– Ох, мерзость... Жабами воняет, – сплюнула та, отпив, судя по журчанию, пару глотков. – И я тоже хороша… Так и влепила бы себе по морде. Расслабилась, думала всё едет по накатанной. А он меня на каком-то дурацком салате спалил. Что за невезуха? Как может еще салат Оливье называться, ну честное слово?

– Он спросил про салат оливье? – радостно вставила Ника.

– Пожалуйста, закрой рот, Виталик. Без тебя тошно... Да, кстати, как тебя тут зовут? – спросила она подумав.

– Ольф.

– Ладно. Пусть будет Ольф, какая разница. Помолчи. Дай подумать.

Не желая нарываться, Ника замолчала, дав событиям развиваться своим чередом.

Натужная, насыщенная напряжением тишина давила на уши, и уставшая Ника, понимая, что не уснёт, напряженно вслушивалась в бормотание Маринки, боясь пропустить нужное.

– Ничего, ничего… Мы еще побарахтаемся. Допустим, он захочет вернуть свою жабу, а мы должны быть готовы…

– А я могу быть чем-то полезен? – Ника решила хитрить до последнего, пытаясь найти выигрышную для себя ситуацию.

– Можешь, дорогой, можешь. И будь уверен, тебя ждёт обещанная награда, и кое-что ещё, бонусом. Обиженным не останешься. Сила и знание за нами, так что не всё потеряно. А наоборот, всё только начинается, дружочек. А сейчас помолчи. Я думаю.

Она опять надолго замолчала, что-то прикидывая и то и дело шипя вслух какие-то междометия.

– Запоминай, что я тебе скажу, Виталя. От этого будет полностью зависеть твоё дальнейшее богатство и благополучие. Новый план таков. Виконт, по какой-то непонятной мне причине, хочет вернуть эту жабу себе обратно. Без меня сделать он это не в состоянии. Хочешь-не хочешь, придется прийти ко мне на поклон. А я помогу. Так и быть помогу. И ты поможешь.

В темноте неожиданно громко разбился кувшин с водой, и Маринка злобно засопела, что-то яростно делая. Судя по звукам, кромсала что-то.

– Руку мне протяни, сюда.

Ника протянула руку и нащупала переданный ей шнурок, с мешочком.

– Что это?

– Мой амулет. Я только что напитала его своей кровью. Через пару минут засохнет, повесь себе на шею. Мы с ними сыграем в интереснейшую игру. Называется лиса в лесу. Им понравится. Ох как им понравится!

– Я не совсем понимаю.

– Ты, Виталя, ничего понимать и не должен. По статусу. Твоя задача запомнить и выполнить. Я соглашусь для виконта вернуть эту корову, раз уж так сложились обстоятельства. Он обязательно ухватится за эту возможность. Пошлем тебя туда, обратно, через портал. Чтобы ты взял крови у этой дуры, что сейчас в моём теле. Там ты должен будешь выполнить наиважнейшую вещь в твоей жизни. Запоминай. Найдешь чабрец и рябину. Рябину…

– Где я найду чабрец? – изображая услужливого дурака, перебила её Ника.

– В аптеке. Не перебивай. Найдёшь черноплодную рябину. Сделаешь маленький костёр. Совсем небольшой. С кулак. Сожжешь на нём рябину с моей кровью – амулет сожги, понял? С этой золы возьми две ложки и добавишь в полученную кровь твоей бывшей. Щепотку чабреца туда. Поболтай хорошенько. Зола пройдет через кровь и на дно осядет. Перельешь в чистую пробирку и привезёшь сюда, понял?

– Понял, вроде.

– Не пойдёт. Будем с тобой до утра повторять. Пока от зубов отскакивать не будет!

Ника за эту ночь повторила эту комбинацию столько раз, что уже готова была признаться кто она есть на самом деле, лишь бы остановить осточертевшую Маринку. Но всем назло выдержала и как сумасшедший попугай повторяла одно и тоже до утра.

Когда окошко под потолком осветилось лучами входящего в свои силы дня, Маринка отстала с повторениями и ей удалось немного поспать, не обращая никакого внимания на неудобную позу и отсутствие подстилки.

Зашедший стражник недоуменно осмотрел разбитый кувшин, не понимая куда долить воды из принесенного им ведра. Поэтому просто дал каждому отхлебнуть через край и уже собрался удалиться, исполнив свой долг, когда Маринка торжественным голосом поручила ему передать виконту, что она сдаётся и сделает все, как он хочет.

Стражник задумался, вычисляя не подходящую для его ума задачу.

– Да не думай, ты, кретин! Просто передай что тебе велено, – наорала на него ведьма, и он, икнув, удалился, шаркнув затвором двери.

– Ну, в добрый путь, Виталик! Не опозорься, и меня не подведи. Ведь заодно сгинешь, понимаешь?

Ника молча кивнула.

Виконт явился через час, когда взбешённая непонятным ожиданием Маринка уже начала нервно материться. Он вошел в помещение в сопровождении хмурого церковника, и Ника поймала себя на том, что улыбается, как дурочка, от уха до уха – до того, вдруг обрадовалась его приходу. Впрочем, быстро смела улыбку с лица. Дебильно улыбающийся Ольф выглядел бы, как минимум странно.

Выслушав высокомерное предложение о желании сотрудничать, пришедшие переглянулись, и виконт, после паузы, ответил кивком.

– Святой отец поможет вам с подготовкой. А я пока поговорю с Ольфом. Освободи его, – обратился он к стражнику. – Отведи его наверх. Потолкуем.

Помассировав натертую кандалами ногу, Ника пошла куда ткнул рукой страж, мимоходом бросив взгляд на сделавшееся свирепым лицо Маринку. Вернее на свое, такое милое и до боли знакомое лицо, испорченное злой, чужеродной гримассой.

Приведя её в одну из верхних комнат, стражник оставил их один на один с виконтом, с интересом, оглядывавшим её, прищурив один глаз.

Ника молчала, не решаясь начать разговор, больше всего сейчас боясь сбиться на неудержимый бабий плач.

– Расскажи мне, что вы там с ней придумали. Только предупреждаю тебя, у тебя есть одна правдивая попытка. Рискни. Попробуй обмануть меня, чужеземец.

– Я не чужеземец, – срываясь начала Ника, пытаясь преодолеть предательский плач, перекрывающий горло. – Я – Ника, святая… в честь салата!

***

– Не может быть! – вытаращив глаза, заорал во весь голос виконт, разводя в разные стороны ладони.

– Это… я… – натягивающиеся до этого момента нервы не выдержали и Ника, скривив рот и выпятив нижнюю челюсть, зарыдала, как ребёнок.

– Я Ника, как салат… Клары, святой… ыыы… – речь её сбилась, и она заплакала в голос.

Виконт подскочил, обалдело глядя на неё и развел руками, намереваясь обнять, но в последнюю секунду остановил руки, поняв, что, наверное, будет выглядеть странно, обнимая кухонного Ольфа. Не зная, как действовать дальше, он замешкался и с недоумением застыл на месте.

Увидев этот оборванный порыв, Ника впав в лёгкое отчаяние от своего положения, завыла на уровень громче и, окончательно смутив виконта, слегка утеряла равновесие. Пошатнувшись и сползла на колени. Подхвативший её за подмышки виконт ошалело смотрел на неё не зная, как помочь, а Ника от нахлынувшей на неё всеобщей слабости совсем расклеилась и завыла в полный уже голос: