Слух у долговязого был что надо. Он легко расслышал и подхватил знакомые слова. Голос был тем, что и на записях девушки. Хотя в живую звучал все же лучше…

Хруст подошел к музыканту и протянул ему руку:

– Привет, сестру ищешь?

Корд ответил на крепкое пожатие жилистой руки. Худощавый парнишка, одежда переживала не лучшие свои дни. Но взгляд… Хоть враждебности и нет – только настороженность, но смотрит явно свысока. Ладно, Корду выбирать не приходилось. Уж если кто-то отозвался, надо просить помощи.

– Да, она уже больше недели домой не приходит. Ты знаешь Лианку?

– Знаю, и думаю побольше чем ты, – с вызовом ответил молодой парнишка.

Тааак, этот явно не просто так вышел его песни попеть. Корд легко оценил ситуацию, благо вирта не все мозги сожрала. Музыкант посмотрел на паренька. Немного напряжен, но уверен в себе. Наверняка через многое успел пройти. Вот и сейчас пропажа девушки, да еще и родственник не вовремя объявился. Корд невольно вспомнил себя в его возрасте. Свою боль. Он был старшим ребенком. Интерес родителей друг к другу постепенно угасал. И тут спустя более десятка лет вторая беременность. Они вновь обрели крылья. Думали второй ребенок вернет их отношения, а может и поднимет на новый уровень. Но… Не в детях счастье. Это Корд может подтвердить на своем примере. Они не смогли пойти на уступки. Мать выдержала возню с ребенком год и потом упорхнула как бабочка в ночи. Отец держался как мог, пытался быть дочери и матерью, и отцом, но сдался. Спился и ушел, захлебнувшись в собственной блевотине. Корду тогда только стукнуло четырнадцать. От социальной опеки их уберегла бабушка. Корд безумно любил сестру и ненавидел ушедших родителей. Он не понимал, как они могли так с ней поступить. Мудрые слова бабушки не приносили утешения. Ее забота грела сердце, но злость никуда не уходила и грозила разорвать сердце подростка. Спасло его творчество. Он запирался в гараже и будто волк на луну выливал тоску в своих песнях. Потом сколотил группу. Злость и тоска отступили. К своим восемнадцати Корд в неуемном порыве исколесил с гастролями всю округу и постепенно выбирался на уровень страны. Тут ушла бабушка. От той же опеки теперь его спасла набирающая обороты слава и олицетворяющие ее менеджеры. Свою любимую сестренку музыкант всюду таскал с собой. Жизнь в гастролях, порой неприглядные пьяные тусовки, но чистая и преданная любовь брата сделали Лианку настоящей живой искрой. Она не могла усидеть на месте и зажигала всех вокруг. Видимо этого парнишку даже поболее остальных.

– Ты ее друг, я правильно понял…, – музыкант старался держаться на равных и явно вложил больше в слово друг, давая понять, что не против таких отношений, – Ты прав, я не слишком хорошо заботился о ней в последнее время. Но хочу исправить ситуацию… Меня зовут Антон, или Корд… для друзей, – музыкант сделал упор на последней фразе и прямо посмотрел парню в глаза.

Беспризорник легко выдержал взгляд, но не стал упрямится. Все же цель у них одна. Да и Лианка о брате хорошо отзывалась, только жалела, что последнее время тот в вирту все больше уходил и хотела его оттуда вытащить. Что ж, у нее получилось… Хруст невесело улыбнулся.

– Я – Хруст, – примирительно сказал он, – имя данное мне родителями не заслуживает упоминания. Пойдем, здесь неподходящее место для разговора.

Корд двинулся вслед за пареньком. Тот скользнул в небольшой переулок и зашел через черный вход в помещение бывшее когда-то кафешкой. Здесь было чисто, яркое солнце освещало уютный зал с небольшими круглыми столиками. За барной стойкой мигнул живыми огнями кофейный автомат. Глаз Корда полезли на лоб.

– Это, что настоящий кофе?

– Ага, – ответил подросток, – безумно дорогая штука, между прочим. Мы нашли целый запас недавно. Вот я и решил проверить, что это за фигня такая. Благо агрегат запустить проблем не составило. Не понял, я если честно в чем ценность – гадость редкостная, – парень стянул респиратор и втянул в себя воздух, – пахнет только вкусно. Может люди ее неправильно используют? Пьют зачем-то ароматизатор… я к такому выводу пришел… Ты, кстати, тоже можешь маску снять, здесь нечего опасаться, – Хруст выжидательно посмотрел на музыканта.

То ли живая кофе-машина его так торкнула, то ли тот факт, что он видел некого чудика, который полоскал ноги в холодных осенних водах и скрылся из виду, а Корд пошел за ним и наткнулся на парня сестры… Но предложение снять респиратор в разгар буйства непокорного вируса не показалась музыканту чем-то сумасшедшим. Он принял вызов беспризорника и стянул маску. Голова тут же пошла кругом. Буйство запахов, где преобладал манящий аромат свежего кофе будто разбил тонкую пленку восприятия. Краски обрели яркость, кожа чувствительность. Пол качнулся под ногами. Внезапно дало о себе давно забытое желание покурить. Ощущения похлеще первой затяжки. Автоматом похлопав по не существующим карманам музыкант сел на ближайший стул. Внезапно нахлынуло небывалое спокойствие, кошки, что постоянно скребли его сердце свернулись мягким пушистым клубком и урча заснули. Вот она жизнь, здесь, а не в цифре. Корд понял, почему сестру было не загнать домой… Понял почему сработал пинок от Богатого. В нем был вкус. Тот не любил вирту и искал свободы. Впрочем, ее он искал всегда…

– Так вот чем живете, – нос музыканта оценивающе втянул аромат, – весьма неплохо. Можно мне чашечку, уж если тебе не нравиться.

– Отчего ж, нельзя, сейчас налью, – пара чашек заняла законное место на барной стойке, – я и сам попробую еще раз, может в компании легче понять будет.

Хруст разлил кофе по чашкам и ответил на недавний вопрос.

– Нет, живем не только этим, что-то стоящее попадается редко, – парень не стал скрывать образ жизни беспризорников, – раньше голодали сильно, помогали добрые люди, мир не без них. Лианка у Вас с дома много таскала чего. Только недавно промысел деньги приносить стал. Ребята подросли, на улицу вышли то совсем еще детьми.

Хруст вторя музыканту отхлебнул глоток. И скривившись, чуть не выплюнул назад в чашку. Горькая жидкость обожгла пищевод.

– Нет, не понимаю я этого. Вкуса нет, насыщения тоже. Только пить еще больше хочется. В чем смысл.

– А не в чем, – неожиданно для самого себя ответил Корд, отодвигая чашку, – ты прав гадость редкостная. Это все навязанные нам ценности, как и вирта сейчас. Мало кто без нее обходиться, а еще лет пять назад вирт очки редкостью были… Слушай, а ты вируса не боишься? – вдруг сменил тему музыкант, – помещение ведь не герметичное?

– Нет, – насмешливый взгляд скользнул по Корду, – мы давно в него уже не верим. Пугают им Вас, чтоб в клетках держать.

Корд вскинул брови.

– Твое мнение, конечно, имеет право на жизнь, но не думаю, что все так однозначно. Я бы опасался вируса.

– Я бы опасался тех, кто за вирусом стоит, – парировал парень, – хотя ты прав. Есть конечно он. Но здесь в нежилых кварталах его мало, да и мы адаптировались, думаю. А вот у вас все серьезней. Но это вопрос не ко мне. Тебе это лучше старший объяснит. Он, кстати, и поиски Лианки возглавляет. У нас ведь много девочек пропало. Все от двенадцати и старше.