— Увы, писать длинные послания мне было не с руки. Компьютер станции стремительно перехватывал управление над системами, я опасался, что не успею вернуться. В общем-то, я и не успел. Не весь, по крайней мере.

От подобной злой шутки Лизу снова накрыло. Она судорожно всхлипнула, закусила губу, недоумевая, откуда во рту появился этот противный солоноватый привкус.

— Я застрял в закрывающемся шлюзе, и если бы не медицинская система штурмовой брони, все закончилось бы прямо там.

Чуть помолчав, Лучезар продолжал свой печальный рассказ:

— У меня было очень мало времени. Я смог добраться до капсулы и успел погрузиться в виртуальную среду компьютера станции до того момента, как сознание отключилось от боли и кровопотери.

Лиза плакала. Слезы капали на прозрачную поверхность медицинской капсулы, и она размазывала их по ней, словно силясь дотянуться до любимого мужчины и приласкать его, но прочный стеклопластик отделял его от нее, не давая прикоснуться к милому лицу.

— Лучик мой, солнечный…

— Я не мог поступить иначе, Лизонька. Я должен был попытаться спасти станцию. Хотя бы попытаться. Там же внизу город, люди. Ты представляешь, что было бы, если бы она рухнула на него целиком?

— Станция все равно упадет на Землю, пусть и частями…

Лиза вздрогнула от прозвучавшего за ее плечом голоса Такера:

— …когда взорвется.

Она повернула к командиру заплаканное лицо. Майк смотрел на нее сочувственно, но с каким-то мрачным торжеством.

— Но ты же обещал мне, Майк! — Лиза осуждающе сдвинула брови. — Ты обещал, что обезвредишь бомбу!

Такер нахмурился и покачал головой:

— Я обезвредил заряд, Лиззи, но больше я ничего не могу сделать. Реактор вышел из равновесия, теперь он взорвется уже без моей помощи.

Лиза скорбно свела брови к переносице. Чуть внимательнее посмотрела на Такера. Командир был очень бледен, глаза его лихорадочно блестели, на лбу выступили капельки пота. И счетчик излучения на его скафандре показывал запредельную полученную дозу.

Она закусила губу — Такер едва держался на ногах. И если бы не медицинская система штурмовой брони, уже, вероятно, был бы без сознания.

— Сколько у нас времени? — Лиза спросила каким-то чужим голосом. Будто, это и не она говорила, а кто-то другой, незнакомый и невозмутимый.

— Мало, — Такер смотрел на нее прямо и открыто, и девушка, не выдержав этот взгляд, отвернулась.

— Командир Такер, я настроил связь с ближайшей спасательной шлюпкой, — Мысин уже колдовал над терминалом медицинского блока. — Могу удаленно запустить двигатели и начать предполетную подготовку, чтобы она была готова к отстыковке, как только мы попадем внутрь.

— Запускай, — командир кивнул.

Лиза вцепилась в борта медицинской капсулы, словно собиралась вырвать ее из литого постамента:

— Я его тут не оставлю! — она посмотрела на Такера с ужасом, но на лице командира читалась решимость и — приговор.

— Нам нужно уходить, Лиззи. Скоро здесь все взлетит к чертям.

— Я его не оставлю… Майк, сделай что-нибудь, — Лиза доверчиво попросила помощи именно у того единственного, у кого так жестоко было просить ее. Он был ее последней надеждой, но, увы, Такер был не в силах ей помочь.

— Лиззи… — командир тяжело вздохнул. — Это стационарная капсула. Мы не сможем забрать ее…

— Иди с подполковником Такером, Лизонька, он о тебе позаботиться. Так будет лучше, — голос Лучезара был спокоен.

— Что ты такое говоришь? — Лиза скорбно нахмурилась. — А как же ты?

— Я запустил двигатели, — в разговор вмешался Мысин, и Лиза посмотрела на юношу с откровенной ненавистью: да, как он смел влезать сейчас, в такой момент? Однако программера не смутил ее взгляд. Он проговорил невозмутимо, со знанием дела, — Лизавета Петровна, я не очень понимаю, как именно доктору Горскому удалось оцифровать свое сознание, но так или иначе, сейчас оно представляет собой набор данных. И как любые данные, его можно переписать на другой носитель.

— Это возможно, Лучезар? — во взгляде Лизы вспыхнула надежда.

Секунды молчания тянулись бесконечно долго, и Такер уже собрался уводить Лизу, когда Горский, наконец, ответил:

— Смотря, на какой носитель.

— Да, вот хотя бы на этот, — Мысин продемонстрировал всем стандартный кубик инфокара.

Из динамика медицинской капсулы послышался слабый смешок:

— Увы, Кир, но там слишком мало места для такой объемной программы, как человеческое сознание.

***

— Все, Лиззи, нам пора, — Такер решительно обхватил Лизу за плечи и поволок к выходу из мед центра.

Девушка принялась яростно вырываться:

— Пусти! Слышишь? Пусти меня! Я его не брошу…

— Иди с ним, Лизонька, — голос Горского твердил, словно мантру. — Иди, милая. Все будет хорошо.

— Что будет хорошо? Что?!! — Лизавета рыдала, брыкалась, но Такер держал ее мертвой хваткой, несмотря на удары локтями по сломанным ребрам.

В конечном итоге, командир поднял ее на руки и, перекинув через плечо, понес прочь.

— Спасибо, Майк, — прозвучало ему вслед из динамика, и Такер, чуть обернувшись, кивнул в ответ.

— Пусти меня, Такер! — Лиза в отчаянии стучала кулачками по спине командира. — Лучезар!

Такер не реагировал на ее крики.

— На выход, быстро, — он коротко скомандовал остальным членам команды, и те послушно последовали за ним.

***

Когда за их спинами закрылся шлюз медицинского отсека, Такер поставил Лизавету на ноги. Она рванулась, было, обратно, но мужчина грубо схватил ее запястье, рывком подтащил к себе. Тяжко выдохнул, глядя прямо в глаза:

— Ты идешь со мной. Сама. Я не донесу тебя до шлюпки. Он доверил мне твою жизнь. И я обязан оправдать это доверие. А ты обязана остаться жить. Ему обязана. Поняла?

Лиза сдавленно всхлипнула и послушно кивнула.

— Хорошо. Идем, быстро. Мысин, веди нас по навигатору.

— Проще всего идти через оранжерею, — программер уже выстроил маршрут в своем персональном компьютере.

— Значит, идем через оранжерею, — Такер качнул головой.

Автоматика работала исправно, открывая перед ними нужные двери, включая освещение, подавая воздух для дыхания. Двигались молча, как могли, быстро. Такер дышал тяжело, но шел таким широким шагом, что остальным приходилось то и дело догонять его, переходя на бег. Лизу он держал за руку, на случай ее неожиданных выходок, но девушка вела себя смирно. Она, словно, впала в оцепенение, ее сознание никак не хотело мириться с неизбежной, но еще не случившейся трагедией.

Ведущий в оранжерею шлюз был открыт нараспашку еще с того момента, как Такер сбил с него гермозаглушку. За то время, пока оранжерея находилась в вакууме при отрицательных температурах, большинство растений успело завянуть, а некоторые и засохнуть. И теперь космический сад представлял собой удручающее зрелище и только добавлял отчаяния к состоянию Лизаветы.

От вида поникших лиан, безжизненными плетьми свешивавшихся со стен, аквариумов с некогда живительными водорослями, теперь превратившихся в