– Ну и правильно.

Вооружившись ручкой и стопочкой бумаги, Павел вздохнул и приступил к описанию своих приключений. Он как раз разминал затекшие пальцы, когда его вызвали к Берии. Быстренько накинув новенький китель с двумя «ромбами» в петлицах и парой нарукавных звезд[24], подхватив папочку с отчетом, он поспешил на зов наркома. По дороге его перехватил Эйтингон.

– Павлуша! – воскликнул он, раскидывая руки.

Друзья обнялись, и Наум сказал негромко:

– Завидую!

– Да чему же?

– В поле выбрался!

– Знаешь, дует сильно в том поле. Ладно, вечером поболтаем! Приходите с Шурочкой.

– Да я… это… – замялся Эйтингон. – Поругались мы с Шурой.

– Даже знаю почему, – проворчал Судоплатов. – Вот же ж бабник!

Наум уныло покивал.

– Только я не поверю, что ты тоскуешь в одиночестве. С кем придешь?

– С Музой! – ухмыльнулся Наум.

– Как-как?

– Муза ее зовут. Муза Малиновская. Я… это… женюсь на ней.

– Ого!

– Да-а… – сказал Эйтингон довольно и спохватился: – Ладно, ты иди, иди…

– Иду, иду…

Лаврентий Павлович был бодр и находился в хорошем настроении.

– Здравствуйте, товарищ Судоплатов, – кивнул нарком. – Имейте в виду, товарищ Сталин уже интересовался вашими подвигами.

– Ну, мы особо не геройствовали…

– А спасение Якова Джугашвили?

– С Яковом Иосифовичем все в порядке?

– Жив-здоров.

– Ну и хорошо…

– И с удачным покушением на Гиммлера я вас тоже поздравляю – немцы просто взбесились! Так что крутите дырочку…

– Я был не один, – заскромничал Судоплатов.

– Ваше донесение о крутом повороте 2-й танковой группы на юг, кажется, подтверждается… Бумаг у вас, конечно же, нет?

– Нет, товарищ нарком. – Поколебавшись, Павел пошел на маленькую хитрость. – Там, в Минске, я допросил кое-кого из генералов, они подтвердили все, о чем я сообщал. Кстати, и Гудериан после подрыва машины был еще жив. Я спросил его о грядущих изменениях, а он сказал, что был против, но приказ о повороте на Киев отдал сам Гитлер. Больше он и слова не мог выговорить. Я пристрелил его. Плюс ко всему бойцы опергруппы, возглавляемой старшим лейтенантом госбезопасности Зуенко, заброшенные в тыл противника, подтверждают эти сведения. Доцент МГУ Кумаченко и преподаватель Института иностранных языков Пивоварова устроились переводчиками при штабе немецкой 3-й танковой дивизии, и мы постоянно получаем от них воистину бесценные сведения.

– Очень хорошо. Вы понимаете, товарищ Судоплатов, насколько они важны, эти сведения?

– Если ими правильно воспользоваться, у нас возникает шанс… пусть не разгромить, но сильно потрепать молодчиков Клейста. И спасти войска Юго-Западного фронта от окружения.

– О, вы начинаете мыслить, как стратег! Что ж… С вашим рапортом я ознакомлюсь позднее, а сейчас хотел бы услышать предложения. Ваша ОМСБОН оказалась очень шустрой. Что вы еще припрятали в рукаве?

– Операцию «Монастырь».

– То есть?

– Стоило бы начать этакую радиоигру с Абвером, чтобы подкидывать немцам дезинформацию. У нас есть толковый агент – Александр Демьянов, кодовое имя – «Гейне». Уже несколько лет подряд им интересуется немецкая разведка – так мы подводим им нашего «живца». Он уже имел дело с немецкими разведчиками и даже получил агентурную кличку «Макс». Я предлагаю переправить «Макса» через линию фронта с легендой, согласно которой он являлся бы эмиссаром антисоветской и прогерманской организации «Престол». Если он добьется доверия руководства Абвера, а он таки добьется, то будет заброшен немцами обратно в СССР, как их агент или резидент. А уж мы поможем «резиденту немецкой разведки» устроиться… ну-у, скажем, младшим офицером связи в Генштаб РККА.

– Однако… – затянул Берия. – Очень интересно. Проработайте операцию подробней и… Я думаю, вы понимаете, что сами и будете руководить ею?

– Я согласен.

– А что еще вы надумали, «отдыхая» под сенью белорусских сосен?

– Гудериан – первый в моем списке. Гиммлер – второй. Следующий – Геринг.

Нарком пристально посмотрел на Павла.

– Удивили, признаться, – проговорил он. – Ну и замах у вас, товарищ Судоплатов!

– Каждый из нас находится на своем месте, там, где он больше всего принесет пользы. У меня лучше всего выходят диверсии…

Берия рассмеялся и сказал дружелюбно:

– Ну, не буду вас больше мучить, товарищ старший майор. На сегодня вы свободны. А завтра прошу не опаздывать.

Покинув «контору», Павел хотел прогуляться, но не выдержал и спустился в метро – станция «Маяковская» была совсем рядом с его домом…

…Командовать 2-й танковой группой, вскорости перекрещенной во 2-ю танковую армию, поставили генерал-полковника Рудольфа Шмидта. К 10 сентября немецкие танки вышли к Конотопу. Перейдя Днепр у Запорожья, 1-я танковая армия Клейста нанесла удар на Полтаву и двинулась навстречу 2-й танковой.

В тот же день советские войска оставили Киев и излучину Днепра, дабы выйти из смыкавшегося кольца окружения. 5, 21, 26 и 37-я советские армии постоянно атаковали конотопскую группу противника, взаимодействуя с Брянским фронтом, и организовали оборонительный рубеж на реке Псел.

По сравнению с «прошлой жизнью» удалось сохранить более полумиллиона бойцов, почти три тысячи орудий, сотню танков. Не погибли, как в тот раз, генералы Кирпонос, Тупиков и прочие, а командующий 5-й армией Потапов не угодил в плен. Все вокруг переживали, а Судоплатов радовался, празднуя еще одну маленькую победу. Он-то знал, как могло бы случиться и как уже однажды происходило…

…Операцию «Монастырь» утвердили, и 15 сентября агент «Гейне», он же «Макс» был переправлен к немцам в районе Гомеля. «В прошлой жизни» агенту Демьянову пришлось несладко – Абвер далеко не сразу поверил, что «Макс» представляет антисоветское подполье. Были тщательные проверки, допросы и даже имитация расстрела. И лишь потом Демьянову «оказали доверие». Пройдя обучение в школе Абвера, «Макс» был заброшен обратно к русским, уже как свой человек. Если все пойдет, как тогда, Демьянов покажется к Новому году. Время пошло…

Операция «Монастырь» была проведена ювелирно, с блеском. Шла захватывающая, тонкая радиоигра с немецкой разведкой, результатом которой стал разгром фашистов под Сталинградом. Осталось дождаться «возвращения резидента». А пока…

Судоплатов нахмурился. Его затея с ликвидацией Геринга получила полное одобрение, вот только… Постучавшись, в кабинет заглянул Эйтингон и зашел.