Они не успели далеко отъехать, как Каро подняла голову и заметила поднимающийся к небу клуб черного дыма. Не сводя взгляда с черного облака, она спросила у кучера:

— Дэли, что там такое?

— По-моему, дым, миссис Мортон, — почтительно ответил кучер.

Дым?! Дыма без огня, как известно, не бывает… Пожар — страшное дело в таком городе, как Лондон!

— Давайте подъедем ближе и посмотрим! Вдруг мы сумеем чем-нибудь помочь?

Пожилой кучер замялся в нерешительности:

— Мадам, вряд ли его светлость это одобрит.

Доминик…

Дым?

Пожар!

Каро сама не понимала, почему так уверена в том, что дым имеет отношение не только к пожару, но и к Доминику. Она лишь знала, что с каждой секундой все больше убеждается в этом.

— Дрю, хватит! Больше мы все равно ничего не сумеем сделать, — устало распорядился Доминик.

Они оба покрылись копотью с головы до ног — ведь им пришлось несколько раз вбегать в горящее здание, изо всех дверей и окон которого теперь валил густой черный дым. Через дыру в горящей крыше вырывались языки пламени.

Глаза Батлера дико сверкнули на закопченном лице.

— Бен еще там!

— Мы больше ничего не сможем сделать, — вяло повторил Доминик; лицо его было мрачным под слоем сажи и копоти. Он посмотрел на горящее здание, в котором еще совсем недавно был игорный клуб «У Ника».

— Но…

— Дрю, он умер.

Пожилой управляющий беспомощно опустил руки, его морщинистое лицо исказила горечь поражения. Они ничего не могли поделать; оставалось только стоять и смотреть, как бушует внутри огонь, несмотря на все их усилия и помощь приехавшей несколько минут назад пожарной команды.

Полчаса назад, когда к клубу приехал сам Доминик, огонь уже полыхал вовсю. Правда, пожар еще не охватил все помещения клуба, хотя Доминику пришлось урезонивать Батлера и Бена Джексона, которые рвались в горящее здание, стремясь вынести из огня то, что еще можно было спасти.

К сожалению, Бен решил вернуться еще раз, чтобы забрать кое-какие личные вещи и бухгалтерские книги из стола в кабинете Дрю Батлера.

Больше он не вышел…

Дрю бессильно стиснул кулаки:

— Убью мерзавца!

— Брауна? — уточнил Доминик, на скулах которого заходили желваки.

Глаза управляющего метали молнии.

— Кого же еще?

Доминик и сам пришел к такому выводу, когда увидел полыхающее пламя. Он прекрасно помнил довольную физиономию Брауна, когда тот утром выходил из клуба.

Накануне вечером Доминик отправился в логово льва с намерением понять, в самом ли деле Браун стоит за нападением на Озборна. Браун подозрительно быстро отверг всякие предположения о том, что ему что-либо известно, в то время как он любил хвастаться, что в курсе всего, что происходит, как он любил говорить, «в его городе». Такое поведение косвенно подтверждало подозрения Доминика.

Утром Браун самолично явился в клуб, предположительно для того, чтобы навестить старых друзей, Батлера и Джексона. Он очень обрадовался, застав там Каро… Доминик не сомневался: Браун приезжал сегодня в клуб, чтобы оценить силы противника.

И вот, спустя всего несколько часов после визита Брауна, в клубе вспыхнул пожар. Доминик решил, что Браун бросил ему открытый вызов…

Он помрачнел.

— Блюстителям закона потребуются доказательства его преступных действий!

Управляющий презрительно фыркнул:

— Мне никаких доказательств не нужно! Я и так знаю, что за всем произошедшим стоит Браун!

Доминик был вполне согласен с управляющим.

— Дрю, уверяю вас, я чувствую то же самое, что и вы, и тем не менее серьезно предостерегаю вас против самосуда…

— Значит, мне сидеть сложа руки и дать ему выйти сухим из воды после убийства, так, что ли?

Два дня назад Доминик уже сталкивался с упрямством управляющего, он не намерен был терпеть очередное унижение. И все же, стараясь сдерживаться, он заговорил спокойно и убедительно:

— Надеюсь, вы мне поверите, если я обещаю, что сухим из воды он не выйдет?

Ему показалось, что Дрю его не слышит.

— Я работал на него почти двадцать лет! — воскликнул управляющий. — И раньше подозревал, какой он подлец и мерзавец, но… — Он с отвращением покачал головой. — Поджог — дело рук Брауна, и это так же верно, как то, что меня зовут Эндрю Батлер!

Доминик с шумом втянул в себя воздух.

— Еще раз обещаю: я позабочусь о том, чтобы он заплатил за свои преступления…

— Доминик! Дрю! Ах, хвала небесам, вы оба живы!

Доминик вовремя обернулся и успел подхватить Каро, которая бросилась к нему в объятия.

Каро не поверила собственным глазам, когда карета повернула за угол и она увидела дымящиеся останки клуба, в котором выступала всего два дня назад. Здание было охвачено огнем, из окон и дверей валил густой черный дым. Несколько десятков пожарных заливали пожар водой, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома.

Она испытала огромное облегчение, заметив Доминика, который беседовал с Дрю. Тут же забыв о размолвке, она бросилась ему на шею, чуть не плача от облегчения, потому что увидела его целым и невредимым.

Щеки у нее раскраснелись — и вовсе не от жара! С трудом овладев собой, она отстранилась от Доминика и повернулась к пожилому управляющему:

— Дрю, рада видеть, что вы не пострадали…

— Сейчас это не важно, Каро, — ответил ей за управляющего Доминик. Он поспешил отвести ее подальше от горящего здания: с крыши падали куски дранки. — Объясните, пожалуйста, что вы здесь делаете!

Она насупилась, глядя в его запачканное сажей лицо, на котором застыло неодобрительное выражение.

— Я поехала прокатиться, как и собиралась, но увидела дым…

— И решили посмотреть, что случилось, — с едва сдерживаемой яростью продолжил за нее Доминик. — Неужели вы не понимали, что сами могли серьезно пострадать?

Она небрежно отмахнулась:

— Надеюсь, мне хватает здравого смысла, чтобы не подходить близко к…

— И все же вы здесь! — Доминик метнул на нее испепеляющий взгляд, прекрасно помня, что она еще не знает о гибели Бена Джексона. Нельзя рассказывать ей о случившемся, иначе трудно сказать, что с ней произойдет. С самого начала Каро питала нежную привязанность к застенчивому гиганту швейцару. Если она узнает, что Бен несколько минут назад вбежал в горящий дом, да так и не вышел оттуда, она, чего доброго, упадет в обморок… Правда, Доминик не знал, как примет Каро весть о трагедии и что будет делать, узнав, что ее друг и защитник погиб, — плакать или злиться…