Хромой бес чуть прищурил карие, окаймленные густой тушью черных ресниц глаза и с усмешкой проговорил:

– Ясно. Вынюхиваете, значит.

Сказав это, он внимательно и остро вгляделся в лицо Глеба. Тот не повел бровью, а продолжал молча и спокойно смотреть на собеседника. Того, похоже, спокойствие странника немного смутило.

– Так что скажешь, странник? Вынюхиваете или нет?

– Смотря что ты имеешь в виду под словом «вынюхивать», незнакомец, – невозмутимо отозвался Первоход. – Мы интересуемся всем, что считаем интересным, а после делаем заметки для будущего свода. Свод сей, ежели будет создан, значительно облегчит жизнь не только странникам вроде нас, но и купцам.

– А также ратникам, желающим пополоскать сапоги в пыли заморских держав, – с усмешкой добавил Хромой бес.

– И самое благое дело можно обернуть во зло, – спокойно возразил Глеб. – Ножом можно резать хлеб и раздавать его нищим, а можно зарезать хорошего человека.

Хромой бес пристально посмотрел Первоходу в глаза и обронил:

– Ты не глуп. Нашему князю было бы интересно с тобой поговорить.

Глеб вежливо улыбнулся.

– Что ж мешает? Вот он я – весь здесь.

Хромой бес чуток помолчал, потом глянул на замерших по стойке «смирно» охоронцев, снова перевел взгляд на Глеба и заявил:

– Уж больно ловко ты дерешься для простого странника.

– А кто тебе сказал, что я простой странник? В былые годы я был неплохим ратником и служил хлынскому князю Аскольду, а после – его преемнику Егре.

– Князю Егре? Он ведь уже много лет как мертв.

– Верно, – кивнул Первоход. – Князь Егра мертв, а я, после войны с Голядью, повредил спину и не могу держать в руках ничего тяжелее…

Тут Глеб прибавил крепкое словцо, чем вызвал улыбки на физиономиях охоронцев и усмешку на смуглом лице Хромого беса.

– Вижу, – сказал, усмехаясь, Балабан. – Вижу, что ты не при оружии. Хотя… В наше тревожное время по дорогам бродит множество наемных убийц. Я слышал, что иные из них могут убить человека даже голой рукой.

Глеб вскинул брови.

– Голой рукой? Нешто такое возможно?

– Возможно, друг, возможно.

– Какой ужас. Никогда бы не подумал. Так ты устроишь нам встречу с князем Гостиваром, советник Балабан?

– Я бы с радостью устроил вам встречу с князем и с еще большей радостью поприсутствовал бы на этой встрече сам. Пресветлый князь любит поговорить с гостями из далеких земель. Однако сегодня, странники, вам не повезло.

– Как это?

– Да так. Князь Гостивар сегодня никого не принимает. Придется вам прийти завтра. А пока могу посоветовать вам хороший постоялый двор.

– Отчего же так? – поинтересовался Рамон своим мягким, вызывающим доверие голосом. – Отчего пресветлый князь не принимает?

– Оттого, что хворает.

Глеб и Рамон переглянулись. Рамон хотел что-то сказать, но Глеб остановил его жестом и, снова обратив взор на военного советника, сказал:

– Быть может, нам удастся его вылечить?

Советник Балабан приподнял брови и насмешливо обронил:

– Так ты лекарь? Никогда бы не подумал.

– Никогда не суди о людях по внешности, советник, – вежливо сказал ему Глеб. – На твоем лице почти нет шрамов. Какой-нибудь глупец мог бы решить, что ты не участвовал в сражениях, раз лицо твое чисто. А я скажу – шрамов у тебя нет, потому что ты умелый и ловкий воин.

Балабан прищурил раскосые глаза.

– Значит, и вправду лечишь?

Глеб кивнул.

– Да. Мы с моим помощником лечим людей лесными снадобьями и травяными настоями.

– И что, хорошо помогают?

Глеб чуть склонил голову в вежливом поклоне и ответил:

– Скажу тебе как на духу, советник: я не встречал еще болезнь, которую не смог бы вылечить.

– Что ж… Тогда, пожалуй, я проведу вас к князю. Но имейте в виду, странники: ежели прогневите князя, я сам срежу ваши никчемные головы с ваших никчемных плеч.

Слова эти были произнесены ровным, спокойным голосом, но было совершенно очевидно, что Балабан не шутит и в случае необходимости сделает то, что пообещал.

Балабан повернулся и зашагал к терему. Глеб и Рамон последовали за ним.

– Первоход, – тихо обратился к Глебу толмач. – Думаешь, князь – тот, кого мы ищем?

Глеб пожал плечами:

– Не знаю, Рамон. Но человек этот определенно во дворце. Я чувствую его присутствие.

– Эй, лекари! – окликнул, не оглядываясь, Балабан. – Чего вы там шепчетесь?

– Обсуждаем целебные зелья, которые можно приготовить из наших трав, – отозвался Глеб.

– Обсуждайте громче! Не люблю, когда бормочут у меня за спиной!

– Как скажешь, советник. Как скажешь.

Горница, куда Балабан ввел Глеба и Рамона, оказалась довольно просторной залой с выкрашенными в разные цвета и украшенными медной чеканкой стенами.

На широкой лавке, накрытой коврами и шкурами, лежал князь Гостивар. Князь оказался сухопарым, пожилым мужчиной с одутловатыми щеками и обозначившимся брюшком. Одет он был в белую ферязь, застегнутую золотой пряжкой. Вид у Гостивара был болезненный и усталый, лицо исказила гримаса боли, а на голове лежал бурдюк – по-видимому, с холодной ключевой водой или со льдом, наколотым на леднике.

Глеб и Рамон поклонились князю в пояс.

– Пресветлый князь, к тебе пришли иноземные лекари! – сообщил Балабан. – Этого вот… – Он указал на Глеба, – зовут Галеб Ибн Табак!

Князь посмотрел на Глеба, мучительно поморщился и проговорил недовольным голосом:

– Отчего такое сложное имя, когда сам ты похож на русича?

– Моя мать была родом из Персии, – вежливо ответил Глеб.

– Вот как? – Князь болезненно усмехнулся. – Далеко же она забралась, чтобы произвести тебя на свет, лекарь. – Он перевел взгляд на Рамона. – А как зовут второго?

– Раймонд, сын Гевеласа! – представился толмач и изящно и церемонно поклонился.

– Каков хлыщ… – усмехнулся князь и поморщился от нового приступа боли. – Я занемог, – сказал он, глядя на Первохода. – Если ваше лекарское искусство принесет мне облегчение, я щедро вас награжу.

– А если нет? – осведомился Глеб.

Князь прищурил морщинистые веки.

– Тогда прикажу Балабану спустить с вас шкуру живьем. Уж не обессудьте.

– Это справедливо, – согласился Глеб и незаметно сглотнул слюну. – Я постараюсь вылечить тебя, пресветлый князь.