— О нет, я немогу. Я не танцевала с тех пор, как вышла замуж.

— НеужелиТрамбалл не любил танцевать? Как странно. Я помню, что когда мы только началивыезжать в свет, я раза два с ним танцевала.

«Еще бы, ведь вто время он как раз подыскивал себе жену», — подумала Кэролайн, горькоусмехнувшись. Трамбалл просто из кожи вон лез, чтобы привлечь вниманиепотенциальных невест. Однако, женившись, он совершенно изменился. За семь лет(ровно столько длилось ее замужество) Кэролайн не смогла сшить себе ни одногобального платья. Трамбалл считал, что бальные платья — это непозволительнаяроскошь.

— Боюсь, мненечего надеть. Однако я очень хочу поехать, — призналась Кэролайн.

— Если тыпридешь в траурном платье, то весь вечер просидишь рядом со скучающими вдовами,которым до смерти надоело оплакивать покойных мужей. Я, наверное, смогуподобрать для тебя что-нибудь из своего гардероба.

— Нет, я не могувзять твое платье, — возразила Кэролайн. Она стыдилась своей бедности. Онамогла бы попросить платье у Минервы, но, к несчастью, тетушка была на целыхдесять сантиметров ниже ее.

— Не говориглупостей. Думаю, что я обязательно найду для тебя что-нибудь подходящее. Делов том, что после каждых родов я набирала вес, и у меня есть платья всехразмеров. Дуглас считает меня сумасшедшей, ведь я храню все свои бальныеплатья. Я их так люблю, что просто не могу с ними расстаться. Я пересмотрю свойгардероб, и если найду что-нибудь подходящее, то обязательно пришлю к тебе этоплатье.

— Элизабет, я незнаю, что и сказать...

— Не нужноничего говорить. Я буду очень рада, если мне удастся тебе помочь. О Кэролайн, вшколе мы с тобой были близкими подругами. Ты для меня была почти как сестра.Помнишь? Ты нужна мне. Я поняла одну вещь — чем старше я становлюсь, тем большемне хочется, чтобы рядом со мной были те, кто помнит меня молодой и красивой.

— Элизабет, ты исейчас очень красива.

— Ты такдумаешь?

— Да. И я тебяпрекрасно понимаю. Господи, как же мне нравится смеяться. Все эти годы мне такне хватало веселого смеха и друзей. Очень, очень не хватало.

Выразительныечерные глаза Элизабет стали печальными.

— Когда ты сталаневестой Трамбалла, мы все завидовали тебе, — призналась она.

— И напрасно.

— Да, теперь яэто понимаю, — сказала Элизабет, взяв перчатки и сумочку. — Дуглас хорошо комне относится, и мы с ним очень привязаны друг к другу. Если бы между нами былапылкая любовь, то, наверное, и детей у нас было бы в два раза больше. Однакомне кажется, что такое количество отпрысков я просто не смогла бы произвести насвет Божий, — добавила она, улыбнувшись.

— И тебе этогодостаточно? — спросила Кэролайн. Вопрос невольно вырвался у нее, когда онавспомнила свою уставленную цветами гостиную, где все время чувствовалосьнезримое присутствие Джеймса Феррингтона.

— Конечно, —спокойно ответила Элизабет. — А что еще? Страстное желание? Пылкая любовь?Думаю, я не смогла бы жить в состоянии постоянного возбуждения. А ты?

— Нет, — быстропроговорила Кэролайн. — Мне кажется, я тоже не смогла бы. — Помолчав немного,она произнесла: — Элизабет, ты веришь в то, что любовь все-таки существует?Нет, не романтическая привязанность, а такая, которая может длиться всю жизнь?

— Да, — нераздумывая, сказала Элизабет, опершись рукой на стол. — Но любовь — это совсемне то, что мы себе представляли, будучи юными девицами. Нет в ней ничеговолнующего и увлекательного. Душевное спокойствие и уют — вот как я описала былюбовь. А еще — поддержка и забота. Когда я вижу, как Дуглас берет на рукинаших детей, я понимаю, что буду любить его всю жизнь. Бывают моменты, когда онвпадает в ярость или проявляет непомерное упрямство и я злюсь на него, но...мне кажется, что даже в эти моменты я люблю его. Люблю, несмотря на всенедостатки.

Она улыбнуласьКэролайн.

— Ты знаешь, чтоон на днях сказал мне? Дуглас сказал, что хочет состариться вместе со мной. Этодовольно необычный комплимент, однако он взволновал меня до глубины души.Видишь ли, Кэролайн, дело в том, что я согласна стареть, если рядом со мнойбудет такой мужчина, как Дуглас. Если ты знаешь, что кто-то всегда будет рядомс тобой, и ты хочешь, чтобы это было так, наверное, это и есть любовь.

Элизабет поднялаголову и посмотрела на часы.

— Мне пора, —сказала она, направившись к двери. — Итак, не забудь, что сегодня вечером тыобещала приехать ко мне.

— Не забуду, —заверила ее Кэролайн и пошла за ней. — Я приеду к тебе, даже если мне сновапридется надеть черное платье и весь вечер сидеть рядом со вдовами.

— Я обязательнонайду для тебя какой-нибудь наряд, — пообещала Элизабет. — Кстати, ты могла быпопросить своего кузена Джеймса, чтобы он сегодня сопровождал тебя.

— КузенаДжеймса? — удивленно переспросила Кэролайн. Она буквально похолодела от ужаса,когда поняла, что Элизабет говорит о Феррингтоне. Та нелепая история, которуюони сочинили для леди Димхерст, уже начала распространяться по всему городу.

— Он хорошийчеловек и невероятно красивый мужчина. Тебе очень повезло, что он приехал вЛондон. Я думаю, он сможет тебе помочь, поддержать в трудную минуту.

— Поддержать втрудную минуту? — запинаясь, повторила Кэролайн. Она взяла Элизабет за руку. —Кто сказал тебе о том, что мы Джеймсом родственники? — спросила она и тут жепоняла, что этот вопрос может показаться Элизабет странным. — Просто мы с нимочень дальние родственники и видимся крайне редко, — объяснила она.

— О дорогая, яне хотела тебя огорчать, — сказала Элизабет. — Мне рассказала об этом ледиДимхерст.

Облегченновздохнув, Кэролайн отпустила ее руку.

— Прости меня зато, что я так отреагировала на твои слова. Ты удивила меня. В обществе почтиникто не знает о нашем родстве.

Элизабетнахмурилась.

— Боюсь,Кэролайн, что это уже ни для кого не тайна. Вчера вечером на обеде у графаЛэвенхема леди Димхерст рассказала о том, что вы с мистером Феррингтономродственники, и это слышали все сидевшие за столом, а в гостях у графа былоболее двадцати человек. — О, теперь я вижу, что ты расстроилась. Прошу тебя,Кэролайн, не волнуйся. Я уверена, что все были заняты беседой и никто необратил внимания на ее слова.

Кэролайнзаставила себя улыбнуться.

— Да, наверное,ты права.

— Я уверена вэтом, — сказала Элизабет.

Она быстропоцеловала Кэролайн в щеку и, спустившись по центральной лестнице, села вэлегантный открытый экипаж. После вчерашнего дождя небо было необыкновенноясным, а воздух — свежим и прохладным. Такая погода как нельзя лучше подходитдля прогулок в открытом экипаже.