Однако Рита, похоже, была совершенно другого мнения.

Она подошла ка мне и, положив руку на мою могучую грудь, сказала:

– Я так соскучилась… А ты?

– Вы что – спятили? – зашипел я в ответ, глядя то на нее, то на Наринского, который стоял чуть в стороне. – Вы что делаете?

Гарсиа, находившийся в нескольких метрах от нас, внимательно смотрел на Риту, и в его взгляде я, к своему удивлению, увидел торжество.

– Где Альвец? – спросила Рита, не обращая внимания на мои многозначительные злобные взгляды.

Гарсиа, услышав это, усмехнулся.

– Где Альвец? – повторила Рита. – Все кончено. Твой план отменяется.

Я просто не знал, что делать.

– Каюта 422, – ответил я, чтобы хоть что-то сказать. Наринский кивнул матросикам, и трое из них бодренько поскакали к двери, ведущей в пасажирские палубы парома. Рита посмотрела им вслед, потом повернулась к Гарсиа и сказала:

– А вы отойдите к борту.

Гарсиа, ухмыляясь, выполнил ее требование и отошел к высокому фальшборту, за которым виднелась черная надстройка подводной лодки, плавно двигавшаяся то вверх, то вниз.

– Может быть, ты объяснишь мне, в чем дело? – спросил я у Риты, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо и требовательно.

– Конечно объясню, милый. Но лучше пусть это сделает Владилен Михайлович.

Услышав это, Наринский кивнул и подошел к нам. Я не стал дожидаться его объяснений и заговорил сам:

– Вы хоть понимаете, что срываете важную операцию? Что я – зря готовил все это? Зря встречался со Стилетом и организовывал встречные действия? Значит, все, что я сделал, – побоку, а вы теперь сами решаете, что будет дальше, так?

Наринский примирительно выставил ладонь и сказал:

– Успокойтесь, Константин. Все совсем не так плохо, как вы думаете. Уже одно то, что вы смогли, по сути дела, изъять из оборота такую фантастически крупную партию наркотиков, делает вам честь. А остальное, извините, не ваше дело.

– Но ведь смысл операции был не только в том, чтобы ограбить Гарсиа, но и в том, чтобы собрать и уничтожить его контрагентов на нашей стороне!

Я был вне себя.

Со мной обошлись, как с мальчишкой, и я был готов броситься на лощеного академика с кулаками. Но это было бы слишком по-детски, и я с трудом, но все-таки сдерживался.

Дверь надстройки распахнулась, и на палубе в сопровождении трех автоматчиков показался Альвец. Выглядел он неважно. Во-первых, морская болезнь серьезно пожевала его, а во-вторых, он был попросту пьян. Один из морячков поддерживал его под локоть, и Альвец, недовольно оглядываясь на провожатого, постоянно дергал рукой.

Альвеца подвели к нам, и он, увидев Риту, вытаращил налитые кровью глаза и удивленно сказал:

– Ничего не понимаю! Что вы здесь делаете, прекрасная сеньорита?

Гарсиа, услышав его слова, криво усмехнулся и бросил:

– Сейчас поймете, сеньор Альвец. Прекрасная сеньорита и наш дорогой русский друг работают вместе. Теперь вы поняли?

– А-а-а… Ну-ну! И Альвец усмехнулся.

Да что же они все усмехаются-то, подумал я, может, я чего не понимаю?

Рита посмотрела на Гарсиа и сказала:

– Ну что, дон Хуан, настало время проводить нас к тайникам.

Гарсиа, скотина, опять усмехнулся и ответил:

– А это уж пусть ваш Знакар делает. Он лучше меня знает – где и как. С Копперфилдом он договаривался, вот пусть и показывает.

Рита посмотрела на меня, и я, пожав плечами, сказал:

– Пошли.

А что я еще мог сказать?

Первые, самые близкие тайники находились в носовой части парома, и хитрость заключалась в том, что изгиб скулы парома снаружи и изнутри не соответствовали друг другу. В двух образовавшихся полостях, которые получились весьма вместительными, уместилось чуть ли не по пятьдесят тонн порошка, упакованного в многослойные пластиковые мешки. Остальное было распихано по кораблю в емкостях, замаскированных не менее хитроумно. Работа обошлась примерно в полтора миллиона, но масштабы планировавшейся операции позволяли Гарсиа пойти на такие расходы, поэтому он даже не пикнул, когда я сказал ему, сколько нужно заплатить корабелам.

Мы спустились в трюм, я указал матросам на нужные места, и они начали резать железо болгарками. Сыпались искры, воняло горячим железом, и, наконец, минут через десять перед нами открылась большая корявая дыра, за которой виднелись аккуратно уложенные мешки с кокаином.

Наринский пригнулся и шагнул внутрь тайника.

Я видел, как он достал из кармана маленький красный шведский ножик, открыл его и надрезал один из мешков. Потом он сунул в отверстие палец и, вытащив его обратно, понюхал и осторожно лизнул.

Пожевав губами, он сплюнул и, выбравшись обратно, сказал:

– Пошли отсюда.

Рита вопросительно посмотрела на него, и он, вздохнув, бросил:

– Сахар.

Рита сжала губы и, увидев, что я собираюсь открыть рот, сказала:

– Лучше молчи.

Я заткнулся, понимая, что в деле произошел совершенно неожиданный и, по всей видимости, очень неприятный оборот. Теперь я понял, почему Гарсиа и Альвец усмехались, наблюдая за решительными действиями Игроков и вооруженных матросов с подводной лодки. Они, конечно, знали, что мы найдем в тайниках совсем не то, что там должно было быть, и это доставляло им немалое удовольствие. Я бы и сам кайфовал в такой ситуации.

Мы вышли на палубу и направились на бак, где под охраной морячков около фальшборта стояли Гарсиа с Альвецом.

Увидев наши изменившиеся физиономии, они переглянулись, и Гарсиа, злорадно ухмыляясь, шагнул мне навстречу и сказал:

– Вы, мистер-товарисч Майкл-Тедди-Константин-Знакар, наверное, считали меня дураком. Но, как видите, сами остались в дураках. Наверное, вы думали, что ваша дикарская русская хитрость пройдет в Южной Америке? Вы ошиблись. Вы очень серьезно ошиблись. Я с самого начала знал, что вам нельзя доверять, и распорядился по-своему. Я неплохо повеселился, наблюдая, как под вашим руководством в тайники загружают сахар. Да, русский сеньор, обыкновенный кубинский сахар! А настоящий кокаин, все четыреста тонн, будет в России через тридцать шесть часов. И вы ничего не сможете сделать. Кроме того, вы ничего не сможете узнать даже от меня, потому что я и сам не знаю, каким путем он туда прибудет. Если хочешь, чтобы тайна осталась тайной, поручи дело кому-нибудь другому и не спрашивай его, как оно будет сделано. Мои люди, которые везут в Россию товар, сообщат мне, как они это сделали, только после того, как все будет закончено. Таков был мой приказ. Так что даже я ничего не знаю. Наивный русский дикарь…