— Вы же сказали, что работаете в полиции, — с улыбкой пояснила она. — Я подумала, что вам будет интересно.

— И не ошиблись. А я к тому же как раз начал читать книгу. Но мне и в голову не могло прийти… я знаю, конечно, история выдуманная, однако город описан настолько реалистично, что сам становится отдельным персонажем. И все же я и вообразить не мог… прямо слов нету. — Он прочитал надпись еще раз. — Но они раскрывают интригу. Теперь мне известно, чем дело кончится.

— Так ли это важно?

— Нет, наверное. А потом я уже смотрел фильм, и пока что он мало расходится с книгой.

— Ну, постепенно вы обнаружите, что это не так. Ладно, встаньте-ка сюда, пожалуйста.

Тереза достала из сумочки маленький фотоаппарат. Бэнкс замер возле таблички, в глаза ему мигнул огонек против эффекта красных глаз, сразу же сверкнула вспышка. Он моргнул, и тут с другого конца переулка кто-то спросил:

— Хотите, я щелкну вас обоих?

К ним подошли двое. Тереза протянула мужчине фотоаппарат, а его жена или подруга, улыбаясь, остановилась чуть поодаль. Тереза встала рядом с Бэнксом и положила голову ему на плечо. Снова сработала вспышка. Мужчина проверил на дисплее, хорошо ли вышел снимок, и вернул Терезе камеру. Она поблагодарила его.

— Откуда вы знали, что он не убежит с вашим фотоаппаратом? — спросил Бэнкс, когда они пошли вниз по ступенькам в сторону Стоктон-стрит.

— Ох, не будьте таким циником. Надо хоть немного доверять людям, а иначе и вовсе жить незачем.

— Да, наверно.

— Кроме того, они шли рука об руку, просто гуляли. Трудно было заподозрить в них уличных воришек.

Бэнкс рассмеялся:

— Из вас мог бы выйти неплохой полицейский.

— Это всего лишь заурядный здравый смысл, — улыбнулась она.

Они дошли до Юнион-сквер, обогнули парк и по Гири-стрит вернулись к себе в отель. По дороге им встретились уже знакомые Бэнксу местные обитатели — бездомный негр в лохмотьях и старая проститутка, — но на сей раз оба вели себя скромно.

В «Монако» Бэнкс спросил:

— Не хотите ли выпить на ночь по стаканчику в баре?

Тереза остановилась, по-прежнему держа его под руку:

— Нет, по-моему, не стоит. Там слишком много народу и слишком шумно. Они разрушат наш настрой. У меня в номере есть бутылка хорошего каберне-совиньон. Почему бы нам не подняться ко мне и не выпить по стаканчику?

В ее глазах читалось недвусмысленное предложение. Бэнкс галантно склонил голову и искренне произнес:

— Это будет чудесное завершение чудесного последнего дня моего чудесного путешествия.

Было уже почти семь, когда Энни вышла с работы и села в свою машину. Маленькая красная «астра» окончательно сдохла этим летом, но Энни была вполне довольна «метаном», который купила взамен. Особенно ее порадовала цена.

После совещания Энни направилась в гостиницу, где временно жила Эрин Дойл. Девушка по-прежнему пребывала все в том же отрешенно-замкнутом состоянии. Вместе с ней и Патрицией Ю, которая за ней присматривала, Энни поехала в участок, и там у Эрин сняли отпечатки пальцев.

Затем пришлось долго корпеть над всевозможными бумагами, и под конец Энни мечтала лишь о том, чтобы прийти домой, принять горячую ванну и выпить стакан вина. Она так устала, что почти милю проехала в направлении Харксайда, прежде чем вспомнила, что собиралась заглянуть в коттедж Бэнкса, полить цветы и вынуть корреспонденцию из почтового ящика.

Энни заколебалась: на одной чаше весов были ванна и вино, на другой чувство долга и долгий крюк по дороге к дому. Ведь можно же отложить поездку на завтра? Цветы как-то выживут, а почта — это в основном счета и рекламные проспекты. Нет, нехорошо, она и так долго откладывала этот визит. Бэнкс уж скоро домой вернется и поймет, что она плоховато держит свои обещания, а ей это будет неприятно, хотя, конечно, он ее простит.

На ближайшей развязке она повернула в обратную сторону.

Проезжая мимо полицейского участка, Энни подумала про Чамберса, который болтался здесь днем вместе с Тупым и Еще-Тупее, подозрительно на всех поглядывая. Завтра на утро ей назначено прийти для дачи показаний, и ничего хорошего это не сулит. Она знает, как все будет происходить. Чамберс пригласит на беседу Тупого или обоих Тупых, поскольку они беспристрастные наблюдатели, а сам будет похотливо на нее пялиться и задавать каверзные вопросы, наслаждаясь ее смущением и осознавая свою вселенскую правоту. Надо не забыть надеть завтра брюки, или длинную юбку и широкую блузку, или даже джемпер с высоким горлом, но тоже свободный, ни в коем случае не обтягивающий.

Энни свернула на Хелмторпское шоссе, и город остался позади. Обратно поеду через пустоши, решила она. Там красиво, особенно вечером, на закате. Овцы бродят на свободе, небо распахнуто во всю ширь, и открываются замечательные виды. Вереск сейчас цветет, а над ним в молочной синеве висит бледный диск луны. Ну а уж дома можно будет насладиться ванной и вином.

Вдохновленная перспективой вечерней поездки через пустоши, она твердо решила не задерживаться у Бэнкса ни одной лишней секунды и сразу двинуться домой. Вскоре Энни свернула налево, проехала мимо школы, и дорога пошла вверх, к Грэтли, а ярдов через сто, после небольшого каменного мостика через ручей, она выехала к повороту на коттедж — узенькому грязному проселку с редкими прогалинами гравия. С обеих сторон проселка росли старые липы, и под их тенистым пологом было сумеречно. На площадке перед коттеджем дорога обрывалась. Дальше начинался лес, справа от Энни тянулась полуразрушенная каменная стена и весело бежал ручей Грэтли, рассыпаясь на порогах небольшими водопадиками. Его путь лежит вниз, в деревню, и оттуда в долину. До чего же здесь красиво, в который раз позавидовала она Бэнксу Энни припарковалась на лужайке перед домом. Заглушила мотор, вышла из машины и сразу услышала, как весело щебечут, перекликаясь с ручьем, вечерние птицы. И еще она услышала музыку. Похоже на современный рок: гитары визжат, барабаны вразнобой грохочут и долбят по мозгам басы. И что странно, доносится эта какофония из коттеджа. Тут она увидела рядом с гаражом машину, которую поначалу не заметила, — «форд-фокус», немного потрепанный и остро нуждающийся в том, чтобы его хорошенько помыли. На заднем крыле вмятина, в надколесных дугах ржавчина. Бэнкс все лето пытался продать свой «порше», но, сколько Энни было известно, так и не нашел покупателя, готового дать хорошую цену. В прошлый раз, когда она приезжала поливать цветы, никакого «форда» здесь точно не было.

Бэнкс жаловался ей: когда пытаешься продать машину вроде «порше», люди думают, что у тебя и так денег полно либо что ты крепко на мели. И в обоих случаях с продавцом не церемонятся — продавай-ка, дескать, задешево. Но Бэнкс ни богачом не был, ни в деньгах не испытывал острой нужды. Он просто хотел продать машину. Энни подозревала, что она слишком сильно напоминала ему о покойном брате и Бэнкса это до сих пор расстраивало, хоть Рой и погиб довольно давно. Бэнкс так и не свыкся с этой утратой. Как бы то ни было, даже если б он и продал «порше», то такую машину не купил бы ни за что. Он взял бы «вольво» или даже «ауди», но точно не раздолбанный «форд-фокус». Нельзя сказать, что Бэнкс особенно крут по части авто — он ездил на старенькой «кортине», пока та едва не развалилась на части с громким скрежетом, — но, пока он жив, в такую тачку его не засадишь. Энни заглянула в гараж и убедилась, что «порше» еще там.