В самый первый раз, когда Джек наконец выпустил меня из комнаты в подвале, я, к своему стыду, буквально на нем повисла. Я провела там бесконечную мучительную ночь, а мысль о том, что я сама навлекла на себя этот кошмар, лишь усиливала отчаяние. До того момента я и представить не могла, что ждет Милли после переезда. Понимала, конечно, что Джек будет ее как-то пугать, но не сомневалась, что смогу защитить ее от самого страшного: она всегда сможет прийти ко мне, я все равно буду рядом. Держать Милли взаперти в жуткой комнате, чтобы в любой момент упиваться ее страхом… Такого я не ожидала, хотя Джек не раз говорил, что ему нужен кто-то вроде пленника. Его бесчеловечность заставляла меня содрогаться, но хуже всего было думать о том, что он не вернется и я умру от обезвоживания, как Молли, и не успею помочь Милли. И я сломалась. Когда наутро он наконец открыл дверь, я едва не лепетала слова благодарности, обещая сделать все, что угодно, только бы он снова не запер меня там.

Он поймал меня на слове и придумал новую игру. Специально изобретал невыполнимые задания и под предлогом моего непослушания опять и опять тащил меня в подвал. Пока я не ударила его бутылкой, он позволял мне самой составлять меню для наших гостей. И я, конечно, выбирала хорошо знакомые блюда. Но после того случая составление меню стало его прерогативой, и он заставлял меня готовить по самым сложным рецептам. Если еда выходила неидеально – к примеру, мясо было жестковато или рыба передержана, – то после ухода гостей он отправлял меня в подвал и запирал на всю ночь. Вообще-то повар из меня был неплохой, но под таким давлением я часто совершала глупейшие ошибки, и впервые все прошло гладко лишь через пять месяцев – в тот вечер, когда у нас ужинали Эстер и Руфус.

Даже если мы сами ехали к кому-то на ужин, то по возвращении он, как правило, все равно запирал меня в подвале, недовольный чем-то сказанным или сделанным мною. Однажды он наказал меня лишь за то, что я не доела десерт. Понимая, как действует на него мой страх, я пыталась сохранять самообладание, но тогда он, стоя за дверью, охрипшим от возбуждения голосом требовал от меня представить в этой комнате Милли. В конце концов я принималась умолять, чтобы он прекратил.

Не успеваю я подумать, что Джек сегодня не придет и не сопроводит меня в соседнюю комнату, чтобы я могла одеться и подготовиться к встрече Милли, как на лестнице раздаются его шаги.

– Праздник начинается! – объявляет он, распахивая дверь.

Похоже, он весь в предвкушении. Наверно, замыслил очередное издевательство. Подумаю об этом позже; я, конечно, значительно продвинулась за последние две недели, и это прекрасно, но сегодня особенно важно сохранять полнейшее спокойствие.

Захожу в свою бывшую спальню и открываю шкаф. Надеюсь, в честь дня рождения Милли Джек выберет для меня что-нибудь повеселее. Он достает платье, которое и раньше было мне великовато, так что, когда я одеваюсь, моя худоба сразу бросается в глаза. Джек хмурится, но не требует переодеться. Понятно – он вообще недоволен моим внешним видом. Сажусь к зеркалу и вижу свое изможденное лицо. Глаза кажутся огромными.

Накладываю легкий макияж. Я готова. Спускаюсь за Джеком на первый этаж. Угощение на кухне выглядит великолепно. Он сам приготовил ланч для нас четверых, а еду для вечеринки заказал – не дал мне ничего сделать, как я хотела. Взглянув на часы, Джек ведет меня в холл. Набирает код на кнопках в стене, и въездные ворота с жужжанием раздвигаются. Через минуту-другую слышится звук мотора. Подойдя к входной двери, Джек распахивает ее в тот самый момент, когда Дженис останавливает машину.

Наши гостьи выходят. Милли в чудесном розовом платье и с розовой лентой в волосах бросается мне навстречу. Дженис, озираясь вокруг и внимательно все разглядывая, неторопливо следует за ней.

– Ты сегодня красавица, Милли! – говорю я, обнимая ее.

– Грейс, дом нравится! – восклицает она с сияющими глазами. – Красивый!

– Да уж, не то слово! – подтверждает подошедшая Дженис, пожимая руку сначала Джеку, потом мне.

Милли поворачивается к Джеку:

– Дом красивый!

– Я рад, что тебе нравится, – отвечает он, картинно кланяясь. – Заходите, я вам все покажу. Или выпьем чего-нибудь для начала? Можно даже на террасе, если не боитесь замерзнуть.

– О, на террасе было бы чудесно, – отзывается Дженис. – Такая волшебная погода долго не продержится, нужно ловить каждый момент.

Мы проходим через холл, кухню и выходим на террасу, где на льду охлаждаются соки и другие напитки. Стаканы уже на столе – Джеку не придется идти за ними в дом и оставлять меня наедине с Милли и Дженис. Учитывая количество приглашенных, Джек должен был продумать каждую мелочь, чтобы иметь возможность контролировать меня, не отвлекаясь.

Потягивая напитки, мы ведем ни к чему не обязывающую беседу. Милли, взволнованная происходящим, не может усидеть на месте и отправляется изучать сад, где мы ее потом ловим, чтобы показать дом.

– Милли, хочешь увидеть свою комнату? – спрашивает Джек.

Милли энергично кивает:

– Да, Джек! Пожалуйста!

– Надеюсь, тебе понравится.

– Я люблю желтый, – радостно сообщает она.

Мы все вчетвером поднимаемся по лестнице. Джек открывает дверь своей спальни. На этот раз я вижу совершенно незнакомые мне вещи – шелковый халат, духи, женские журналы (которые как будто принадлежат мне) – все, чтобы создать впечатление, будто я тоже здесь сплю. Милли мотает головой и заявляет, что это не ее комната. Тогда Джек ведет нас в одну из гостевых спален, оформленную в бело-голубых тонах.

– Ну, как тебе? – спрашивает он.

– Хорошая. Но не желтая, – отзывается она, помедлив.

Он открывает дверь моей бывшей спальни:

– А как насчет этой?

Милли снова мотает головой:

– Не люблю зеленый!

– Значит, эта тоже не твоя, – улыбается он.

– Может, вон та? – вступает в игру Дженис, указывая на дверь в глубине коридора.

Милли бросается туда и обнаруживает ванную.

– Попробуй эту, – Джек показывает на другую дверь, которую Милли послушно открывает.

– Ужас! – восклицает она при виде моей кельи и, нахмурившись, заглядывает внутрь. – Не нравится!

– Кошмар, правда? – поддакиваю я.

– Не пугайся, Милли, это шутка! – смеется Джек. – Ты еще не все проверила – осталась одна дверь, напротив нашей спальни. Может, заглянешь?

Милли бежит в другой конец коридора, распахивает дверь и с радостным визгом бросается внутрь. Когда мы подходим, она уже вовсю подпрыгивает на кровати, а розовая юбка парусом надувается вокруг нее. Милли выглядит такой счастливой, что у меня к глазам подступают слезы. Поспешно моргаю, напоминая себе, что поставлено на карту.