Мэттью Доусон выслушал страстную речь молодого человека. Его отношение к нему смягчилось, и они еще некоторое время рассуждали на эту тему, пока Денхэм не решил наконец перейти к своей главной цели.

— И все-таки я не могу не признаться в том, что мне досадно слышать постоянные разговоры о продолжающемся упадке в Эпсоме. О том, что там в последние годы все приходит в запустение. Мне говорили, что на этих скачках более не существует ни каталогов, ни ограды, за которой находятся зрители, кроме того, я слышал, что в последнее время в Эпсоме собирается далеко не лучшее общество — там могут жестикулировать, громко кричать, участвуя в общем шуме и гвалте! Разве это не позор? Разве вы сами не испытываете к этому отвращение?

— Именно так! — согласился Доусон. — Это стало испытанием и для лошади, и для ее владельца, это издевательство над самими скачками.

— Тогда, может быть, — приступил к выполнению своей задачи молодой человек, — стоит поискать новое место, где могло бы продлиться это очарование, совершенно новое, никому неизвестное место? Я говорю о скачках на дорожке, расположенной в одном из самых замечательных мест на побережье, поблизости от недавно возникшего курорта, о морском рае на побережье Сассекса. Об этом месте в последнее время все только и говорят; это лучшее открытие сезона.

Его собеседник был явно сбит с толку подобным заявлением, тем не менее он проявил готовность слушать дальше.

— Эпсом, несомненно, превратился в развалины, — согласился Доусон. — В самом деле, сэр, те бега, которые мы наблюдаем поблизости от Флит-стрит, никак не могут удовлетворить взыскательного джентльмена. Но как насчет того, другого места, хотелось бы мне спросить? Что оно собой представляет?

Его поэтически настроенный собеседник не замедлил ответить:

— Как вы можете сомневаться в привлекательности такого идеального местечка, как Сандитон, сэр? В особенности если учесть, что притягательность моря сочетается там с возможностью чудесного исцеления посредством принятия ванн, а морской ветер будет только помогать лошадям? Даже сейчас на его улицах строительство в самом разгаре, а роскошные дома ожидают своих новых обитателей. И, подумайте только, он расположен к Лондону ближе, чем даже Брайтон или Уэймут! С появлением новой беговой дорожки, которая обещает побить все рекорды, будьте уверены, что весь Лондон, весь Сассекс — да что там, вся Англия — ринутся туда в поисках удачи.

Пожилой джентльмен молча стоял и смотрел на Денхэма, который явно гордился собой и собственной речью. К счастью, его аргументы были подтверждены еще одним человеком. К ним приблизилась знакомая фигура. Это оказался лорд Коллинсворт — та самая элегантная персона, которую увлек за собой в Сандитон Сидни Паркер. Он появился как раз вовремя и занял свое обычное место за столом. Денхэм увидел в этом своего рода знак и новую возможность, которой незамедлительно решил воспользоваться.

Он напомнил Коллинсворту о своем присутствии и, едва успев поприветствовать его, продолжил с того самого места, на котором остановился, неустанно преследуя свои цели:

— Как славно вновь встретиться с вами, Коллинсворт, в особенности, когда вы только что возвратились из того места, о котором я рассказываю своему компаньону.

Познакомив Доусона со своим приятелем, Денхэм предоставил последнему описывать восхитительное расположение Сандитона на морском побережье, любезность и обходительность его развивающегося общества, и все такое прочее.

Коллинсворт, хотя и был удивлен, охотно взялся выполнить столь неожиданное поручение. Правду сказать, Доусон не нуждался в дополнительных рекомендациях. Молодой лорд, не понаслышке знакомый с миром благородного сословия, сразу узнал этого известного всему Лондону человека, с которым он к тому же как-то встречался.

Он ограничился всего лишь простой констатацией того, свидетелем чего был сам.

— Очаровательный городок, его местоположение имеет целый ряд преимуществ. Прекрасный пляж, с чудесным южным бризом с моря. Гарантирую, ванны там столь же великолепны, как и на любом морском курорте на побережье.

— Да, но вот Денхэм, — вмешался Доусон, — предполагает устроить там гоночный трек. Он считает, что эта беговая дорожка вполне может стать центром скачек. Что вы скажете на это, Коллинсворт?

— Можете быть уверены в этом. Разве можно найти лучшее место для джентльменов, желающих поставить на лучших скакунов? Разумное предложение, в этом нет никакого сомнения.

Доусон подумал немного, явно взвешивая все шансы. Похоже, он с удовольствием выслушал доводы Коллинсворта. Перспектива строительства подобной беговой дорожки не могла не радовать. Она положительно соблазняла его, в особенности если подберется подходящая компания для поддержки.

При том что проект его сдвинулся с места, сэр Эдвард отбыл с триумфом. Что еще могло так надежно гарантировать будущее Сандитона, как не строительство поблизости беговой дорожки для конных скачек? Разве не привлечет это энтузиастов на его побережье?

Стремясь вернуться к прерванной нынче вечером игре, Коллинсворт уже перенес свое внимание на стол, но не раньше, чем коротко поинтересовался здоровьем мисс Денхэм и подтвердил свое намерение нанести им визит в самое ближайшее время.

Торжествующему сэру Эдварду осталось только с восторгом согласиться. Как ему представлялось, все его нынешние старания увенчались полным успехом. А ведь его деятельность на благо Сандитона только началась. Он унесся мыслями вперед, в его воображении уже рисовалась ассамблея в Алмаке, где он надеялся собрать сливки лондонского общества, самых богатых наследниц этого года.

При том что развлечения множились день ото дня, у Шарлотты все меньше оставалось свободного времени. К тому же она подозревала, что уже давно пришло время написать очередное письмо своему семейству. Итак, она приступила к делу.

«Милый папа, — начала она.

Если за прошедшие недели я не слишком спешила со своими письмами, то надеюсь на тебя, папа — прежде всего, на тебя, мой добрый отец, — что ты простишь меня. А пока что я молю еще об одном одолжении: чтобы ты передал наилучшие пожелания моей дражайшей мамочке, моим братьям и сестрам — всей нашей семье — и уверил их, что со мной все в порядке и что мне вполне благополучно с Паркерами в Сандитоне. Объясни им, пожалуйста, что именно в этом и кроется причина моего кажущегося пренебрежения своими обязанностями по отношению к ним!

Что до моего окружения, то это благословенный прибрежный рай, где дует нежный бриз и на берег опускается призрачная мгла, а воздух на суше отдает соленым ароматом моря, что само по себе удивительно, и где фантастические глубины моря оказывают самое благотворное влияние на всех вновь прибывших. Это настоящее сумасшествие — испытать все на себе, насладиться каждым глотком жизни, но оно же отвлекает твою покорную дочь от того, чтобы выказать должное внимание своему дорогому семейству. Увы, она тоже начинает сомневаться, не зная более, что следует считать подобающим и приличным.