Аврора смотрела и понимала, что ее сознание растекается. Рядом — чуть позади и немного сбоку — дышал Донат. Аврора обратила внимание, что дышал он не совсем ровно — в прямом и переносном смысле. В глубине салона шептались парочки, свет от маленьких свечек, расставленных по столам, тускло мерцал, с улицы доносилась музыка, гомон и вой шутих…

И вдруг Аврора почувствовала, что внутри ее что-то раздувается, как воздушный шарик, — она даже плечи расправила и почувствовала: еще чуть-чуть, и она взлетит! Аврора неожиданно посмотрела на все как бы немного сверху — с высоты собственного «я». Отсюда и Баскиа, и шикарная яхта, и восхитительный Донат — все казалось не очень значительным. Интересным, привлекательным, соблазнительным, но не настолько важным, чтобы раствориться в этом, потерять себя. Толком Аврора не понимала, что происходит, но ощутила, что она уже не девочка, тайно влюбленная в Богдана Титомира, не девушка, которая не может объяснить молодому человеку, что делать с сосками, а какая-то новая и пока непонятная Аврора, от которой можно ждать всего, чего угодно. И эта новая Аврора повернулась к Донату, подняла одну бровь и хищно улыбнулась. Он, видимо, немного растерялся, но Аврора подошла к нему вплотную и положила руку ему на плечо.

Это был самый нежный, плавный и искушенный поцелуй за всю ее жизнь, а возможно — и за всю историю человечества. Но Аврора уже не чувствовала себя так, словно еще секунда — и она лишится чувств. Она управляла своими — и его! — чувствами, она задавала тон, соблазняла!

Донат был прекрасен. Они переместились в большую каюту с огромной кроватью, Аврора разделась, сняла одежду с него и поняла, что прямо сейчас у нее будет самый замечательный секс — секс, о котором можно только мечтать. Донат был лучшим: настолько чутким, ласковым, но одновременно и настойчивым, страстным, что не было неловких мгновений, проволочек, неудобных положений… И главное, Аврора знала, что у них никогда ничего не получится — потому что это Донат, потому что он такой, и… не хотела, чтобы получилось. И в том отчаянии, которое возникало из-за того, что это, возможно, их первая и последняя встреча, эпизод в жизни каждого из них, Аврора находила особую прелесть — хотелось ловить мгновение, наслаждаться сейчас, не откладывая ничего на завтра. Все ее тело горело, она буквально приклеивалась к нему кожей, врастала, отзывалась на все его касания и с таким жаром ласкала Доната, что они в прямом смысле как будто немного свихнулись от чувств — это был не просто секс, это было безумие, когда хочется кричать во все горло — и не поймешь, то ли от счастья, то ли от ужаса…

— Ну, ни хрена себе! — произнес Донат, прикурив сигарету, которую выудил из ящика стола.

— Я тоже люблю тебя, милый, — усмехнулась Аврора.

— Ну, я в том смысле… — Донат задумался.

— Вообще-то мысль ясна, — сообщила Аврора. — На меня все это тоже произвело неизгладимое впечатление. Я в ванную.

Но он перехватил ее и заглянул ей в глаза, словно в них и правда можно было увидеть душу.

— А ты не хочешь остаться и отправиться со мной на Эгейское море? — спросил Донат.

— Очень хочу! — Аврора приложила руку к груди. — Но не могу. Как это ни прискорбно.

Судя по всему, Донат удивился, но лишь покачал головой.

Аврора мылась и чувствовала, что вместе с потом с нее сходит старая кожа — и под новой кожей возникает новая личность, с которой ей только предстоит познакомиться.

— То есть ты с ним переспала, и тебе потом не захотелось всю оставшуюся жизнь облизывать подошвы его ботинок? — завопила Даша, когда они въехали на Невский.

— Я тебе раз двадцать сказала — НЕТ! — закричала Аврора, которая уже ответила на миллион вопросов о последствиях секса с Донатом. — Я вообще могла с ним не спать, но все-таки не удержалась, потому что мне не каждый день попадаются такие красивые мужчины.

— Да, ты что-то разошлась… — ехидно заметила Даша. — То какой-то аноним по пути из магазина, то Донат…

— За анонима мне стыдно! — взревела Аврора. — И я не виновата — надо было предупредить меня.

— Нет, не понимаю! — заявила Даша после длинной паузы. — Почему ты не рехнулась от любви к Донату, почему не рыдаешь и не говоришь, что твое сердце превратилось в осколки?

— А что, это обязательно? — Аврора всплеснула руками.

— Конечно! Он же лучший мужчина в мире! Самый крутой!

Аврора тяжело вздохнула и рассказала Даше о тех чувствах, что снизошли на нее перед картиной Баскиа.

— Подожди… — Даша подняла вверх указательный палец. — Это уже интересно. Понимаешь, каждая ведьма после обряда открывает в себе источник силы. Получается, что твоя сила — независимость? Чего-то я запуталась… Как-то нелепо звучит…

— Почему нелепо? — надулась Аврора. — Очень даже лепо. Мне и раньше никогда не хотелось быть от кого-то зависимой — в том смысле, что противно было прогибаться под чужое мнение, соглашаться с «нужными» людьми, терпеть что-то там только потому, что это полезно для дела…

— Ха! — Даша хлопнула ладонями по рулю. — Ничего себе! Мы с тобой самые извращенные ведьмы во Вселенной!

— Да ну? — удивилась Аврора.

— Знаешь, когда я открыла свою силу? — спросила Даша и как-то странно на нее посмотрела. Аврора моргнула. — Когда познакомилась с тобой! Ты мне понравилась, и мне первый раз захотелось… дружить. И тогда мне тоже показалось, что у меня внутри воздушный шарик.

— Ты же не лесбиянка? — насторожилась Аврора.

— Пока нет, но иногда мне кажется, что идея хорошая, — вздохнула Даша. — Но только вот ведьма, да еще и лесбиянка — это уж слишком. Нет, просто моя сила в чем-то таком, чего я до конца пока не поняла.

— Знаешь, Даш, я тебе честно признаюсь — мне не хочется больше быть неудачницей! — воскликнула Аврора. — Я хочу жить так, как хочу, — достичь чего-то не тем способом, какой видят мама, или Жанна, или Степа, а пойти своим путем и добиться успеха! Понимаешь?

— Конечно, я тебя понимаю! Только поверь мне, быть ведьмой — не так легко, как тебе кажется.

— Слушай, не обламывай кайф! — Аврора ткнула в подругу указательным пальцем. — И, кстати, чтобы поднять настроение — Донат мне очень понравился! И я с удовольствием вылижу пару его ботинок!

— Знаешь, а ты ему тоже понравилась, — сообщила Даша.

— Откуда знаешь? Он тебе сказал? А сколько у него было женщин? Когда вы с ним встречались, он как себя вел…

К озеру подруги приехали к обеду — сонные, так как не спали с прошлой ночи, голодные и разбитые (даже несмотря на то что всю дорогу вели вдохновенную беседу о Донате).

Дверь открыла Нина, которая в одной руке держала стакан воды, а другой обмахивала рот.

— О боже! Эта крокодилица опять приготовила что-то огненное… — стенала она. — Это же жрать невозможно — поднесешь спичку, и так называемая еда взорвется.