Оливия молча кивнула в ответ.

– Хочешь чего-нибудь выпить, Оливия? – К ней подошел Карл, покинув кресло рядом с братом. Оливия покачала головой, ответно улыбнувшись. Она понимала, что Карл проявляет к ней интерес больший, чем просто к кузине. Жаль, конечно, учитывая все обстоятельства, но она не испытывала ответного интереса, а потому, чем раньше он это поймет, тем спокойнее будет им обоим. В настоящий момент единственное, чего ей хотелось, – это подняться к себе и принять душ.

– Да ты вся в грязи! Почему ты не вошла через черный ход? – Раздвинув плечом дверную перегородку, на веранде появилась Белинда с огромным подносом, уставленным тарелками с печеньем, виноградом и другими угощениями. Она смотрела на Оливию с явным неодобрением.

– Все в порядке, Белинда, – с упреком сказала Келли, понизив голос, чтобы другие не слышали.

– Мне и вправду необходимо принять душ… – проговорила Оливия, протискиваясь вперед и втайне надеясь, что Белинда освободит дверной проем.

– Посмотри, мама, вот и Сет! Я же говорила тебе, что он скоро будет!

Мэлори сидела на качелях рядом с немолодой женщиной, почти точной своей копией. Вскочив, Мэлори устремилась к перилам, призывно помахивая кому-то рукой, очевидно, Сету. Оливия решила не оборачиваться. Она мысленно молилась о том, чтобы след от пощечины на щеке Сета не был заметен. Ей страшно было даже представить, что может вообразить в противном случае эта компания.

– Вы только посмотрите, он тоже весь в тине! – громко воскликнула Белинда, по-прежнему заслоняя своим телом возможные пути отступления для Оливии. Ее взгляд, исполненный злобы, метнулся к Оливии: – Чем же это вы оба, интересно, занимались?

Теперь уже глаза всех присутствующих обратились к Оливии. Мэлори с матерью придирчиво оглядели ее, оценивая неоспоримые доказательства вины Оливии. Карл тоже подошел поближе и стоял с мрачным видом.

– Лепили из глины пирожки, – отозвалась Оливия, мило улыбаясь всей честной компании. Затем, обернувшись к Белинде, добавила с легким оттенком ехидства: – Мне и вправду нужно в душ. Если, конечно, ты меня пропустишь…

Белинда посторонилась – ничего другого ей не оставалось.

«Пусть Сет им все объясняет», – со злорадством подумала Оливия, проскальзывая в дом.

Похоже, Сету удалось сочинить какое-то весьма правдоподобное объяснение, поскольку позже, когда она после душа возвращалась к себе в комнату, из столовой донесся его беззаботный смех. Судя по всему, все компания переместилась туда ужинать.

Ничто на свете – даже цыпленок в пикантном соусе, который, судя по запаху, был подан на ужин, – не заставило бы Оливию спуститься вниз. Когда Марта, отправленная на ее поиски, поднялась к ней в комнату, Оливия сослалась на головную боль, и Марта, добрая душа, принесла ей блюдо с едой наверх. Часов в десять появилась Сара – они с Хлоей ужинали вместе в детской. Выкупав дочь и рассказав ей на ночь очередную историю, Оливия вернулась в свою комнату и забралась в постель. Заснула она мгновенно, едва коснувшись головой подушки.

Ей приснилось озеро. Она снова стояла на берегу, как и произошло это в реальности, и снова слышала обращенные к ней голоса: «Беги! Убегай прочь!» На этот раз Оливия сумела опознать, кому принадлежит голос, – это был голос матери. Оливия различила даже в центре неспокойных вод тоненькую, едва заметную фигурку и с ужасом наблюдала, как мама еще раз предостерегающе крикнула ей что-то и исчезла из виду. Оливия не отдавала себе отчета, почему, но была уверена, что какая-то невидимая сила увлекла Селену в пучину вод.

На этом месте Оливия проснулась в холодном поту. Какое-то время она лежала неподвижно, вслушиваясь в бешено колотящееся сердце и успокаивая себя, что она в своей комнате, в безопасности, и ей ничто не грозит. Сон был пугающе реальным, да и как иначе, убеждала она себя, ведь он и основан на реальности. Она была в тот день на берегу озера, она воображала, что слышит голоса, и она долго смотрела на давно забытую фотографию матери. Стоит ли удивляться, что все эти события воплотились в ночной кошмар? Странно, если бы этого не случилось.

Хотя логика рассуждений казалась непоколебимой, страх не покидал ее. Оливии удалось уговорить себя, что тревоги ее нелепы, и все же страх оставался. Прошло довольно много времени, прежде чем она снова смогла заснуть.

К утру Оливия оправилась от ночного кошмара, а одновременно и от своей злости на Сета. Сейчас, вспоминая вчерашнюю ссору, она скорее стыдилась своего поведения. Сцепилась с ним, как девчонка-подросток. Неужели она ни на йоту не повзрослела?

На следующий день, утром, они с Сарой возвращаются домой, размышляла Оливия, прогуливаясь после обеда вместе с дочерью в бесплодных поисках павлиньих перьев. Нужно наладить отношения с Сетом до отъезда. Однако ее благим намерениям не суждено было осуществиться: его весь день не было дома. Судя по тому, что Хлоя находилась под домашним арестом в своей комнате, он не слишком близко к сердцу воспринял ее слова о том, что его дочери нужны его любовь и внимание.

Зачем тогда ей волноваться, на какой ноте они расстанутся, спросила себя Оливия. Ничего нового она не узнает.

И тем не менее ее это волновало.

Было уже часов одиннадцать, Сара спокойно спала у себя, когда в одно из окон Оливии тихо постучали. Услышав стук, Оливия ощутила беспокойство и острое желание затаиться, не отвечать. Она застыла неподвижно, держа в руках блузку, которую собиралась уложить в сумку. Получается, в ее комнату можно попасть, просто прогуливаясь по галерее? Это открытие ей не понравилось, и она занервничала.

Да нет же, все это глупо. Кто может постучать к ней, кроме домочадцев? Подойдя к окну, она откинула занавеску и увидела Сета. Страх испарился, и его сменило чувство удовлетворения: он все-таки подумал о том, как сгладить их ссору перед отъездом.

– Выйди. Мне нужно с тобой поговорить, – тихо проговорил Сет, когда Оливия открыла окно.

Кинув быстрый взгляд на чемодан, наполовину собранный, который стоял на кровати, она решила принять предложение. Упаковать вещи можно и позже.

Сет молча наблюдал, как она шагнула из французского окна в тепло ночи. Так же молча он закрыл окно и какое-то мгновение стоял, озабоченно глядя на нее. Оливия тут же встревожилась.

Может, он пришел вовсе не извиниться, а просто что-то случилось?

– В чем дело? – спросила она напряженно. Она знала Сета давно, можно сказать, всю жизнь, и могла поклясться, что дело не в примирении. Он что-то задумал.

На его лице мелькнула холодная улыбка.

– Стоит мне появиться, как ты решаешь, что что-то случилось? Я что, вестник несчастий?

– Ну, что-то в этом роде.

– Давай присядем, Оливия. Нам надо поговорить.

Она отправилась следом за ним к креслам-качалкам на веранде. Сет остановился у одного из них и жестом предложил ей сесть, и Оливия опустилась в кресло. Сам он не стал садиться и стоял, опершись о перила.