Пару раз с досадой прикладываюсь затылком об стену. С ключами — это просто провал. Я реально не ожидала того, что она потребует их обратно и ни черта не подготовилась. Была какая-то вялая мыслишка сделать себе ключики на всякий случай, но я благополучно о ней забыла.

— Я сама жалею, что не сделала.

— Вот я и говорю. Расслабилась, раньше времени.

Подруга во всем права. Мой косяк. Поторопилась. Теперь придется как-то выкручиваться.

— Все равно не понимаю с чего она так сорвалась. Адекватная ведь была, а теперь рычит. Из-за пуза своего дурацкого что ли?

— Конечно из-за него. Раньше ты всеобщей любимицей была, а теперь у нее своя Зайка будет. Все, лафа закончилась.

— Это не повод!

— Еще какой повод. Мила до этого всю свою нерастраченную любовь на тебя выплескивала, племяшка то, племяшка се, а теперь у нее свой ребенок будет. Там гормоны так бомбят, что на всех остальных плевать. Материнский инстинкт вещь суровая и непреодолимая.

И снова подруга права. Мила нормальная была до того момента, как узнала про беременность. Спокойная, предсказуемая, поддерживала меня, баловала. А как только две полоски на тесте увидела, так все, пошла Зайка в жопу.

***

Меня такой расклад совершенно не устраивает. Это если сейчас она такой сволочью стала, то что потом будет, когда ребенок наружу вылезет? Правильно! Одни проблемы.

— Слушай, Оль, — вскакиваю на ноги, захваченная новой идеей, — а дай мне какую-нибудь волшебную пилюлю, чтобы я ее Миле подсунула и избавилась от этого недоразумения. Или может микстуру какую-нибудь? Не знаю…

В трубке тишина.

— Заснула что ли? Я с кем вообще разговариваю.

— Ты во что меня втянуть хочешь? — неожиданно зло шипит Ольга, — одно дело подтвердить, что у тебя сопля до губы из-за аллергии, и совсем другое помочь спровоцировать выкидыш.

— Ты не понимаешь! Пока она не знала, про свою беременность, нормально все было, а потом началась фигня. Если бы не этот комок у нее в пузе, ничего бы не произошло! Я бы так и была любимой Зайкой…

— Это ты не понимаешь! — она повышает голос, — то, о чем ты говоришь — это преступление!

— Пфф! — отмахиваюсь, — Ну что ты, как деревня колхозная. Там еще нет ни фига, ни рук, ни ног, только сгусток слизи. Она и не заметит даже. Вжи-и-ик, и готово.

— Ты совсем ё…чокнутая?

— Да, блин, что такого? Я же не прошу тебя лично вытаскивать из Милы эту хрень! Просто достань мне лекарство…

— Да пошла ты! — рычит она,

Я, если честно, охренела от такого выпада.

— А ты случайно не забылась, Оленька? — шиплю в трубку, — я между прочим и для тебя стараюсь. Денег-то на квартирку хочешь? Вот и помогай!

— На хрен иди со своими деньгами, — в ее голосе звучит что-то новое, странное, — Не звони мне больше! Никогда! Поняла?

— Что? Да я…

В трубке уже быстрые гудки.

Су-у-у-ка.

Меня просто рвет и порет. Да пошла она в черту! Тоже мне подруга нашлась. Как пиво пить за мой счет — так первая, а как реально помочь — так нет ее. Ссыкуха трусливая.

Пусть катится! Сама справлюсь. А потом, когда всего добьюсь и буду в полном шоколаде, этой дуре хрен под морду суну, а не поддержку. Пусть локти кусает и от зависти давится, пока полы будет намывать в каком-нибудь спидознике. Идиотка.

Хватаю телефон и лезу в интернет. В сети все есть. Найду.

Больше часа я скачу по сайтам в поисках нужного препарата, и в итоге выписываю на листочек штук пять названий. Что-нибудь из этого наверняка можно достать.

К сожалению, в аптеках ничего нет. Оказывается, такие таблетки поставляются исключительно в медицинские учреждения, да еще и со всякими лицензиями.

Ничего. У меня еще Тоха есть. Он уж точно не сыкло позорное, поможет.

Я набираю его номер и мурлыкаю, едва услышав хриплое «здрасте»:

— Тошенька, привет…

На заднем фоне грохочет музыка и смех.

— О, Заибумба! — хрюкает парень, — чем обязан?

— Я знаю, что ты настоящий волшебник и можешь все, — заискивающе улыбаюсь в трубку.

— Ближе к делу. Что надо? Очередной телефончик спереть?

— Нет, Тош, — ласково смеюсь, — Таблетки. Я тебе сейчас сообщением скину.

— На колеса что ли подсела? — ухмыляется он.

— Нет. Ты что! Я не такая.

— Угу. Все вы не такие, — он отвлекается на то, чтобы прочитать мое послание, — И что за хрень? Три метил…пентил… глаза сломаешь, пока прочитаешь.

— Да ерунда. Просто привези мне, пожалуйста. Отблагодарю.

— Неее, — тянет он, — я так не работаю. Или говори, что это за говно такое, или иди лесом.

Вот ведь гад. Но делать нечего, признаюсь:

— Это таблетки для прерывания беременности. Их в аптеке не купишь.

— Залетела что ли? — ржет он.

Черт. Всеми нехорошими словами прохожусь по Ольге. Предательница! Для нее такое достать — раз плюнуть, а мне теперь выкручивайся.

— Да, — смиренно признаюсь.

— Так иди в клинику, шальная.

— Не могу. Меня ругать будут.

— Мне так-то насрать, но проблем не боишься? Сейчас дерьма наглотаешься, случится какая-нибудь хрень, и потом будешь локти кусать.

Ё-моё, да что они все такие правильные.

— Нормально все будет, не переживай. Я уже решила.

— Ну раз решила, так решила. Дело твое, — хмыкает он.

— Достанешь? Только мне срочно надо. Сам понимаешь, сроки и все такое. Тянуть нельзя.

— Не дрейф. Все будет. Перезвоню, — и отключается.

А я места себе не нахожу. Слоняюсь по дому, зачем-то дважды грею чайник, снова смотрю Милины фото в сети и злюсь, вспоминая, как она меня сегодня протащила. Ну ничего. Я еще отыграюсь.

Под вечер Тоха привозит три таблетки в маленьком зип-пакете, и мой кошелек становится легче на целую пятерку. Денег жуть как жалко, но я утешаю себя, что это для дела, и что в итоге все вложения с лихвой окупятся.

***

— Мил, прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду.

Тетка не спешит оттаивать и, криво усмехнувшись, хмыкает в трубку:

— Мы не в детском саду, Зой.

— Я понимаю, — побольше смирения в голос, — Знаю, что не оправдание, но у меня после переезда голова кругом шла, и мозги отключились. Я как шальная была…И мне очень стыдно.

Ни капли вранья. Мне реально стыдно, за то, что я вынуждена виновато вздыхать и оправдываться, хотя ни в чем не виновата. Это ей бы за грубость не мешало извиниться, но Миле даже в голову не приходит такая мысль. Королева, мать ее.

— Это хорошо, когда стыдно, — выдает назидательным тоном, от которого у меня сводит зубы, — это значит, что пациент не безнадежный.

Тише, Заинька,