Но Гай еще долго лежал за валуном. Покрывшись холодным потом, он прислушивался к удаляющимся шагам, по звуку определяя расстояние. Но даже когда они стихли, Гай еще долго не решался выглянуть из своего укрытия. Выждав, он вскочил и что было сил рванул на вершину холма. Даже тех нескольких секунд, что он видел тарбозавра, ему хватит, чтобы обеспечить себе кошмарами не одну ночь. А когда волна ужаса схлынула, и осталось лишь неприятным осадком волнение, Гай неожиданно понял, что это чудовище он уже видел. В трюме, у пробоины, когда уснул и так некстати был застигнут Тобиасом. Именно эти холодные кошачьи глаза выслеживали его во сне, спрятавшегося в расщелине. И та же пасть крошила его кости, пережевывая, словно бифштекс с кровью. Удивительно, но сейчас ему и в голову не пришло проверять – реален тарбозавр или нет? Теперь он был занят исключительно поиском укрытия. На вершину холма, Гай надеялся, тарбозавру не забраться. Склоны круты, а его масса и пропорции не предвещали навыков скалолаза. Если только до середины холма. Выше даже Гаю приходилось карабкаться, хватаясь за кусты и камни. Он прочертил глазами по склону линию, за которую – ни ногой. Пусть уж этот монстр бродит внизу, а ему хватит вершины.

Солнце, постояв в зените, скатилось к горизонту, затем повисло над вершиной соседнего холма. Гай смотрел на кровавый, наполовину скрывшийся диск, и вдруг понял, что не знает, увидит ли он его восход? Ведь впереди его ждала ночь. Даже баржа сейчас казалась безопасным, надежным домом. Голодным, душным, но надежным. Здесь же ему досталась участь водного грифа. Удел ищущей спасения жертвы. Надолго ли его хватит? Сколько не прячься, но, в конце концов, кто-то да окажется удачливым охотником.

Солнце скрылось. Ему на смену выкатилась луна. Совсем не такая, как он видел в океане. Обычная, унылая, тусклая, изогнувшаяся тонким серпом. Небо засыпало звездами, а он сидел и смотрел на их миллионные светящиеся полчища, боясь сделать шаг, чтобы не выдать себя шумом и не привлечь чье-нибудь внимание. Так продолжалось до полуночи. Вокруг царила тишина, и у Гая появилась надежда, что эту ночь он, возможно, переживет. Неожиданно звезды начали меркнуть, а за ними исчезла и луна. Вскоре он увидел причину: за лесом блеснула молния. Заполонив от края до края горизонт, надвигалась гроза – зрелище для Гая ранее неизвестное. Молнии расчерчивали небо, то взмывая ввысь, то вонзаясь в землю. Гром из далеких раскатов превратился в непрерываемую нарастающую канонаду. Поднялся ветер. Гай смотрел то на приближающиеся черные тучи, то вниз, на крышу из крон деревьев. Хотелось броситься под их защиту, но где-то там бродил тарбозавр, и Гай метался, не зная, что делать. А потом небо разверзлось и обрушилось гигантским водопадом. Вмиг образовавшиеся ручьи хлынули вниз, сметая все на пути, и волоча Гая вдоль склона. Он цеплялся за кусты, боролся, подставляя потокам спину, вгрызался пальцами в землю и неуклонно сползал под откос. Вместе с водой вниз потянулись грязевые оползни, вырывавшие кусты с корнем.

В холм напротив вонзилась молния, осветив все вокруг ярким светом. В ее вспышке Гай увидел в стороне каменный навес и пополз к нему, лавируя на несущихся с горы потоках. Здесь, под короткой, едва выступающей крышей, косой ливень доставал до стен, но хотя бы не тянул вниз. Позади плотной стеной громоздились заросли колючих кустов. Привыкнув к темноте, Гай осторожно жался к ним, отодвигая от лица длинные иглы, но подгоняемый срывавшимся с навеса потоком и заметив, что кокон держит уколы, осмелел и забрался глубже. Тут даже было сухо. Снаружи раздался очередной раскат грома. От грохота холм вздрогнул, осыпавшись на голову каменной крошкой. Гром подтолкнул Гая забираться в кусты глубже и глубже. Своды сверху и с боков сужались, суля завершиться отвесной стеной. Но неожиданно сплетение веток оборвалось, дальше путь преграждали лишь вылезшие из стен корни, и впереди открылся темный вход норы. Гай взглянул на безмолвный экран, прополз внутрь пару метров, затем уткнулся лицом в скользкую глину и, обессиленный, забылся тревожным сном. Вспыхнув последней затухающей искрой, ускользающее измученное сознание пообещало, что проснется он непременно на барже. Он очень хотел в это верить.

В нору, сквозь закрывавшие вход кусты, настойчиво пробивалось солнце. Рассыпавшись на тонкие лучики, оно скользило по изрытым корнями стенам, лужам на полу и слепило глаза – настырно, бесцеремонно, вырывая из сна. А еще этот непрерывный писк. Откуда он только взялся? Гай тяжело тряхнул головой и вдруг вскочил, ударившись о низкий потолок. Он все вспомнил! Никакой баржи не было и в помине. Вместо нее – отдающая сырой глиной, тесная нора. Взгляд на усеянный оранжевыми точками экран – и от сна не осталось и следа. Совсем рядом, за стеной из длинных колючек, ворковало, визгливо кричало и, ни на мгновение не утихая, переговаривалось целое стадо не пойми кого. Их было не меньше двух десятков. Метки на экране быстро менялись местами, перемещались из угла в угол, исчезали и возникали снова. Не успевавшие за ними слова и цифры наползали друг на друга, смешавшись в малопонятный хаос. Гай протер глаза, затем попытался сфокусироваться на колонке упорно преследующую ближайшую цель.

Остальные точки тоже были овирапторами, отличаясь лишь массой и зрелостью. Судя по весу, этот невидимый овираптор был не бог весть что. Гай хмыкнул, обратив внимание, что тот, которого он отследил, пожалуй, самый крупный. Остальные и того меньше. Но настораживала оценка опасности. Стоит ли бояться среднего уровня, он еще не знал, а потому рискнул выглянуть. На вымытых потоками воды рытвинах увлеченно копалось пестрое стадо невысоких животных с головами, украшенными яркими хохолками. Роясь в застывшей грязи клювом и лапами с тонкими когтями, они с аппетитом пожирали выуженных червей. Весь склон был усеян их красными хвостами с длинными перьями и синими спинами, украшенными взъерошенными гребнями. Эти твари заполонили холм сверху донизу. На тонких ногах, внешне хрупкие, ростом не больше метра, они сновали вверх-вниз, как заведенные. На вид, не дать не взять – куры-переростки, только голые и с большими выпуклыми глазами. Гай смотрел на их возню и никак не мог понять – что в них опасного? Почему средний? Если только из-за количества? Один из них выделялся тем, что не суетился, разбрасывая в стороны комья грязи, а, взгромоздившись на камень, непрерывно вертел головой. Понаблюдав за ним, Гай догадался, что это сторож. Охранник, наблюдающий за склоном. Он вытягивал шею, нервно дергал передними лапами с перьями на локтях и смешно пританцовывал, царапая камень когтями. Увлекшись, Гай высунулся, неосторожно шевельнул куст, и его заметили. Сторож издал гортанный вопль, и стадо ринулось вниз. Длинными прыжками овирапторы достигли леса и скрылись, оставив после себя кучи вывороченной земли.

«Ну, хоть кто-то меня здесь боится!» – хмыкнул Гай.

Выбравшись из укрытия, он взглянул на потухший экран, затем на реку внизу. Безумно хотелось пить. Но одна мысль, что придется спуститься к тарбозавру, приводила в ужас. Совершив короткую прогулку рядом с норой, Гай облизал мокрые листья, умылся, собрав влагу в ладони, затем заглянул в одну из вырытых ям. На дне, выгнанные из глубин водой, копошились красные черви, опоясанные желтыми кольцами. Вспомнив, с каким аппетитом их клевали овирапторы, он подумал, что сам ел еще на барже. Подхватив извивающегося червя поперек туловища, Гай поднес его к глазам и гадливо передернулся. Червь выпустил из недр порцию грязной жижи омерзительного вида. С этим, пожалуй, он еще подождет! Отбросив червя и вытерев руки, Гай взялся за прилепившийся на склоне валун. Под ним мелькнуло и исчезло едва уловимое движение. Навалившись, Гай столкнул камень вниз и увидел зеленую ящерицу. Она шустро проскользнула у ног и скрылась в траве. Гай бросился следом, но не успел. Экран на такую мелочь не реагировал, и ему пришлось смириться с ее потерей. Но эта неудача породила мысль, что ему нужно какое-нибудь оружие. Будь у него сейчас в руках хотя бы палка, и он был бы с едой. С палкой проблем не возникло. Такого добра здесь водилось немало. Но выломанной и очищенной ветки Гаю показалось недостаточно, и на ее толстый конец содранной и сплетенной в веревку корой он примотал угловатый, с острыми краями камень. Размахнувшись получившейся то ли булавой, то ли топором и вогнав орудие в землю, Гай остался доволен. Пусть и не стальной лом, но уже и не пустые руки. Он перевернул еще пару валунов, но под ними было пусто. Тогда, тоскливо вздохнув, он решился спуститься к реке. Сойдя ниже границы, за которой склон переставал быть неприступным, Гай замер, обратившись в слух. Экран молчал, тишину нарушал лишь шелест листвы, и тогда он решился. Если сделать все быстро, то вовсе не обязательно, что он наткнется на тарбозавра. К реке и сразу назад! Он побежал вниз, расчищая путь каменным топором. Размахивая им в правой руке, левую он вытянул перед собой, глядя то на экран, то на летящие навстречу деревья. Берег реки оказался сплошь заросший тростником и папоротником. Чтобы пробиться к воде, пришлось здорово потрудиться. Заросли стояли плотной стеной, и, потеряв темп движения, Гай начал нервничать, прислушиваясь к каждому постороннему шороху. Но прорубив проход, он увидел перед собой несущуюся водоворотами воду и обо всем забыл. Рухнув в нее лицом, Гай жадно пил, жалея, что не может напиться про запас. Вода была холодная, вкусная, совсем не такая, как в восьмом отсеке, и пусть его оболочка не дает почувствовать ее влагу, но от этого она не стала хуже ни на йоту. Напившись, Гай понял, что не хочет покидать берег и, отдышавшись, начал пить снова. Опустив под воду голову, он пропустил сигнал тревоги. А когда увидел вспыхнувшую метку, то подскочил как ужаленный. Уже успев дернуться обратно, Гай вовремя сообразил, что метка зеленая. Такой цвет не предвещал опасности. Тогда рядом с ней он прочел сообщение: