Еремей – заклинатель змей только и знал, что бродить вокруг фургона, пытаясь облегчить душу разнообразными проклятиями по адресу господина Онфима.

Кицум сидел рядом с Агатой. Старый клоун, похоже, остался один (кроме девушки-Дану), кто не лишился присутствия духа.

– Ну что, девочка? Пришло время умирать? – Кицум неожиданно улыбнулся. – Что ж, это неплохо. Лучше умереть, чем видеть, что сотворят со страной заполучившие Иммельсторн. Извини, мне не выговорить его как положено.

– Кицум, кто ты? Откуда знаешь мою речь?.. Мое.., мое детское имя?

– Какое это теперь имеет значение, девочка? Очень скоро мы умрем. Думаю, уже через пару часов. Тучи летят, словно целая стая драконов их тащит…

– Ну так все равно – скажи, Кицум! Ну, пожалуйста! Раз уж мы все равно умрем!

Старик пожал плечами. Зябко поежился, плотнее завернулся в свой обтрепанный кафтан.

– Я был воином. Так получилось, что присягнул Патриархам Лиги. Серая Лига – слышала о такой?

Агата кивнула. О Серой Лиге предпочитали говорить шепотом – как и о не имеющем цвета Ордене Нерг.

– Получил приказ. – Он вздохнул. – И не выполнил его… Так что теперь умереть – самое простое, да и вообще единственное…

– А наша речь? – нетерпеливо, словно от этого зависело невесть что, напомнила Агата.

– Ваша речь.., до чего же вы все-таки заносчивы и горделивы, Дану! Думали, никто из людей не догадается, не прочтет ваши рукописи? Их ведь к нам попало множество. Ваши библиотеки не только сжигались… – Он смущенно покряхтел. – Хотя в основном сжигались, конечно же.

– Кицум! – тихо сказала Агата. – Нам сейчас умирать. Тебе приходилось?.. Мне тоже. Не крути, пожалуйста. Хотя бы сейчас. Можно прочесть наши книги, но ты говоришь совершенно без акцента! Как истинный Дану! И знаешь мое имя!

– Серая Лига знает все, – Кицум отвернулся. – Когда Онфим купил тебя, я послал весть. И получил ответ. Откуда его взяли Патриархи, не ведаю.

– Патриархи.., не ври, Кицум!

– Я не вру, – вздохнул клоун. – Не вру, данка. Довольствуйся этим.

И замолчал. Замолчал, глядя вверх, на неумолимо наплывающие тучи.

Лес вокруг замирал. Лишь несколько запоздалых птах суматошно носились в воздухе. Им-то что, забьются в дупла… А человеку Ливень не пережить. Даже в лесу. Сломай ветку – и Ливень обратит ее в ничто. Встань под дерево, закопайся в землю – разъедающая плоть влага найдет дорожку. Спасения нет.

Интересно, вдруг подумала Агата, почему вдоль Тракта не выстроили каменных укрытий? Или же не строили специально? А, впрочем, какая разница…

«Жаль, Онфим, не я отомщу тебе. Но тебе отомстят, я знаю. Непременно».

– Идем, Агата, – Кицум тяжело поднялся – Не хочу я, – он кивнул в сторону Нодлика и остальных, – ни на кого из них смотреть. Перед смертью надо.., надо вздохнуть свободно. Эх, хотел вместе с тобой бежать, да Онфим хитрее оказался. Пойдем, пойдем, теперь бояться нечего.

Агата послушно соскользнула с передка не нужного уже никому фургона.

– Идем, – плечи Кицума поникли, он тяжело волочил ноги. – Идем.., побудем немного без них перед концом…

Эвелин мутно поглядела им вслед, продолжая пересыпать никчемные монеты…

* * *

Хвалинский узел затягивался. Мне пришлось даже чуть-чуть подтолкнуть события. Вольным и Сидри нельзя было мешкать. Ондуласт оказался сильнее, чем я полагал. Довольно-таки быстро пришел в себя, и – молодец – сумел оживить память. После чего немедленно кинулся с докладом.

Вроде бы получил обратно первую ступень. Хотя в этом я не уверен. Радуга не сильнее меня, но и я не сильнее Радуги.

Потом все как будто бы успокоилось. И, наверное, я предался бы своему излюбленному занятию – писанию хроник, если б не Смертный Ливень. Тучи приближались куда быстрее, чем я рассчитывал; и оттуда, из-под надвигающейся стены сплошной смерти, я уловил слабый, слабый отзвук чьего-то нечеловеческого отчаяния.

Брошенные на дороге там готовились умирать.

К этому я так и не смог привыкнуть. Да, я знаю, откуда взялись Ливни, не раз видел во снах исполинскую твердыню на вознесшихся к небу Окраинных Горах, на восходном берегу Океана, откуда исходят они, прежде чем обрушиться на наш мир, но привыкнуть к погибающим каждый год на Тракте – нет, не смог. Каждый раз Ливни застают кого-то врасплох. Каждый раз. И каждый раз я вижу в кошмарах тот высокий замок.., и становится еще горше от собственного бессилия.

О, если бы, как в старых добрых сказках, там сидел какой-нибудь злобный колдун! Тогда бы я знал, что делать. Но весь ужас в том, что никакого злодея там нет. Да и сам замок.., не одно ли мое воображение сотворило его? Взор мой бессилен достичь Окраины. А непостоянные, в прямом смысле слова ветреные духи Воздуха все талдычат по-разному.

Не могу, когда…

Ниобий! Мраком и Светом, Водой и Силой заклинаю тебя… Явись!

Я едва успел начертить пентаграмму.

И отдать приказ земляному духу. Пусть мне потом будет плохо, очень плохо, пусть я опять нарушу запрет и буду мучиться, но.., эти, гибнущие на Тракте оттого, что тучи погнала вперед чья-то яростная воля, – они должны получить шанс. Не знаю, спасутся ли они, но…

* * *

О случившемся на арене Император не сказал никому. Собственно говоря, и рассказывать-то было некому. Эскорт Вольных? Маги свиты? Или, может, Сежес?

Император только дернул щекой.

Служители вынесли тело мастера Н'дара. Смерть на арене – дело нередкое. Никого не удивишь.

«…Итак, кто-то упорно стремится убить меня. И притом самыми изощренными способами. Сперва – оборотень, теперь – это чудовище… Но, поскольку мне все это привиделось, то…

Погоди, а листья?

А что листья ? Я мог валяться без сознания. Мне могли отвести глаза. Не зря же так раскалился перстень. Могли подбросить и листья. Меня хотят уверить, что Дану желают моей смерти ? Вот ведь вздор какой. Можно подумать, я не знаю, что все без исключения Дану желают именно этого. Или меня хотят уверить, что за покушением стоит.., м-м-м.., тайный магический Орден этого племени ? Еще большая чушь. Шито белыми нитками, как говорила одна из моих нянек. Небось, небось не обошлось без Радуги. Кому еще, кроме этих проклятых колдунов и волшебничков, провалились бы они все в самую глубокую из преисподен – кому еще нужна моя покорность? Кто читает мои мысли, следит, куда я иду, с кем говорю и с кем сплю? Не они ли? Они…

Проклятые лицемеры. Что, что, что, во имя святого неба, что вам не хватает? – Император сжал кулаки. – У вас – власть. У вас нет врагов, кроме вас же самих. Та ночная перебранка.., похоже, они не слишком то ладят, славные Ордена Радуги. Вот если б удалось натравить один на другой! Как бы славно получилось!..»