– Я, что ли, в больнице? – говорю.

– Как ты себя чувствуешь? Слышишь меня нормально? – Доктор явно не собиралась отвечать на мой очевидный вопрос. – Сколько пальцев я показала?

– Одиннадцать, – я сделал драматическую паузу, увидел озабоченность врача и продолжил: – Одиннадцать – это в двоичном коде, а в десятичной системе – три[20].

– Шутишь?! Значит, серьезной черепно-мозговой травмы нет. Уже хорошо.

– Кстати, что со мной?

– Перелом левого предплечья. Рваная рана лодыжки. Сотрясение мозга. В общем, легко отделался.

– Отлично, – говорю. – Особенно перелом.

Моя левая рука была загипсована. Как я раньше этого не заметил?

– После того что случилось с вашим автобусом, всего один перелом – это как выигрыш в лотерею. У водителя, между прочим, была липовая справка, – в словах явственно чувствовался упрек, как будто это я выписывал поддельные медицинские документы. – С таким заболеванием нельзя за руль садиться. Из-за него погиб пожилой мужчина. Остальные более-менее отделались.

Я вздохнул с облегчением – значит, Саша не пострадала. Но тут же напомнил себе: «Не стоит радоваться, из-за твоего проклятия погиб человек».

– А где мы? – говорю.

– В больнице.

– Понимаю, что не в Чертогах Магического Пламени. Есть у этого места какое-нибудь название и адрес? Мне родителям позвонить надо.

«Кстати, мысль действительно правильная», – подумал я.

– Пятая больница скорой помощи, – ответила доктор. – Улица Металлопрокатная, тридцать четыре, корпус семь, строение три.

– Отлично. Спасибо за информацию. А где все? Ну, кто был в том автобусе?

– Да все здесь. Мужчины на четвертом этаже, а женщины на пятом. Больницу завтра собирались на ремонт закрывать, так что места полно. Считай, у каждого отдельная большая палата.

Когда доктор ушла, я позвонил маме:

– У меня всё в порядке, – говорю. – Я в пятой больнице скорой помощи.

Родители сразу же поехали ко мне, привезли кучу сладостей и прочей вредной еды, сюсюкали, как с маленьким. Мама собиралась остаться со мной и ночевать на соседней койке. Пришлось её выдворить:

– Со мной всё в порядке. Так, пара царапин. Если хочешь, чтобы мне было классно болеть, лучше привези папин ноутбук.

– Вижу, мозг в аварии не пострадал, – рассмеялась мама. – Посмотрим, что я смогу сделать.

После родителей нагрянули журналисты. К счастью, они не знали, насколько я был в курсе, что и как случилось со злополучным автобусом. Весь день мне не удавалось выбраться из палаты. Врачи и медсестры запрещали вставать с койки, но к вечеру больница до отказа наполнилась репортерами, телевизионщиками и экстрасенсами с передачи «Битва колдунов». Всем стало не до моей скромной персоны. Я осторожно спустил ноги на пол, неловко развернулся со своей загипсованной рукой и попытался встать. Боль была резкой – как холодные острые зубы, вонзившиеся в плоть. До меня дошло – все травмы точно в местах укусов черных рыб. К счастью, кто-то предусмотрительно оставил возле моей кровати костыль. Я оперся на него и сделал пару шагов. Голова кружилась, перед глазами летали золотистые звездочки, но идти было вполне возможно. Главное – не напрягать левую ногу, а осторожно тащить за собой. До лифта было метров десять, но я справился. Оказавшись на пятом этаже, я попал в радостную толпу. Саша стояла в окружении экстрасенсов и журналистов. Ясновидящая что-то говорила на камеру. Я собирался смыться обратно на лифте, но меня заметил один из сценаристов «Битвы колдунов»:

– Демьян, а ты что здесь делаешь?

Вот тут начался настоящий дурдом. Саша сказала, что я тоже был в том самом автобусе и спас всех от еще более страшной аварии. И понеслось! На меня направляли объективы и прожекторы, задавали вопросы, жали руку, обнимали. Казалось, что весь этот процесс покалечит меня больше, чем сама катастрофа, но как-то обошлось. Толпа постепенно отступила. До конца остались самые стойкие. Доктор Мартынов вручил нам большой пакет фруктов и карманное радио, чтобы не забывали про внешний мир. Ведьма Вольская отогнала злых духов и поставила свечу на скорейшее выздоровление. Потом к нам подошел Михаил Парфенов. Я смотрел на него и не мог поверить, что этот милый дяденька в старомодном бежевом костюме наложил на нас страшное проклятие. Вся логика указывала на него, но как-то в голове не складывалось.

– Выздоравливайте, детки. – Биоэнергетик протянул нам с Сашей две пластиковые бутылочки. – Это заряженная вода из целебного сибирского источника. Любую хворь снимает. Раны, переломы, всё заживляет с невероятной скоростью.

– Спасибо, Михаил Степанович! – Ясновидящая обняла Парфенова.

Я тоже поблагодарил биоэнергетика, но про себя пообещал:

«Выйду из больницы – отнесу эту целебную водичку на анализ в химическую лабораторию. Посмотрим, чем именно она заряжена».

Вскоре медсестры разогнали последних журналистов. Я отвел Сашу в сторону, к большому окну в потрескавшейся раме.

– Ты тоже там была? – говорю. – Видела тоннель со стеклянными стенками и черных рыб?

Девушка молча кивнула.

– Значит, проклятие перекинулось на тебя?

– Может быть…

Я нахмурился:

– Ты же ясновидящая! Какие еще «может быть»?!

– Понимаешь, Дем, талант на себя не работает – мешает собственный эмоциональный шум.

– Какой хитрый талант, – говорю. – Вырубается в самый ответственный момент.

– К сожалению, никому не дано увидеть себя со стороны…

– Молодые люди, расходитесь по палатам, – прервала наш разговор медсестра.

– Спокойной ночи, Дем, – сказала Саша.

– Спокойной, – говорю. – Надеюсь, завтра отсюда выберемся.

Я вернулся к себе в палату. Боль в ноге стала привычной, не такой резкой. Так что я мог ходить уже с достаточно приличной черепашьей скоростью. Вайфая у нас на этаже не было и в помине. Никакого, даже запароленного. В дальнем конце большого общего зала кто-то смотрел футбол на старинном телике. Я подошел к окну. Улица Металлопрокатная оправдывала свое название – пейзаж представлял собой унылую промзону, рассеченную серыми бетонными заборами. Не выдержав такой красоты, я лег на свою койку. Время было еще совсем детское, но меня вырубило минут за пятнадцать. Видимо, день получился действительно тяжелым.

Скрежет ногтя по стеклу я услышал глубокой ночью, через сон.

– Кошмары снятся, – промелькнула через дрему одинокая мысль.

Едкий запах паленого мусора начал щекотать ноздри. Холодный ужас пронзил позвоночник. Я вскочил на кровати и зарычал от боли – движение получилось слишком резким. Это был сон или Тень здесь? Щелчок выключателя, врубил бледную настенную лампу. Мой взгляд прошелся по полу, но там было слишком много обычной ночной темноты. Через мгновение я уставился на низкую прикроватную тумбу. На ней среди прочих гостинцев стояла бутылочка с заряженной водой. Чернильная чернота распирала ее изнутри, выгибая пластик. Крышка медленно откручивалась, из-под нее выползали тонкие Тени.