— Это его долг.

— Я ценю вашу заботу, — прервала она его. — И заботу Роберта. Но мистер Сазерленд не представляет опасности для членов моей семьи.

Вон поморщился.

— Король так не считает, — холодно произнес он, его глаза сузились. — Он посчитал этого человека достаточно опасным, чтобы выслать из Британии. Люди помнят, что случалось в прошлом, когда каторжники восставали против своих хозяев. А вы, молодая вдова, живете здесь одна — людям это не нравится.

Фэнси хотела было сказать, что шотландец волен идти куда пожелает, потому что свободен, но что-то удержало ее. Бумаги еще не были засвидетельствованы, а она не доверяла шерифу Бону.

— Все просто, — продолжал шериф. — Вы не можете жить здесь одна с этим человеком. Уже пошли слухи.

— Какие слухи?

— О вашей связи с ним.

Пораженная, Фэнси не могла вымолвить ни слова. Неодобрение на лице шерифа сменилось открытым возмущением. Ее охватил гнев. Это дело рук Роберта, будь он проклят! Можно лишь догадываться, что он наговорил шерифу.

Пытаясь сохранить самообладание, Фэнси сказала:

— Если мой деверь утверждает, что между мной и мистером Сазерлендом происходит что-либо недостойное, он лжет.

Недоверие в глазах представителя власти вывело ее из себя, ей вдруг захотелось ударить его.

— Так говорит не только мистер Марш, — веско сказал Вон. — Никто не понимает, почему вы не примете помощь вашего деверя и не переедете к нему. Так вам и надлежит поступить.

— О, я понимаю. — Фэнси стиснула зубы. — Я могу жить под одной крышей с Робертом Маршем, но не могу оставаться в собственном доме с крепостным, живущим в конюшне. Верно?

— Мистер Марш — ваш деверь, — ответил Вон. — Вам подобает жить в его доме. Этот шотландец — вне закона и не чета вам. — Он повернулся к своим помощникам. — Пойдите приведите его сюда.

Фэнси с тревогой наблюдала, как один из мужчин подъехал к паддоку, в котором Йэн объезжал жеребца. Она с облегчением вздохнула, когда, после короткого обмена фразами, Йэн вывел Грея из загона и направил в их сторону. Она лишь молилась, чтобы он не сказал и не сделал ничего, чтобы спровоцировать шерифа. Увидев его решительную походку и упрямо сжатые челюсти, Фэнси принялась молиться с удвоенной силой.

Когда Йэн приблизился к ним, шериф ткнул ему в грудь рукояткой кнута.

— Твое имя?

— Йэн Сазерленд.

Шериф схватил его руку и перевернул так, чтобы было видно клеймо на пальце.

— Веди себя с большим почтением.

Когда Йэн не ответил, шериф размахнулся и хлестнул его кнутом по ладони. Йэн и бровью не повел. Он лишь с презрением смотрел на Бона.

— Твое преступление? — спросил он.

— Англичане зовут это изменой, — холодно произнес Йэн. — Я называю это борьбой за своего настоящего короля.

Вон повернулся к ней.

— Где его бумаги?

Фэнси медлила с ответом, не сводя глаз с Йэна. Он бесстрастно смотрел на нее, и она знала, что он ждет слов Фэнси о его освобождении. Но что-то было не так. Она интуитивно чувствовала это. Она знала Тома Бона, и знала, что он действует по указке Роберта.

— Не здесь.

— Где же? — Глаза шерифа сузились.

— В надежном месте.

— Я советую вам, миссис Марш, продать его закладную. Он причинит вам одни неприятности.

— Неужели? — Она показала на поле, засаженное табаком, и на луг, где паслись лошади. — Ничего этого бы не было без мистера Сазерленда. Мой муж доверял ему, и я доверяю тоже.

Вон улыбнулся, и Фэнси подумала, что никто еще не смотрел на нее со столь снисходительным видом.

— Прошу прощения, миссис, — сказал он, — но вы женщина, а женщины глупы, когда дело касается мужчин.

— И ваша жена тоже? — парировала она, дав ярости возобладать над природной вежливостью. Лицо шерифа стало багровым.

— Попомните мои слова, миссис, люди не допустят этого. Лучше избавьтесь от него, пока не поздно.

— Я не хочу, чтобы мистер Сазерленд уезжал, — раздался голос Ноэля, наблюдавшего за перепалкой матери с шерифом.

Вон посмотрел на мальчика сверху вниз.

— Он преступник, сынок. Он может всех вас убить.

— Нет, это неправда, — с вызовом ответил Ноэль. Шериф оставил дерзкий выпад мальчика без внимания и вновь посмотрел на Фэнси.

— Избавьтесь от него. — И, считая свою миссию завершенной, вскочил на лошадь и ускакал, сопровождаемый помощниками.

Йэн стоял спиной к Фэнси, провожая всадников взглядом. Почему она не сказала шерифу, что он свободный человек?

Был ли он действительно свободным? Ее подпись на закладной еще нужно было засвидетельствовать. Фэнси говорила о нем с шерифом как о своей собственности. Вероятно, она и не собиралась освобождать его. Может, она разыграла спектакль, подписав бумаги, с одной-единственной целью: привязать его к ферме, находя все новые отговорки, чтобы не свидетельствовать документ.

Привычная горечь и разочарование овладели им. Не оборачиваясь, Йэн направился к конюшне.

— Йэн.

Он слышал голос Фэнси, но не остановился.

— Йэн! — вновь позвала она и пошла за ним, пытаясь успеть за его размашистыми шагами.

Он не ответил, но она не отставала и дошла до конюшни, не намереваясь останавливаться на пороге.

Тогда Йэн обернулся, преграждая ей путь.

— Почему ты не сказала ему?

Ее глаза, молившие выслушать ее, были прекрасны, и на миг Йэн забыл о своем гневе, но в следующую секунду гнев ослепил его, сметая все остальное.

— Я не могла показать Бону бумаги, — сказала она. — Я не доверяю ему.

«А я не доверяю тебе», — было написано у него на лице. Но, ничего не сказав, он прошел мимо нее, направляясь на пастбище.

—Йэн!

— Ты получила, что хотела, — бросил он, не оборачиваясь.

— Нет, если ты думаешь, что я солгала.

— Не имеет значения, что я думаю.

Он свистнул, подзывая Грея, вскочил в седло и, пришпорив коня, пустил его в галоп.

Он делал круги по загону, все убыстряя темп. После очередного круга Йэн взглянул в сторону конюшни, ожидая увидеть Фэнси.

Но ее там не было.

* * *

Через неделю, придя на службу преподобного отца Уинфри, Фэнси поняла, что Роберт сделал свое дело. Никто, кроме Уоллесов, не разговаривал с ней.

Она стояла в одиночестве, пока преподобный отец крестил младенца и венчал молодую пару. По ее щеке скатилась слеза, когда она слушала, как священник спрашивал молодых, обещают ли они быть вместе в горе и в радости, пока Бог не разлучит их.