В 14.45 командующий операцией майор Харальд Морс прибыл в отель по канатной дороге, вслед за чем невредимый Дуче должен был улететь на одном из физелеров Fi 156. Успех операции оказался под угрозой, когда Скорцени настоял на том, что полетит на том же самолёте, – в горах и при имевшихся взлётных условиях двухместный физелер оказался перегружен, когда в него сели три человека. С определёнными трудностями капитан Герлах, личный пилот генерала Штудента, сумел доставить обоих пассажиров на расположенный в 30 км южнее Рима аэродром Пратика ди Маре, где они приземлились в 15.38. Оттуда Муссолини немедленно вылетел на немецком Heinkel He 111 в Вену, где он переночевал и на следующий день был доставлен в Мюнхен. 14 сентября в 14.30 он встретился с Гитлером в штаб-квартире фюрера в Растенбурге.

Так звучит краткая каноническая версия операции «Дуб». Вот, правда, есть множество доказательств того, что в реальности все было иначе. И роль главного героя нашей книги сильно преувеличена.

Авторитетный британский историк сэр Уильям Дикин некогда назвал ее «одновременно изощренной и сомнительной и довольно замутненной личным тщеславием ее главных непосредственных участников».

В качестве примера можно назвать заочный спор после войны Скорцени и Штудента на тему того, кто сыграл ключевую роль в операции «Дуб». Вот что по этому поводу в своей книге «Операция “Дуб”. Звездный час Отто Скорцени» написал Аннусек Грег:

«Анализируя этот вопрос, я главным образом полагался па свидетельства очевидцев, включая, разумеется, самих Скорцени, Радля (заместитель Скорцени) и Штудента. Однако читателю следует помнить о том, что эти свидетельства нередко противоречат друг другу. Типичным примером этого является разведывательный полет над Гран-Сассо, состоявшийся 8 сентября. Скорцени и Радль утверждают, что это они провели аэрофотосъемку, что подкрепляют рядом фактов, тогда как Штудент заявляет, что это целиком заслуга Лаштута. Чтобы более точно рассказать об этом, я не стал приводить многочисленные подробности этих противоречивых заявлений. Там, где факты более или менее ясны, а оппоненты не могут согласиться с ними, такой подход неизбежно предполагает определенную степень субъективности. Тем не менее я сделал акцент на нескольких сильных разногласиях между Скорцени и парашютистами.

Мое понимание рейда на Гран-Сассо требует короткого объяснения. Описывая это событие, я честно признаюсь, что больше доверяю свидетельствам Штудента и его людей. В их пользу говорит тот факт, что операцию разрабатывало Люфтваффе, на которое и возлагалась главная ответственность за сие осуществление. Для читателей, которые хотели бы знать об этом больше, изложу несколько вопросов, по которым существуют разногласия между Скорцени и Штудентом.

– Планирование операции. Парашютисты утверждают, что планированием рейда на Гран-Сассо занимались только они, и отрицают, что Скорцени был главным мотором операции.

– Командование. Штудент и Морс (майор Гарольд Морс, командир батальона десантников. – Прим. ред.) сходятся в том мнении, что 12 сентября командиром штурмовых групп на планерах был Берлепш (лейтенант фон Берлепш. – Прим. ред.). С другой стороны, Скорцени утверждает, что руководство операцией было возложено на него, но что Берлепш имел приказ взять на себя командование этими группами после того, как Скорцени войдет в отель.

– Боевой порядок планеров. По словам Штудента, Берлепш летел на первом планере. По пути к Гран-Сассо цепочка его планеров летела на большом расстоянии друг от друга, чтобы набрать высоту. Этот «маневр» позволил Скорцени возглавить воздушный отряд. В своих мемуарах Скорцени пишет, что Берлепш имел приказ лететь в пятом планере. Эсэсовцы утверждали, что он вместе с Солети летел в третьем планере, который возглавил отряд, когда летевшие перед ним два планера (ни в одном из них Берлепша не было) загадочным образом выпали из строя.

– План бегства. По версии Скорцени, похищение Муссолини и вывоз его из Италии были последней мерой, к которой пришлось прибегнуть, когда прочие варианты оказались неосуществимыми. Штудент этой точки зрения не разделял.

– Бомбардировка Пратика-ди-Марс. Обе стороны соглашаются с тем, что англо-американские бомбардировщики пролетели над аэродромом 12 сентября, незадолго до высадки планеров. Скорцени утверждает, что бомбардировка нанесла незначительный ущерб аэродрому, тогда как Штудент отрицает тот факт, что во время налета на него бомбы были сброшены»184.

Кто нашел Муссолини?

Вот что он написал в своих воспоминаниях сотрудник внешнеполитической разведки Третьего рейха Вильгельм Хёттль, который возглавлял отдел, отвечавший за операции в Южной Европе и на Балканах. В момент начала подготовки операции по освобождению Муссолини он находился в командировке в Италии.

«В это время в Рим прибыл человек, который мог перечеркнуть все мои планы и намерения (естественно, при определенных условиях). Это был капитан СС Скорцени, возглавлявший отдел саботажа VI управления. Венский дипломированный инженер попал в главное управление имперской безопасности, поскольку хорошо знал Кальтенбруннера еще по студенческим годам. В ГУИБе (Главное управление имперской безопасности. – Прим. ред.) он до сих пор ничем особенным себя не зарекомендовал, а теперь получил возможность для этого, поскольку Гитлер по предложению Кальтенбруннера поручил ему проведение “операции Айхе” (дуб), связанной с освобождением Муссолини. Для этого ему предстояло вначале выяснить, где тот находился в заключении, так как немецкой стороне это было неизвестно. Скорцени, понявший, что одному ему с этим не справиться, обратился за помощью к полицейскому атташе Капплеру и внешней разведке….

Он старался даже в узком кругу набросить завесу романтической тайны над своей “операцией Айхе”. Мне он, например, рассказал, что по “личному указанию фюрера” в эту операцию должны быть посвящены только пять человек. Капплер был уже пятым, так что он, к сожалению, не мог ввести меня в курс дела. На это я предложил ему выдать по бутылке коньяка каждому из “посвященных”, которых я ему назову, кроме упомянутых им пяти человек. Как говорится, с ходу я назвал ему двенадцать имен людей, с которыми я обсуждал подробности “операции”. Когда же Скорцени недоуменно спросил меня, откуда мне известны имперские секреты, я ответил ему, не уйдя далеко от истины, что об этом мне поведала моя секретарша в Берлине, которая слышала обо всем от его же секретарши. Вот каким образом заботился о секретах этот верзила, которого вскоре пресса союзников назовет “самым таинственным человеком в мире”. Произошло то, что и должно было произойти: задача отыскать место нахождения Муссолини в заключении была возложена на нашу разведку с ее немногочисленным аппаратом. Во всяком случае, операция “Айхе” финансировалась за счет “операции Бернхард”, хотя об этом нигде не было сказано ни слова. Исчезнувший Дуче был обнаружен с помощью все тех же фальшивых банкнот…

Первый же получатель фунтов запросил не так уж и много. Это был один из фельдфебелей карабинеров, который за 100 фунтов свел нас со своим начальником – оберлейтенантом. А тот за определенное вознаграждение был готов назвать нам место, куда был доставлен Муссолини после своего ареста. Однако выяснилось, что он и сам конкретно этого не знал. Но как бы то ни было, он рассказал о привлечении к этому делу морских офицеров. И след этот оказался верным. Можно было предположить, что Муссолини доставлен на одном из кораблей флота на какой-то остров. Оберлейтенант получил гонорар в тысячу фунтов стерлингов.