— Держитесь, — хочется ударить каждого, кто произносит эти слова. – Он в лучшем мире.

Им всем плевать! Они не знали Дилана так, как я. Они не понимают и не знают, каким он был. Даже не догадываются, сколько всего хорошего он сделал для многих из них.

Да, он был не идеален и не всегда хорош, но всё же он был прекрасным другом и человеком, который всегда поможет.

— Бог забирает лучших, — вылетает из их рта, и я смахиваю слезу, не веря, что сегодня я хороню своего единственного друга. И для многих жениха. Именно поэтому я стою сейчас рядом с родителями Дилана и принимаю соболезнования.

А хочу быть далеко. Подальше отсюда. Хочу не знать, что я больше не увижу Дилана. Хочу думать, что он где-то зажигает с красивой блондинкой или брюнеткой. Ему весело и он жив! Но это неправда… он мёртв.

— Детка, ты как? – спрашивает меня мама, и я поправляю очки, за которыми прячу заплаканные глаза. Я ревела все эти дни, организовывая похороны. Я невеста. Я должна!

Никому я ничего не должна! Вообще, не хочу, чтобы эти похороны были. Лживое, бесполезное событие, которое напоминает всем тем, кто любил Дилана, что его больше нет. Кто вообще придумал праздновать смерть? Торжественно прощаться? Зачем?

По идее у нас сегодня должна была быть свадьба с Ди. Сегодня я должна была стать его женой. А стала… полувдовой.

Господи! Это так смешно, что хочется пустить пулю себе в лоб.

Это ужасно!

Мне даже таблетки, которые выписал врач, не помогают.

Лишь алкоголь немного заглушает боль.

— Отлично, — отвечаю матери, и прохожу мимо неё, открывая бутылку с «водой», делая очередной глоток водки. – Я лучше всех… — тяну шёпотом и, посмотрев на фото друга, дарю ему улыбку, а после делаю большой глоток, который обжигает горло.

Телефон в моей сумке подаёт сигнал о входящем вызове и я, порывшись в ней, достаю аппарат. Несколько секунд смотрю на экран, на котором красуется имя человека, который виновен в том, что мой друг мёртв и всё, что от него осталось это урна с прахом.

Я приняла решение его кремировать, потому что его родителям не нужно знать, что их сына убили. Безжалостно поиздевались над их единственным ребёнком. Немного денег и я смогла это сделать без его родителей, сказав мистеру и миссис Дартс, что из Индии было легче всего именно так его перевезти.

По легенде, я потеряла ребёнка и дабы успокоить меня, Дилан взял нам билеты в Индию, где я давно мечтала побывать. Там местная болячка сгубила моего жениха. Лучше так, чем знать правду. Люди часто погибают от болезней и это не так ужасно, как насильственная смерть.

— Да, — отвечаю, вливая в себя ещё немного водки.

— Прекрати пить, — следует приказ, а я, наоборот, назло мужчине делаю глоток ещё больше. И не один. – Амалия, бл*ть.

— Как там мой сын? Твоя порнозвезда его уже полюбила? – спрашиваю его, почувствовав, что голова начала кружиться, а проблемы отступили на второй план. – Дэвид уже называет её мамочкой? Скажи этой суке, что я ей уши отрежу, чтобы она никогда не смогла услышать это прекрасное слово из уст моего сына.

— Приезжай после похорон и увидишь его, — предлагает Райнер.

— Отдай мне его? А? Зачем он тебе? Он ведь будет тебе мешать! Отдай, а?

— Я пришлю за тобой машину примерно через три часа, — игнорируя мои вопросы, произносит он. – Она будет ждать тебя у дома.

— Ага, — мычу, делая глоток своей успокоительной «воды» и отключаю вызов.

Надоел! Не хочу его слышать и видеть!

Я не собиралась садиться в эту машину, о чём и сказала водителю, оказавшись через эти три часа около своего дома, вусмерть пьяная. Ноги уже плохо меня держали, но я должна

была подойти к шестёркам Хартманна и послать их на три весёлые буквы. Вытащила средний палец и показала его водителю и парню, что сидел рядом с ним.

— Скажите своему боссу, чтобы шёл в задницу! И пусть знает, что я ещё отберу у него ребёнка и его самого уничтожу! И скажите, что он следующий после брата!

— Вам просили передать это, — в свою очередь произносит водитель и протягивает мне планшет. – Подарок, — уточняет и, не давая мне возможности понять, что он сделал, уезжает, оставляя планшет в моих руках.

Забрав планшет, побрела домой и лишь там, разблокировала гаджет, найдя в нём фотографии и видео со своим сыном, а также приложение, в котором могла наблюдать за Дэвидом в настоящем времени. Я могла смотреть за ним двадцать четыре на семь. Каждую минуту.

Были периоды, когда камеры отключались на время по непонятным мне причинам, но это было редко, и Хартманн всегда меня предупреждал об этом. В голове я сделала предположение, что он отключает камеры, когда приходит его жена. Это злило, и убивало последние нервные клетки. Чаще всего с Дэвидом были Райнер и Лайла, которые заботились о моём сыне. И это радовало.

Так прошёл месяц. Я без перерыва сидела перед экраном и любовалась своим малышом, не имея возможности его коснуться. Родители думали, что я тоскую по Дилану и поэтому не выхожу из своей комнаты, поэтому не трогали, а изредка заходили, чтобы поддержать. По другу я скучала. Жутко скучала. Порой так сильно, что на стену готова была лезть. Правильно говорят, ты не поймёшь, как человек тебе дорог, пока не потеряешь его. И всё же не это было главной причиной, почему я не выходила: не хотела отрываться от планшета, где показывали Дэвида, а родителям показывать малыша не хотела. Начнут задавать вопросы, отвечать на которые я не знаю как.

Несколько раз звонил Райнер и предлагал увидеть сына. В первый раз я отказалась, но потом не смогла. Целых три раза я держала своего малыша и играла с ним. Целых три дня я была с ним, чувствуя себя настолько счастливой и радостной, что после несколько дней ходила с глупой улыбкой, заставив родителей вызвать психиатра. Дэвид сразу признал меня и даже почти не плакал. В эти дни Райнер присылал за мной машину, впускал в дом, показывал комнату и уходил. Но прежде чем пустить меня к Дэвиду, произносил всего одну фразу.

— Ты можешь остаться, — говорил и уходил прочь, получая мой отказ. Затем я его видела, только когда он оповещал меня о том, что мне пора домой. Но даже эти семь часов с Дэвидом были для меня настоящим подарком.

Мой малыш, кажется, менялся и рос каждую минуту. Каждый раз я удивлялась, как он вырос с нашей прошлой встречи. И даже камеры не смягчали моей реакции на взросление моего малыша, который уже научился сидеть.

Я хочу быть с ним всегда. Хочу видеть это постоянно наяву, а не через камеру. Хочу быть с ним, но не с Райнером. Его я мечтаю убить и отомстить за Дилана.

— Я принял решение, что Дэвид будет с тобой, — сразу же заявил Райнер, стоило мне поднять трубку. – У меня самолёт завтра вечером. Ты всё ещё хочешь, чтобы сын был с тобой?

— Да, — ответила, заикаясь. Не веря в то, что он, наконец, согласился. Испытывает муки совести? Сжалился? Почувствовал вину и так решил извиниться? Ну и пусть! Зато Дэвид будет со мной. Вскочив, принялась одеваться. – Я уже собираюсь.