, как оно обрыдло ему, но - слово, данное женщине и далее по списку. Пошла я на встречу без диктофона.

- Мне давно мешает один анекдот, - начал Александр. - И вот только теперь я нашёл человека, который мне его напишет в сценарий.

- Я слушаю, - вежливо говорю я, почему-то радуясь.

- История любви. Хочу поставить фильм, но там нужны диалоги, которых никто в отечественной литературе - а я многих знаю - написать убедительно не сможет. А ты сможешь. Возьмёмся? Я прочитал всё, что ты написала. Я тебя нашёл.

У меня остановилось дыхание. Всё могло быть, но не это. И если узнает наша Даша, то маленькая хиросима нам обеспечена.

Александр точно и больно, отшелушив от меня ороговелости рекламных упражнений, напомнил мне светлое прошлое, когда я работала в мире, куда более приближенном к жизни, чем нынешний, рекламный. В литературе то есть. Он будто вытащил меня из пропасти, куда я уже почти сползла. Господи, какой же ты, Александр, хороший, настоящий, чуткий человек. И режиссёр из тебя получится экстра-класса: ведь чуешь всё и всех насквозь, солнышко ты моё.

Александр взял кофе:

- Рассказываю, что я вижу. Поезд. Например, Москва-Петербург. То есть одна ночь пути. В купе случайные попутчики, он и она. Он едет на свою свадьбу, она - на свою. Возможны варианты: не жениться едут, но к любимым, и всё всерьёз. А лучше на свадьбы. У каждого всё решено, их ждут возлюбленные, каждого свой.

Слушаю я его, и опять завыть хочется. Впрочем, в тот миг больше всего я боялась, что он не успеет досказать сюжет, и опять влетит разъярённая Даша. Сотрудники агентства должны были, конечно, сказать ей, где я и с кем, я сама так распорядилась, выходя из офиса.