– Вероника, голубушка, вы в своем уме? – не унимался доктор. – Меня-то в чем вы обвиняете? Неужели у меня есть мотив дожидаться вашей кончины?

– На первый взгляд нет. Но разве я могу поручиться, что с вами не нашел общий язык тот, кто действительно этого желает, – она смягчилась. – Мой бедный друг – вы можете стать пешкой в чужой игре, поэтому я просто вынуждена отдалить вас на безопасное для меня расстояние. Для вашей же пользы.

Но, по всей видимости, доктор собственную пользу понимал иначе. Он был раздражен, уязвлен, обижен. Но у каждой неприятности есть своя причина и свой виновник, и Пирогов не нашел ничего лучше, как ополчиться на Анастасию.

– Я в принципе мог предполагать, что так оно и будет, – заявил он, испепеляя Дроздову огненным взглядом. – С тех пор, как в доме появилась эта девица, вас, голубушка моя, словно подменили. Вы больше не доверяете мне, вы игнорируете детей. Ручаюсь, эта пробивная особа засорила вам мозги своей ересью. Вы бы сами ни за что до такого не додумались. Это же надо такое предположить – я дожидаюсь вашей смерти! Клянусь, это все она.

– Я?! – второй раз подскочила на своем месте Настя. – Я ничего такого не говорила.

– Не оправдывайся, – остановила ее Дворецкая. – Нет нужды никому ничего объяснять. Скажем так, у меня внезапно раскрылись глаза на многое, что меня окружает.

– Вероника, – едва не плача, проговорил доктор. – Помяните мое слово, эта девица погубит вас. Ну же! Прислушайтесь к словам старого друга. Как бы потом не было поздно.

– Довольно! – Дворецкая резко встала, отбросив в сторону салфетку. – Потрудитесь передать лекарства Анастасии и объяснить ей все премудрости. Объявляю всем официально, с этого момента я назначаю эту девушку моим личным секретарем. Конечно, все прочие обязанности за ней сохраняются. Заработок я увеличиваю ей в три раза. Вопросы? – Она орлиным взглядом окинула семейство.

– Что значит личный секретарь? – спросил Пирогов.

– Это значит, что ей будут даны самые широкие полномочия в решении любого рода вопросов, в том числе связанных с моей безопасностью.

Она вышла из-за стола и быстрым шагом покинула помещение. Воцарилась неловкая тишина. Было слышно, как в кухне течет из крана вода.

– Я так и не понял, – раздался неуместно громкий голос Влада. – Маму что, пытаются отравить?

Все вздрогнули…

Иван Васильевич метал на стол упаковки разноцветных таблеток, какие-то коробочки, тюбики. Впрочем, несколько склянок из прозрачного стекла он поставил аккуратным рядком и наконец взглянул на Анастасию:

– Берите блокнот и записывайте.

– Я запомню.

– Нет, черт вас подери! – обозлился он. – Вы запишете под мою диктовку все, что я вам скажу. И запомните: если вы хоть что-нибудь перепутаете и Веронике станет плохо, я отдам вас под суд.

– Послушайте! – попыталась защититься Настя. – Я не претендовала на ваше место. Клянусь, у меня и в мыслях ничего такого не было. Вы же видели, что это была инициатива Вероники Анатольевны! Я не имела к этому и малейшего отношения.

– Не рассказывайте сказок! – возмутился он. – Все началось с того момента, как вы появились в этом доме. Раньше она никогда себя так не вела. Скажете, это не ваша заслуга? Признавайтесь, что вы успели напеть ей в уши?

– Ничего такого, что настроило бы ее против вас.

– Пусть это будет на вашей совести, – подвел черту Пирогов. – Итак, записывайте. При повышенном артериальном давлении следует принять… Черт возьми! Вы хоть имеете представление о том, какое давление следует считать повышенным?

Растерянный взгляд Насти был красноречивее многих слов…

Новое повышение Анастасии не осталось незамеченным. Многие сотрудники компании, которые раньше посматривали на нее свысока, в корне изменили свое поведение. Даже секретарши-пересмешницы при ее появлении перестали шушукаться между собой и больше не поддерживали шутки неутомимого Логинова. Настя представлялась им кем-то вроде «серого кардинала» в юбке, способного казнить и миловать любого, кто посмеет встать на ее победоносном пути. Только Олег Валентинович не проникся всеобщей настороженностью, а по-прежнему позволял себе отпускать в ее адрес свои обычные колкости.

– Круто взбираетесь, Анастасия Евгеньевна, – улыбался он во весь рот, демонстрируя свои великолепные зубы. – Когда соберетесь падать, не забудьте попросить у меня соломы, не то расшибетесь.

– Этого не случится, – самоуверенно отвечала она.

– Кто его знает… – загадочно улыбался Логинов. – Интересно, а каково будет ваше первое распоряжение как полномочного помощника госпожи Дворецкой?

– К сожалению, я не обладаю достаточной полнотой власти, – отвечала она, стараясь выглядеть спокойной. – Но если это так вас интересует, скажу прямо: первым делом я бы подыскала себе нового заместителя.

– А чем вас не устраивает нынешний?

– Много улыбается и совсем не к месту.

– Да? – он выглядел озадаченным. – А все говорят, что улыбка мне к лицу.

– Они вам льстят.

– Вот как?

– Конечно. Все эти смазливые дурочки, которыми вы привыкли себя окружать, просто пытаются вам понравиться. Они знают, что вы, как павлин, от комплиментов распускаете хвост.

– А вы не такая?

– Абсолютно.

– Вот этим вы мне и нравитесь.

Он ушел, прежде чем она успела ему что-нибудь ответить. Настя стукнула рукой по столу. Вот всегда он так! Оставляет ее с открытым ртом, не давая шанса выйти из словесной баталии победительницей…

Новые обязанности требовали от Насти почти полной отрешенности от ее собственной жизни. Она всецело принадлежала Веронике. Насте следовало быть ее глазами и ушами, думать, как она, и отвечать так, как ответила бы Дворецкая. Настя присутствовала почти на всех ее деловых переговорах, званых обедах и презентациях. Очень часто Вероника спрашивала ее, какого она мнения о том или ином человеке, и всегда внимательно выслушивала все, что Анастасия могла сказать. Она не унижала ее просьбами о приготовлении кофе или покупке свежих газет. Этим занимались обычные секретари, девочки на побегушках. Личный секретарь, в понимании Дворецкой, означало нечто большее, чем выполнение разовых поручений. Дроздова была для нее доверенным лицом, тем человеком, с которым она могла обсудить абсолютно все. Даже, как она любила повторять, собственную безопасность.

Анастасия покупала для нее лекарства, следила за своевременностью их приема и дозировкой. Она научилась измерять давление. Но начальница не переставала удивлять ее.

– Я буду пить только из бутылки, – предупредила она ее. – Проследи, чтобы в доме всегда был хороший запас минеральной воды без газа. Бутылку подавай мне нераспечатанной. А то мало ли что…

Такие новшества немного настораживали Настю. Она боялась, как бы у ее босса не развилась мания преследования. Но во всем, что касалось дел, Дворецкая проявляла недюжинный ум и железную хватку.