– Добро пожаловать… Элизабет.

Я кивнула ему в ответ. Недовольные учителя – это гораздо хуже, чем учителя, которых ты вообще не успеваешь узнать. Еще до того, как я переступила порог класса, я решила, что не собираюсь близко знакомиться с учителями, которые работают в школе № 80.

– Садись, где тебе нравится, – сказал учитель, скомкал записку от координатора, выбросил ее в мусорное ведро и вернулся к математической проблеме: – Кто решит четвертое задание?

В шумном классе было свободно всего одно место. Я подошла и села, не поднимая глаз и надеясь, что никто не обратил внимания на мое появление.

На парте, за которой я сидела, кто-то вырезал слово «Phreak»[11]. Я потрогала пальцами надпись и услышала за собой смех. С первого класса школы я подвергалась насмешкам. Кровь прилила к моему лицу, и в горле появился комок. «Ну, вот опять», – пронеслось в голове. Я глубоко вздохнула и опустила голову.

Несмотря на то что я научилась ежедневно мыться, регулярно менять одежду и нижнее белье и даже то, что сейчас на мне были не мои собственные, а Лизины вещи, я умудрялась привлекать к себе негативное внимание учеников. Я подумала, над чем могли смеяться окружающие, и пришла к выводу, что смеялись, скорее всего, не надо мной.

Я обернулась и увидела красивую латиноамериканскую девушку и белого парня. Они сидели рядом и плевались друг в друга комочками жеваной бумаги из раскрученных трубочек ручек. Они откровенно дурачились, и вид у них был совершенно счастливый. Девочка выстрелила в парня жеваной бумагой, но промазала и попала в волосы девочки, сидящей в другом конце класса. Учитель не обращал на них внимания. Девочка и парень начали заразительно смеяться, и я сама не смогла скрыть улыбки. Потом я увидела, что латиноамериканка смотрит на меня, и быстро отвернулась.

Мистер Стрезу расписывал на доске математическую задачу, а латиноамериканка стала рассказывать соседу пошлую шутку. Эта шутка была похожа на те, которые вещала мама, вернувшись из бара, где не отказывала себе в коктейлях «Белый русский». Я была уверена – мистер Стрезу прекрасно слышит, что говорит латиноамериканка, и решила, что она его провоцирует. Мне было интересно, что сделает мистер Стрезу. Потом совершенно неожиданно латиноамериканка обратилась ко мне. Сперва я подумала, что она говорит с кем-то другим, но она наклонилась вперед и положила руку на мою парту.

– В следующем месяце мне исполнится тринадцать. Я собираюсь отметить день рождения и приду в школу в плаще. – Я даже не знала, как мне расценивать ее улыбку. До этого ко мне обращались только для того, чтобы надо мной посмеяться. Я решила подождать, пока ситуация не прояснится. – Ты понимаешь, что я имею в виду, – продолжала латиноамериканка. – Только в плаще. Чтобы раскрывать плащ и демонстрировать себя учителям.

Она схватилась за плечо парня, и они вдвоем согнулись от хохота. На этот раз я тоже рассмеялась вместе с ними. Было очевидно, что латиноамериканка обращалась именно ко мне, следовательно, в такой ситуации я должна была ей что-то ответить.

– Ты правда собираешься это сделать? – Я не могла придумать ответа лучше. – Это будет прикольно.

Наконец мистер Стрезу обратил внимание на шум:

– Хватит! Я к тебе, Бобби, обращаюсь, заканчивай! Саманта, сделай задание номер девять.

Он протянул ей мелок.

– Уже иду. Смотрите. – Она щелкнула пальцами, встала и приняла картинную позу, демонстрируя свои женские прелести и лучезарно улыбаясь.

Только когда латиноамериканка встала, я смогла полностью оценить ее красоту. Парень по имени Бобби согнулся от смеха.

Саманта подняла вверх руки, громко чихнула и снова села на место.

– Мистер Стрезу, я не могу решить эту задачу, извините. Ничем не могу вам помочь, – сказала она учителю, словно делала ему одолжение.

Многие ученики засмеялись, другие молчали, те, кто сидел на первых партах, были явно недовольны. Красиво одетая девочка подняла руку и вызвалась решить задачу.

После звонка я пошла за Самантой и стала спускаться по параллельной лестнице так, чтобы находиться в поле ее зрения. Я хотела, чтобы она меня заметила. Поглядывая друг на друга, мы начали все быстрее сбегать по лестнице, словно играли в какую-то игру, а потом громко рассмеялись. На последней ступеньке мы остановились и познакомились.

– Как тебя зовут? – спросила Саманта, прижимая ладони к бедрам.

Я чуть было не сказала «Элизабет», но потом вспомнила, как это слово звучит в устах социальных работников, ненавидящих меня одноклассников и – хуже всего – от мамы, когда она находится на пороге очередного нервного срыва.

– Меня зовут Лиз, – ответила я.

– Рада познакомиться, Лиз. Меня зовут Сэм, – сказала латиноамериканка.

– Прогуляемся? – спросила я ее, показывая на выход из школы.

Сэм, наверное, ответила утвердительно, потому что потом мы гуляли по улице, но единственное, что я запомнила, была ее широкая улыбка.

* * *

На следующий день я сидела в одиночестве в кафетерии, закрываясь от окружающего мира книгой в надежде избежать контакта с другими учениками. Я потихоньку жевала еду из стоящих на пластиковом подносе тарелок. Неожиданно пальцы чьей-то руки приземлились прямо в мой яблочный соус. Я подняла глаза и увидела Сэм.

– Вот это есть точно не стоит, – сказала Сэм. – Это полная гадость. Мне кажется, что нас хотят отравить. – Я рассмеялась. Сэм мне нравилась все больше и больше, она умела превратить обычный день в приключение. Она вытерла соус с пальцев, положила на стол свой блокнот для рисования и сказала: – Подвинься.

Сэм нарисовала похотливую фею с надутыми губами, шикарным телом и сложными крыльями, как у бабочки. На фее была мужская рубашка на пуговицах. Эта рубашка была на несколько размеров больше ее тела, что делало фею похожей на героинь кино, которые надевают мужские рубашки после секса. Рукава были немного подвернуты, и на руках феи виднелись татуировки красно-желтого пламени.

– Суперский рисунок, – сказала я, отодвинув в сторону поднос с едой.

– Это шлюшка по имени Пенелопа, – ответила Сэм. – Она готова переспать с кем угодно, даже с мистером Таннером.

Я громко рассмеялась. В этот момент в кафетерий вошел мистер Таннер – старый учитель с седыми волосами и плохой кожей. Я поняла, что Сэм прекрасно видит, что происходит вокруг нее, и если бы в кафетерий вошел кто-то другой, она бы назвала его имя.

Мистер Таннер сложил ладони рупором, и все дети в кафетерии притихли. Он начал говорить, и, к моему удивлению, все дети стали повторять то, что он говорит: «Игровая площадка на улице открыта». Сэм закатила глаза и продолжила раскрашивать крылья феи в зеленый цвет.

– Как долго ты уже работаешь над рисунком? – спросила ее я. – У тебя очень здорово получается.