положено, по титулу и должности. Конечно, можно было бы найти вам прозвище на нашем старом лагунном диалекте, и я этим непременно займусь на досуге. Пока же, с вашего позволения, буду именовать вас так, как сицилийцы именуют Этну: Синьора. С заглавной буквы… – Лавиния хмыкнула: сравнение с вулканом было остроумным, немного льстило и отчасти таило насмешку. – Итак, я пообещал ответить вам на несколько вопросов, и делаю это. Начну, с вашего позволения, с последнего – не появлялся ли на Сицилии Франко Фальеро, драматический тенор? Нет, Синьора, не появлялся! Более того, этого имени не слышали ни в одном из достойных внимания оперных театров Лация, от Медиоланума до Рима и от Рима до Генуи. Конечно, хороший певец может и обойтись без контракта с театром и выступать самостоятельно, на тех площадках, который он сам найдёт, или же предложит ему агент. Но Фальеро не звучал нигде. Остался ли он в Венеции? Очень возможно, я бы на его месте так и сделал. Жив ли он? Тьма его знает, не возьмусь предполагать! Интуиция мне подсказывает, что мы о нём скоро услышим, но этой даме не всегда можно верить…

Далее.

Специалист по рунной магии у меня есть, но с нумерологией он знаком мало, в чём и сознался. Поэтому простите, тут я помочь не смогу.

Что пострадает в сестьере Кастелло, если случится наводнение, которое захватит и его? О, Синьора, об этом лучше спрашивать вашего коллегу и друга, поскольку значительная часть земли и воды в этой части города принадлежит семье Торнабуони. Я же могу лишь сказать, что сестьере Кастелло – чуть ли не самая высокое место в Венеции, и если уж и его затопит, из воды будут торчать лишь купола Сан-Марко.

Шучу.

Но… Вы помните, что я много лет был моряком, и прошёл путь от юнги до капитана. Уверен, что большое наводнение чревато столь же значительной отливной волной. И пойдёт эта волна на юг, в сторону Кьоджи. Что находится в Кьодже – большой секрет, но уверен, синьор Торнабуони его знает. Я бы рекомендовал найти кого-то, кто занимается расчётами течений, и задавать вашему другу вопрос, имея эти расчёты в руках.

И последнее: я не знаю точно, кто именно отдал приказ считать причиной крушения моего корабля природный катаклизм. В тот момент, как вы можете догадаться, я лежал без сознания, и маг-медик спорил над моим телом с похоронной командой… Знаю лишь, что моего второго помощника (первый не выжил) допрашивала объединённая комиссия из представителей Совета двенадцати и Службы магбезопасности. И именно эти синьоры сочли тайфун отличным объяснением, с которым и вышли Urbi et Orbi.

За сим остаюсь всецело в вашем распоряжении, Синьора, всегда ваш Ризардоло.

P.S. К вопросу о решении моём и Денизы касательно учёбы я вернусь чуть позже в отдельном письме. Спасибо».

Отчего-то это письмо, написанное таким старомодным, и в то же время ясным языком, произвело на Лавинию сильное впечатление. Она решила его перечитать, но в этот момент оба листа бумаги вспыхнули холодным пламенем и осыпались ей на колени серым пеплом.

– Собственно говоря, синьор Ризардоло, – проговорила она, отряхивая пижамные штаны, – вы практически ничего мне не сказали. Ни одного факта, кроме того, что Фальеро не видели в Палермо, и что некие секреты скрываются в какой-то Кьодже. Это надо уметь, так ответить на вопросы, чтобы не дать никакой информации и в то же время оставить ощущение, что оказали услугу. О да, это надо уметь… Ну да ладно, не слишком-то я рассчитывала на вашу помощь.

Беседу с отсутствующим собеседником прервал дворецкий, постучавший в двери спальни.

– Доброе утро, мадам! – почтительно поклонился он. – Ваш чай.

– Давайте, Бакстон, – махнула рукой Лавиния. – И попросите Марджори ко мне зайти.

Бакстон неодобрительно покосился на размазанный по пижаме пепел и осторожно водрузил ей на колени поднос с заварочным чайником, сливочником, чашкой тонкого фарфора и тарелочкой, на которой лежали два подсушенных ломтика кекса с изюмом. Дополняла натюрморт вазочка с букетиком крокусов.

Несмотря на долгие годы, прожитые в Галлии, по утрам госпожа Редфилд оставалась верна традициям Бритвальда.

Секретарша вошла в спальню минут через десять, как раз тогда, когда чашка была отставлена в сторону, а коммандер отправилась умываться и одеваться.

– Я сейчас в Коллеж Сорбонны, – сообщила Лавиния из гардеробной. – Потом в Службу магбезопасности и ещё в пару мест. А ты свяжись с Джан-Марко и запроси отчёты агентов, которые следили за Корнаро. – Карандаш Марджори сделал пометку в блокноте. – Далее, отправляйся в библиотеку и найди все сведения о крушении торгового судна «Святая Бригита», порт приписки Венеция, тридцать лет назад.

– Где произошло крушение?

– Понятия не имею! Но вряд ли их было так уж много.

– Хорошо.

– Ну, и наконец, поищи хоть какой-то текст легенды о Туманном звере, bissa caligo, – страница блокнота украсилась новой пометкой, и коммандер добавила: – И пойдём, наконец, завтракать, эти кексы с утра только разжигают аппетит!

Увы, дальше день не задался.

Вначале выяснилось, что незаметно подкралось время сессии, осталось каких-то две недели, и если самой не проследить, то экзамены для её студентов будут поставлены на самое неудобное время, и группы сформированы совершенно неправильно. С этими треклятыми таблицами она провозилась до обеда, и ещё на завтра осталось.

Потом выяснилось, что в библиотеке магической Академии нет никакой информации о Туманном звере.

Конечно, можно было предположить, что настолько старые, настолько локальные легенды, изложенные к тому же на местном диалекте, прошли мимо этого хранилища. Но всё же было обидно: выходило, что и Марджори, скорее всего, ничего не найдёт. А госпоже Редфилд отчего-то казалось, что таким образом она лишается некоего важного фрагмента картинки.

Наконец, когда она добралась до Службы магбезопасности, выяснилось, что именно сегодня нужно прочесть лекцию по новейшим техникам применения ментальной магии для собравшихся в Лютеции коллег со всего Союза королевств. Лекции читать она умела и любила, но всё же к этому надо хоть сколько-то готовиться!

В общем, к вечеру, вернувшись домой, Лавиния была раздражена как шершень, и столь же опасна.

Всё, что Марджори удалось найти, она аккуратно сложила на столе в кабинете: три листка – отчёты агентов, кристалл с копиями газетных статей и толстая книга с яркой картинкой на обложке.

– Это что? – сварливо спросила Лавиния, ткнув пальцем в книгу.

Не говоря ни слова, секретарша достала из бара графин с аква-витой, налила в широкий стакан с толстым дном на два пальца, капнула воды и поставила на стол. Пригубив, госпожа Редфилд придвинула к себе отчёт и