Рикарди

Хожу по гостиной и не могу найти себе место. До меня не доносится ни звука, скорее всего, поставили полог тишины. Хочется рвануть наверх и убедиться, что всё в порядке.

— Всё, папаша! Поздравляю! У Вас прекрасная дочурка!

Я уже ничего не слышу, перепрыгивая через три ступеньки, бегу в комнату, где на чистых простынях лежит Лиля и прижимает к груди маленький комочек. Ноги перестают держать, и я опускаюсь на колени у кровати. Пальцами касаюсь розовой щёчки и отдергиваю руку, боясь навредить.

— Спасибо, — шепчу, стараясь избавиться от кома в горле. — Спасибо тебе за дочь, моя любимая.

— Иди ко мне, — Лиля хлопает ладонью рядом с собой.

Я опускаюсь на кровать, боясь потревожить сон дочери. Лиля прижимается губами к моему плечу и тихо говорит:

— Я бы не изменила ни одного мгновения в нашей истории. Каждое это мгновение привело нас к сегодняшнему дню. Я люблю тебя, мой самый лучший муж. Спасибо за дочь.

Я не отвечаю. Целую свою девочку в макушку, бережно обнимая её и нашу дочь. Что ещё мне может быть нужно?

Адриана

Конфеты со стола исчезали одна за другой, а шелестящие фантики почти полностью скрыли столешницу. Скинула один с учебника на пол и попыталась сосредоточиться на исторической поэтике. Но мысли вновь и вновь возвращаются к письму от родителей. На выходных у мамы день рождения, и я обязана приехать домой. Знаю, что родители скучают. Знаю, что ждут, когда я приеду. Сама хочу скорее их увидеть, но есть одно «но». Причина, по которой я категорически не хочу ехать домой. Тряхнула головой. Нужно сосредоточиться! Нужно придумать причину, по которой я не поеду домой. Перед лицом всплыло лицо мамы. Знаю, что она расстроиться, если я не приеду. Они так не хотели отпускать меня одну в Академию, но Илона настояла. Папа уже десять лет не преподаёт тут, но все преподаватели относятся ко мне благосклонно. Что иногда раздражает. Я не понимаю, за что мне ставят оценки — за мои знания или же за заслуги моего отца.

С тяжёлым вздохом спрятала лицо в ладонях. Как же тяжело. Мне уже двадцать три, а я не обернулась. И, кажется, не обернусь никогда. Лекари разводили руками:

— Девушка здорова и развивается по годам.

И только один лекарь предположил, что произошёл сбой из-за того, что мой отец дракон, а мать лисица. Я обычный человек. Без магических способностей, без силы, присущей всем оборотням. Слабая.

В очередной раз по щекам покатились слёзы. Слёзы злости и разочарования. Я злилась на судьбу за то, что она сделала меня такой. За то, что я не встречу своего элиэна. У людей нет истинных. За то, что тот, кого я люблю с раннего детства станет, счастлив со своей истинной. А я буду стоять в стороне, смотреть на то, как он счастлив и молчать.

Засунула очередную конфету в рот. Мама бы жутко ругалась, если бы увидела то, как я питаюсь. Зубы свело от сладости, и я встала из-за стола, разминая затёкшие мышцы, и направилась на кухню за горячим чаем.

Пока грелся чайник, подошла к окну и стала рассеяно рисовать узоры на запотевшем стекле. Сердце ныло от осознания того, что этой поездки не избежать.

За окном на промерзлую землю опускались хлопья белого снега. Вдруг вспомнила, что в учебниках писали о том, что на одной планете есть праздник зимой. Новый год. Люди там отмечают приход нового года. Говорят, что эта ночь волшебная, несмотря на то, что на Земле магии не существует. Говорят, что все желания людей сбываются.

Что бы я загадала в этот праздник? Желание у меня только одно… чтобы меня полюбил тот, кого я люблю…

Чайник засвистел, и я вздрогнула. Увидела, что на стекле было выведено имя. Его имя. Альбус. Быстро стёрла ладошкой имя, которое было обведено сердечками, и поспешила отключить чайник. Налила дрожащими руками чай, чудом не обжегшись, и обхватив кружку ледяными руками, с удрученным видом, уставившись в окно.

Ничего нельзя поделать. Ехать необходимо. Просто попытаюсь избегать его. Быть может, он уехал, и я его даже не встречу. Достала из шкафа дорожную сумку и стала бросать туда вещи. Нужно собираться…

Адриана

Карета остановилась у знакомого дома. Неуклюже выбралась на улицу и нерешительно замерла. В доме горел свет, а в окне на кухне мелькали силуэты. В груди поднялась радость и счастье. Я, наконец-то, дома! Сделать всего несколько шагов по очищенной дорожке в сторону дома, и я войду в знакомую дверь, на которой я знаю каждый узор. Я подпрыгиваю на месте и вся сжимаюсь, когда за спиной слышу знакомый с раннего детства голос:

— Привет.

Не решаюсь обернуться. Застываю столбом, сильнее пальцами сжимая лямку сумки. Глаза бегают в поисках путей отступления. Я ещё не готова. Совершенно не готова к встрече с ним.

Альбус возникает передо мной. Заслоняет широкими плечами обзор на дом. На весь мир. Потому что стоит мне только увидеть его, как мир сужается до его лица. До тёплых карих глаз. До острых скул и упрямо сжатых губ. Губ, которых я хочу коснуться поцелуем. Страстно. Как год назад.

— Ал, — против воли срывается шёпот с моих губ.

Мне показалось, что я сказала это едва слышно, но парень услышал. Услышал надломленный шёпот. Вздрогнул и сложил руки на широкой груди, нахмурив брови. Злится. Вижу, что он злиться на меня. Только за что? За то, что сбежала? Или за то, что провела с ним ночь, когда он был пьян?

Только сейчас обратила внимание на то, что он стоит в тонком свитере на морозе. Пригляделась и поняла, что этот свитер подарила ему я. Год назад. До того как сбежала от него, от своих чувств, от самой себя и своей боли. Помимо воли мой взгляд стал жадно шарить по его телу, по сильным рукам, широким плечам и длинным ногам. Всё такой же красивый и притягательный. Ничего не изменилось за это время. Только тяга к нему стала сильнее. Потому что я уже знала, каковы его губы на вкус. Потому что знала, каково чувствовать, когда его руки жадно шарят по телу.

Подняла взгляд и столкнулась с внимательным взором карих глаз. И тут же утонула в нём, как мошка в меде. Провалилась в глубину его взгляда. Понимаю, что не могу сдвинуться с места, не могу пошевелить даже рукой, не могу отвести взгляда. В голове всплывают картинки годовой давности. И в горле тут же становится сухо. Жадно ловлю ртом ледяной воздух, который немного помогает прийти в себя. Нельзя. Нужно забыть. Всё было ошибкой. Мы просто друзья. Ничего больше. Парень вдруг шагает решительно вперёд и открывает рот, собираясь мне что-то сказать. Но его прерывает радостный крик:

— Адриана!

Переваливаясь с одного бока на другой, как уточка, ко мне спешит мама, придерживая круглый животик руками. От радости, которая разливается внутри, я забываю о своих переживаниях. Отодвигаю их на задворки подсознания. Бросаюсь к ней навстречу и оказываюсь в крепких объятьях. Чувствую, что все беды отходят на второй план. Мама всегда поддержит. Даст совет.