подчёркивает это: в этих краях то, что заложено в древние времена, действует так же сильно и сегодня.

Значит, мумии еще живы, если конфликт не исчерпан? Значит, фильмы моделируют будущую схватку, расставляют акценты и моделируют исход.

Действие происходит в знаковое время. «Мумия» — 1923 год. «Мумия возвращается» — 1933 год. Возможно это совпадение, но почему-то эти даты совпадают с двумя мирового значения событиями — пивным путчем Гитлера (1923) и его приходом к власти (1933).

Далее — главная героиня, виновница того, что мумия ожила — Эвелин. Имя библейской Евы, нарушившей приказ бога не трогать древо познания добра и зла. Как и Ева, Эвелин нарушает этот приказ. Её любопытство развязывает руки «Злу». Она ищет книгу Амона-Ра для изучения тайных заклинаний древних, открывает саркофаг, находит книгу мёртвых, открывает её, после чего мумия Имхотепа обретает силу и власть.

Следует заметить, что Ева постоянно подчеркивает свои библейские убеждения. Так же как её брат и спутник О’Коннел. Это становится ясным из оговорок и цитат. Например, Эвелин в ритуальном зале подготовки к загробной жизни цитирует Библию: «И тогда стал свет» (Бытие). Брат Эвелин напоминает пророчества: «И реки Египта стали красными. И это была кровь» (когда мумия сокрушала всё в Каире). «Он протянул свою руку, и на землю Египта упала тьма». О’Коннел, увидев мощь мумии, говорит: «После всего, что я видел, мне нужен глоток веры». И в критический момент он восклицает: «О мой Бог!».

Иначе говоря, они представляют библейскую силу политического монотеизма, которую представляли в те давние времена жрецы культа Атона во главе с фараоном-раскольником Эхнатоном.

Далее. В фильме есть сила, которая охраняет мумию от восстания. Это так называемые моджаи. По странному совпадению, они совпадают с именем исламских воинов веры — моджахедов. На руке у них — татуированный знак агрессивной строенной пики, нацеленной на удар.

Добавим, что татуировка в древности была знаком отмеченности, знаком службы, миссии, навсегда сопровождавшим человека. Значит, исламистам в фильме отведена роль вечной охраны мира от угрозы восстания жреца Амона-Ра.

Жрец представлен как зло. При этом он изначально дискредитирован романом с некой Аксун-Амон (Аксунамон). Роман этот однозначно порочен. Поскольку начался с убийства фараона (Аксунамон была его наложницей). Однако дело не в романе, а в имени женщины — второй корень однозначно говорит о её связи с Амоном, что заставляет предположить её как порождающий символ Амона.

Задача Имхотепа — соединить расчлененную на пять частей Аксунамон (восстановить пять органов чувств?). О’Коннел с моджаями стремится этого не допустить, поскольку в случае воссоединения с ней Имхотеп станет неуязвим и воцарится.

И от этого все в ужасе. Фильмоделы постарались сатанизировать мумию по полной программе. Мумия зомбирует массы людей, насылает на них пыльные бури, саранчу, съедает людей для восстановления своего кожного покрова.

Борьба разворачивается на уровне всевозможных знаков и символов. Скарабеи дискредитируются и становятся банальными убийцами (они жуки-хоронители). Предатель Бенни, который устраивается на работу к мумии, охраняется магендовидом. И мумия удивительным образом становится податливой.

В фильме Имхотеп терпит поражение. Чем не ритуально-магическое убийство врага? Только новыми способами.

Интересны авторы фильмов и исполнители. Режиссер и автор сценария Стивен Соммерс. Эвелин — Рейчел (Рахиль) Уайт. Интересно время создания фильмов — 1999 г. и 2001 год. Годы перехода, когда заговорили всерьёз о кризисе библейской цивилизации, которая обещала конец света в 2000 году, а он не случился. Так вот, киноделы в целях недопущения никакой конкурентной версии (особенно сильной и древней), наносят киноудар по сознанию, который должен табуировать само направление мыслей в альтернативном направлении. Для табуирования используются приёмы сатанизации, нагнетания ужасов, дискредитации противника.

Вывод прост: серия о мумии — акт ведения холодной войны киносредствами.

Сектантский глобализм. Давно замечено, что Кейдж некий избранный актер, который снимается в фильмах с очень непростыми смыслами. Ему поручают, к примеру, сниматься в фильмах о масонстве, что само по себе дело ответственное. И вообще съёмки с Кейджем знаковые, особенно по скользким темам. Причина есть: Кейдж как актёр, по опросам зрителей, вызывает наибольшее доверие своими видом, улыбкой и стилем поведения. Поэтому ему поручают вести наиболее тонкие фильмы.

Голливуд не любит снимать негативные фильмы о сектах, потому что сект в США неведомое количество и это считается признаком демократии. Вообще удивляет само название «секта» в фильме, поскольку вообще-то в США это неполиткорректное выражение. Есть, к примеру, понятие «малая религиозная группа». Но если оно возникло, значит, секты страну достали по-настоящему. И это стало национальной угрозой.

Фильм «Крутой драйв» о сектантах и борьбе Милтона, героя Кейджа, с ними. Несмотря на то, что не обошлось без штатной мистификации в лице черта из преисподней, который идет разбираться с сектантами тоже с показательным удостоверением агента ФБР. То есть секта по фильму допекла даже самого чёрта за немыслимые перегибы в ритуалах, в которых штатная дьявольщина стала уже устаревшей.

На самом деле в этом моменте есть доля истины.

Штаты захлестнула волна сектантства. В некотором смысле это стало ответом на эффективное запугивание самими властями своего населения — пугает всем: от ядерной зимы до конца света.

И это крайне опасно, потому что появляются сект- активисты, которые, понимая, что все предыдущие секты не спасли своими методами, изобретают методы спасения покруче.

В фильме главный сектант Джон Кинг культивирует не просто жертвы, а жертвы кровавые, принесение в жертву детей, которые изощренно рубятся и подаются Богу. В фильме это показано как кинжал, занесенный над грудничком, но и этого достаточно, чтобы кровь холодела.

Фильм не скупится на обрисовывание типажа сект-лидера, который хвастается Милтону, что носит трость с набалдашником из берцовой кости его дочери. Спутнице Милтона он делает заявление от которого выворачивает мозги: «Я убью тебя, а потом оскверню твой труп» с намеком на изнасилование.

Штаты всерьёз озабочены возрастанием количества сект, особенно с элементами стадного язычества в самой гнусной форме, которое лидеры сект примешивают к христианству. Вводя техники вуду и сатанинские обряды для утверждения христианских ценностей — бессмертия и духовного спасения. Стало фактически обыденным занятием в Штатах заниматься спасением. Возник даже сектантский глобализм, когда сумасшедший лидер с группой берет на себя право спасать весь мир, даже если придется им самим организовать апокалипсис. Поэтому придумывается настолько сомнительный ритуальный экшн, что кровь иногда стынет от сводок борьбы с сектантами.

Надо сказать, что опыт Штатов весьма поучительный. Доведя распространение, даже культивацию сект до абсурда, они столкнулись с тем, что секты стали национальной угрозой. Пока они калечат сознание детей и собственные