От «снежного» беспорядка почти не осталось следов. Если присмотреться, то можно заметить светлые разводы на полу, но это такие мелочи о сравнению с тем, что было. Удивительно, каким чудом из килограммовой пачки получилось столько грязи. Но еще больше вопросов возникает при мысли о том, как быстро Константин отмыл обеих дочек, которые выглядели так, словно их с головой в мешок с мукой окунули. Он их переодел, причесал. Без раздражения и ругани. Я ни единого грубого слова не услышала, ни единого крика. Лишь детский смех и бархатный мужской голос, строгий, но не яростный. Воскресенский действовал спокойно, умело, размеренно, как будто все это в порядке вещей. Обычное дело для отца двух неугомонных солнышек.

- Девочки, помогайте, - тепло произносит Константин, и я невольно съеживаюсь. Не могу привыкнуть к такому его тону. Мягкому, обволакивающему, без намека на ехидство или грубость. Словно в нем уживаются две разные личности, абсолютно противоположные. «Говнюк» - для офиса и общества, а обычный семьянин – для дома и дочек.

Константин стоит ко мне спиной, у шкафчика с посудой, привычными движениями достает тарелки и стаканы, протирает – и передает дочкам. Маша и Ксюша послушно несут их к столу, очень аккуратно расставляют. Они внимательны, сосредоточены и подходят к заданию папочки с полной ответственностью. Эта троица действует слаженно, как команда. Словно все у них отработано, и такие семейные вечера давно стали традицией.

Острый, болезненный укол пронзает сердце. Я чувствую себя лишней здесь. Я как сторонний наблюдатель. Или бездомный, который случайно забрел в чужие владения и подглядывает через окно за хозяевами. При этом дико завидует им…

- Пап, дай нож, - командует Ксюша, протягивая ему ладошку. Воскресенский легко хлопает по ней рукой, давая «пять».

- Холодное оружие детям не игрушка, - поворачивается к дочери так, что я вижу его профиль. Мужчина подмигивает малышке и улыбается, искренне и с неподдельной любовью.

- Ватлушку лезать, - объясняет Маша непутевому отцу.

- Извините, я совсем про нее забыла, - обреченно выпаливаю, обращая на себя внимание сразу всех троих.

Перехватываю недоуменные взгляды, хмурюсь и вбираю носом воздух. Вместо ожидаемого запаха гари наслаждаюсь ванилью и творогом. Воскресенский молча кивает на стол, посередине которого самое главное место заняла «Королевская ватрушка» с золотистой крошкой.

- Я достал, как только таймер прозвенел, - невозмутимо объясняет хозяин дома. – Выглядит съедобно, - бросает сомнительный комплимент, но от него даже это можно считать похвалой.

- Отлично, - выдыхаю с облегчением.

Отойдя от шока, в который меня погрузило семейство Воскресенских, я забираю нож – и сама нарезаю запеканку. Хочется быть полезной хоть в чем-то. Ведь пока что я лишь прибавляю им проблем и забот. Скорее, мешаю, чем помогаю. Даже сейчас будто путаюсь под ногами.

- Константин Юрьевич, вы так хорошо справляетесь, - все-таки не выдерживаю, когда он приносит салфетки и, слегка отодвинув меня плечом, опускает стопку на стол. - Зачем вам нужна была я? – становлюсь вполоборота, оказываясь с ним лицом к лицу. - Да еще и на круглые сутки, - заканчиваю фразу совсем сипло, потому что мы стоим слишком близко. Практически вплотную.

- Может, я отдохнуть немного хотел, - усмехается он. Говорит в свойственной ему ехидной манере, но взгляд при этом серьезный. - Больше внимания работе уделить. Я, кстати, планирую расширять штат юристов, - внезапно делится планами. – При всем моем богатом опыте и длительной адвокатской практике я никак не мог предугадать, что новая няня на моей кухне будет в снежки из муки играть.

Обезоруживает меня и словами, и улыбкой. Расслабленной, доброй, чуть укоризненной. Словно он с нашалившим ребенком общается.

- Этого не повторится, - шумно выдыхаю, на секунду забыв, что мы совсем рядом. Настолько, что я чувствую запах его шампуня, который смешивается с моим. – Извините, - и отворачиваюсь, переключаясь на запеканку. Раскладываю нежные, рассыпающиеся треугольники по тарелкам.

- Не извиняйся, Вера, - голос отдаляется, потому что Константин делает шаг в сторону, увеличивая расстояние между нами. - И, зная своих лапочек, я со стопроцентной уверенностью могу сказать: повторится. И не раз, - смеется и вдруг опускает руку мне на плечо. – Мужайся, - похлопывает дружески.

Пока я размышляю, как реагировать на его жест, он уже обходит стол и садится напротив. Рядом устраиваются дочки, жадно поглядывая на ароматную выпечку. Облизывают губки, будто у них уже слюнки текут.

- Мама Вер-ра… Плосто Вела… А ты? – перебивают друг друга Маша и Ксюша. – Ешь, - командуют хором.

- Я не голодна, - откладываю нож. Вытираю руки о салфетку. – Приятного, - собираюсь уйти и оставить дружную семью наедине друг с другом. Но не успеваю и шага сделать.

- Мое присутствие портит тебе аппетит? – безэмоционально говорит Воскресенский. - Или ты в запеканку что-то добавила, что сама пробовать не хочешь? – вопреки брошенному обвинению, отламывает внушительный кусок и пробует.

- Нет, - цокаю недовольно. - Ни то, ни другое.

- С фигурой тоже все в порядке, так что ты можешь есть в любое время суток, - мельком пройдясь по мне взглядом, выносит вердикт. И на комплимент это опять не похоже, как и все, что он говорит. - Не вижу объективных причин, почему бы тебе не присоединиться.

- Вы просто мастер дедукции, - язвлю, но сдаюсь. Устало сажусь на ближайший стул.

- Профессия обязывает, - оставляет за собой последнее слово.

Ужинаем в тишине, чтобы не портить друг другу ни аппетит, ни настроение. Я постоянно присматриваю за девочками. С удовлетворением наблюдаю, как они уплетают за обе щеки мою стряпню. Впервые за весь вечер ощущаю себя нужной. Если няня из меня никакая, то хотя бы накормлю детей вкусно. Да и папе, вроде бы, нравится. Только он не признается.

- Какие у тебя планы на ночь, Вера? – отставив пустую тарелку, неожиданно уточняет. Поперхнувшись, делаю глоток чая. И только потом отвечаю

- Два заказа. Если вы об этом, - импульсивно добавляю.

- Разумеется. А о чем еще? - изгибает бровь. – Мы ведь обсуждали твою подработку. И мое обещание в силе: кухня у тебя в полном распоряжении, - обводит рукой свои владенья.

- Я уложу девочек спать и приступлю, если вы не против. Постараюсь не шуметь, - заверяю его, а сама выстраиваю план, с чего начать готовку. Заказы, в целом, средней степени сложности. Я даже Матвея не дергала.