От потолка отвалился кусок и грянулся оземь рядом сШариссой. Та успела откатиться в сторону — в сторону Меленеи.

— Кабаль! — взвизгнула колдунья.

Волк возвышался над Шариссой, его жаркое вонючее дыханиеобдавало ее лицо. Она поморщилась и попыталась отвернуться.

— Поиграй-ка с Кабалем! — рявкнул волк.

— Не так, Кабаль! — прервала его Меленея. — Ласково иаккуратно!

Волк вытянул шею и прихватил руку Шариссы зубами — неслишком больно, но так, чтоб мысли не возникло вырваться.

— Гос-с-спожа! — Сирвэк вился рядом, но нападать неотваживался. Кабаль уже откусил ему лапу, долго ли сжать зубы на руке Шариссы?

Шарисса увидела, как падают и разбегаются, спеша в двери иокна, статуэтки, как тают, словно мороженое, их пьедесталы.

— Давай ее сюда, Кабаль!

Волк попытался — но не успел. Пол вдруг стал мягким, и подсобственной тяжестью Кабаль глубоко увяз. Он зарычал и попытался вытащить лапу.Шарисса хваталась свободной рукой за пол — он напоминал растаявшее масло. Ееотец предвидел такой исход. Их захлестнули волны свободной, дикой магии,столетиями использовавшейся бессмысленно и нелепо. Они схлынут, подумала она,но за этими волнами придут новые. Спокойных мест больше не останется.

— Кровь Нимта! — Меленея сражалась с собственной рукой.Рукав вдруг ожил и, казалось, решил проглотить руку внезапно открывшимся ртом.Меленея сумела оторвать его и швырнула на пол, но рассвирепевший рукав пополз кней. Меленея указала на него пальцем. Лоскут ткани замер — но новое заклинаниееще больше усилило хаос. Зал начал крениться набок.

Шарисса услышала болезненный треск, и ее рука освободилась.Локоть глубоко увяз в полу, но вытащить его оказалось нетрудно.

Кабаль рычал и выл, не понимая, что чем больше он бьется вярости, тем глубже тонет. Геррод стоял поодаль, сжимая остатки стула в руках.На его лице блуждала довольная усмешка. Пока Кабаль вырывался из мрамора,Геррод сумел подойти и стукнуть его что было силы стулом по носу — только это изаставило волка разжать челюсти.

— Гос-спожа! — Сирвэк по-прежнему был рядом. Магическисделанные части мебели тонули, он балансировал на том, что осталось, и безодной лапы это было непросто. — Пойдем, госспожа! Поверь Сирвэку!

Да, Шарисса теперь верила. Черно-золотой зверь остался ее единственнымдругом. Геррод заставил ее усомниться в Меленее, но что влекло его? Хотя вСирвэке она была уверена: даже если он и работал на Тезерени, он оставалсяверен ей и отцу.

— Эй, игрушка! Куда? — Кабаль вытащил-таки одну лапу ипопытался схватить Шариссу. Геррод куда-то исчез, и Шарисса испугалась за него.Он ведь спас ее от волка…

Сирвэк, совсем забыв о собственной безопасности, спикировали вцепился в лапу волка. Кабаль отмахнулся, но неудачно — с тремя увязшимилапами не подерешься.

Сирвэк отодрал от лапы кусок мяса и отскочил прежде, чемволк успел что-нибудь предпринять. Рана была куда меньше, чем его собственная,но Сирвэк издал победный клич.

Шарисса почувствовала: пол твердеет. Все приходит в норму.Пора принимать решение. Либо оставаться, поверив Меленее, либо доверитьсяГерроду с Сирвэком. Ну почему нет папы, подумала она.

Может быть, он уже мертв! — одернула она себя. Ей придетсясамой вершить свою судьбу. Геррод утащил ее к Тезерени, но там обращался с нейсносно, не то что этот громила Баракас. А потом встретилась Меленея и напомнилаее детство. И она пошла за ней, как ребенок. Только и всего.

Кристаллы. Надо найти кристаллы! Без них уходить нельзя! Атолько Меленея знает, где они. В них ключ к тому, как попасть из Нимта за пелену.Нельзя уйти и оставить их здесь, даже если чародейка…

— Проклятие! Опять двадцать пять!

Она с трудом узнала разозленный голос Геррода. Кто-тотолкнул ее в спину и уложил лицом на ковер. Сирвэк заверещал.

— Уходим, и немедленно!

Прежде чем она успела открыть рот, Геррод обмотал их обоихплащом и телепортировался. Зал исчез — появилось совсем другое место.

— Кровь дракона! Не сюда!

— Ты… хорошо, что это тебе вообще удалось, — выговорилаШарисса. — Можно было попасть за пелену… или еще куда подальше!

— И было бы лучше, — сардонически заметил Геррод. —Погляди-ка вокруг!

— Не могу… подожди… глаза не видят. — Постепенно больуходила, и зрение возвращалось к ней. — Где это мы… Серкадион Мани!

— Думаю, отцовская шуточка враадам не понравилась, — заметилГеррод.

Они стояли посередине главной площади — там, где недавнопраздновали Приход. А теперь город разносили на куски те кто его создал… и ктоиспытывал очень мало симпатии к Тезерени и к дочери их предполагаемогосоюзника. Очень мало, меньше, чем Меленея.

Баракас, господин и повелитель клана Тезерени, взирал наколыбель своей новой империи. Старый Нимт, где приходилось делить мир с сотняминаглых чужаков, — в прошлом. Теперь чужаков осталось всего ничего, и те самыетерпимые. Разумеется, в основном из чужаков брались женщины. Новая цивилизациянуждалась в свежей крови. В Нимте из-за тесноты мира приходилось держать размерклана в рамках — теперь и это в прошлом.

— А эти горы, — он махнул рукой в сторону тех же пиков, чтонесколько дней назад заинтересовали Рендела, — должны быть исследованы.

— Но ведь, — осторожно возразил Риган, — у нас нет крылатыхзмеев, и наши силы работают неправильно.

— Что за привычка говорить очевидное, Риган. Я тебявоспитывал, чтоб ты подчинялся моим приказам. Что я сказал — будет исполнено. —Хотя Баракас отчитал его весьма добродушно, наследник низко поклонился ибросился распоряжаться младшими.

Леди Альция, оставив беседу с дочкой — или невесткой?впрочем, неважно, Баракас не забивал себе голову тем, чтобы помнить весь клан,— присоединилась к мужу в его наблюдениях.

— По-моему, тебе тоже понравилось, — промурлыкала она.

— У нас целый мир для завоевания. И мои люди, которые меняслушаются. Чего еще желать?

— Ну, например, сына?

— Которого, дорогая супруга? — поморщился Баракас. —Рендела, который предал нас, едва удалился за пелену? Или Геррода, у которогоникогда ничего не получается, что ни прикажи?