Сара Боутрайт ждала ответа. В трубке телефона, подключенного к выделенной линии, не раздавалось ни звука — ни цифровых искажений, ни шума помех, вообще ничего.

Наконец снова послышался скрипучий голос Чака Эмори:

— Бризантная взрывчатка?

— Совершенно верно, мистер Эмори.

— Вы уверены?

— Она лежит на столе прямо передо мной.

— Прошу прощения?

— Ее нашел Боб Аллокко. Без детонатора. Нам явно намекают, что шутить не собираются.

— Ничего себе намек. Вы уверены, что это не розыгрыш?

— Начальник службы безопасности говорит, что на этот раз все вполне серьезно. Да и сбой лазерного робота, происшествие на «Ноттингхиллских гонках» — все это не похоже на шутку.

Снова наступила тишина. Сара засомневалась, стоило ли впутывать во все это Эмори, но тут же напомнила себе, что все равно не смогла бы действовать дальше — неважно каким образом, — не поговорив сначала с ним.

Если Эрик Найтингейл был гением-творцом Утопии, то Чарльз Эмори Третий стал тем, кто довел идею до логического завершения и воплотил ее в жизнь. После смерти фокусника Эмори быстро поднялся с поста финансового директора до главы холдинга «Утопия». Ему удалось сохранить поддержку спонсоров и акционеров на последнем этапе разработки и создания парка. Многие ставили Эмори в заслугу то, что он спас Утопию, взяв на себя руководство ее строительством перед лицом неожиданной трагедии. Другие — те, кого, как Эндрю Уорна, привлекала изначальная мечта Найтингейла, — считали иначе, полагая, что новый глава холдинга предал ее, запятнав духом наживы. При Эмори в парке появились завлекательные аттракционы, сдаваемые в аренду участки, торговля сувенирами. И — что вызывало больше всего споров — казино. Найтингейл планировал построить небольшое игорное заведение в Дощатых Тротуарах, где посетители могли бы играть в азартные игры конца века на никели[29]с головой буйвола. Эмори же заменил его четырьмя большими казино, где крутились настоящие деньги.

Сара с уважением относилась к деловой хватке главы холдинга, зная, что входная плата покрывает лишь половину накладных расходов парка. Остальное поступало за счет торговли едой, напитками и сувенирами, аренды и в особенности казино — реальность бизнеса, с которой Найтингейл вряд ли когда-либо смирился бы. К его чести, Эмори быстро замечал новые тенденции — например, голографические технологии — и старался извлечь из их применения максимальную прибыль. Ему превосходно удавалось руководить Утопией на расстоянии, предоставив заниматься повседневной работой административному персоналу и художникам-оформителям. Впрочем, с критическими ситуациями он справлялся куда хуже. За последнее время подобное случилось лишь однажды — оказавшаяся безосновательной паника из-за мнимой вспышки сальмонеллы в Камелоте, — но Саре хорошо запомнилась его нерешительность, когда требовались срочные меры.

Сейчас нельзя было проявлять ни нерешительности, ни колебаний. Чем дольше она думала, тем больше убеждалась в том, что промедление подобно смерти.

— Вам известно, сколько людей к этому причастно? — спросил Эмори.

— Нет. Судя по всему, это хорошо спланированная операция. И вряд ли она возможна без помощи изнутри парка.

— Господи. Мы знаем чьей?

— Пока нет. Но велика вероятность того, что предатель — кем бы он ни был — работает в службе безопасности или системном отделе.

Пауза.

— Кто эти люди? Фанатики? Какие-то сектанты?

— Вряд ли. Я только что общалась по рации с их представителем. Он сказал мне, что им нужно.

— И что же?

— Горнило, мистер Эмори.

На другом конце линии снова наступила тишина. Затем Сара услышала — или ей показалось, что услышала, — долгий, протяжный выдох.

— Горнило, — повторил глава холдинга.

— Да. Исходный код, базы изображений, вообще все.

Снова пауза.

— Мы можем записать все это на один диск с защитой от копирования, — продолжала она. — Но сначала нам потребуются три электронных ключа — ваш, мой и Фреда Барксдейла, чтобы дешифровать корневые программы.

— Он сказал вам, что произойдет, если мы не подчинимся?

— Весьма подробно. Он заявил, что выведет из строя аттракционы, взорвет рестораны и людей в очередях. Это сотни пострадавших.

— Мы можем найти взрывные устройства? Отключить роботов? Эвакуировать посетителей?

— Нас предупредили, что любая подобная попытка повлечет немедленное возмездие. Он сказал, что монорельсы находятся под наблюдением, и намекнул, что в них заложена взрывчатка. Кроме того, мы должны доставить им программу через полчаса. У нас просто нет времени.

— Понятно. Кто в парке, кроме вас, знает об этом?

— Служба безопасности приведена в состояние готовности. Но в курсе событий только Боб Аллокко и Фред Барксдейл.

— Пусть так и остается, пока возможно. — (Директор услышала, как скрипнуло кресло.) — Но все-таки, Сара, я не понимаю. Технология Горнила слишком отличается от прочих, и никто не осмелится ее использовать. Если мы увидим голограммы, похожие на наши, в другом парке или на каком-нибудь представлении в Вегасе, мы сразу же узнаем, кто истинный виновник.

— У Фреда Барксдейла есть соображения на этот счет. Он полагает, что эти парни собираются использовать Горнило вовсе не для развлечений.

— В смысле?

— По словам Фреда, технологию Горнила можно модифицировать для иных применений. Например, воспроизведения голограмм, использующихся для защитных наклеек на дисках с программным обеспечением и фильмами. Но Фред считает, что, возможно, у них на уме и кое-что более серьезное. Типа новой супербанкноты.

— Супербанкноты?

— Так называли поддельную стодолларовую купюру, найденную в обращении пару лет назад. Помните? Она была почти неотличима от настоящей. Никто не знает, откуда она взялась. Впрочем, возникли предположения, что создать ее могла лишь мировая держава средней величины или террористическое государство. Случившееся настолько напугало казначейство США, что они разработали новую валюту. Со всеми видами защиты от подделок — краской с меняющимися цветами, голографическими водяными знаками, защитными нитями. Но…

Сара замолчала.

— Но Горнило можно перепрограммировать так, что оно будет их воспроизводить, — закончил за нее Эмори.

— Это лишь теория. Фред также предположил, что, возможно, Горнило нужно им для каких-то военных целей — создания ложных тепловых меток или радарных изображений, сбивающих с толку самонаводящиеся ракеты, что-то в этом роде. Сами знаете, как правительство старается наложить лапу на наши патенты.