— Да, — тихий голос девушки наполнился тревогой, как пустой бокал шампанским. Но она старалась внушить себе — очень старалась — что Славик пошутил.

— Меня зовут Слава, — обратился к ней парень, развязно плюхаясь на стул напротив. — А это Оксана — мой личный фотограф… И любовница. Как насчет секса втроем? Вы любите такой вид извращения?

Девушка поперхнулась шампанским, которое пила только для приличия. Оксана заботливо постучала ее по спине — большего она все равно не могла для нее сделать.

— Нет, — тихо ответила она, испуганно глядя на парня.

— А какие виды извращений вы любите? Ну, колитесь! — парень развязно положил ладонь на ее колено.

— Никаких, — взгляд девушки стал затравленным, она оглядывалась по сторонам, словно искала выход из капкана.

— Ну что же вы, девушка, такая скрытная: тут все свои.

Он ей подмигнул, вызвав новую порцию адреналина, как болезненный укол.

— Сейчас мы еще немножечко выпьем и пойдем сниматься… Я вас изнасилую, а моя подружка это снимет на камеру. Видите ли, недавно мы купили новый цифровик, с фотокамерой. Страшно дорогой.

Слава говорил спокойным тоном, словно речь шла о чем-то совершенно банальном. Хотя его взгляд светился от нарастающего возбуждения. Он предвкушал.

Оксана снова ощутила давление нереальности, наваливающейся на нее, как спасительное безумие, чтобы она ничего не понимала, не осознавала, смотрела на мир тусклыми стеклянными глазами. И… делала свою работу.

Главное, что бы не огорчала любимого Славика!

Иначе он ее убьет.

Девушка кричала и сопротивлялась, когда он волок ее из кухни в спальню.

— Слава, Слава, неужели ты не понимаешь: это будет настоящее изнасилование, а не имитация его! — кричала Ксана в ухо парню, пытаясь его хоть немного образумить. — Мы же договорились больше ничего ТАКОГО не делать. Мы же хотели быть острожными!

Но он только отмахивался от нее, как от надоевшей мухи.

Настаивать дальше она не посмела, поэтому обежала их, схватила фотоаппарат и стала в позу боевой готовности. Она была вынуждена снимать, как Славик срывал одежду с несчастной, рвал на куски нижнее белье и насиловал почти обеспамятевшую девушку, обмякшую, как кукла.

Девушка потеряла сознание, а после того, как пришла в себя, начала вести себя странно. Слишком странно.

Она действительно сошла с ума.

"Шизофреничка!" — с равнодушной злостью бросил Красавцев, когда заметил все признаки неадекватного поведения.

Оксана подумала, что сумасшествие, по крайней мере, избавило девушку от более страшной участи: смерти.

В безумии Славика была и параноидальная нотка — он обожал убивать свидетелей. Оксана с ужасом думала о том, что будет, когда… Если… Славик действительно сойдет с ума и паранойя целиком завладеет им?

Оксана в своих кошмарах иногда видела себя неопознанным трупом в морге, смертью которого никто не интересуется. Возможно, врачи даже напишут, что она покончила с собой. И это будет самая чудовищная ирония в ее жизни — так как она действительно когда-то пыталась себя убить.

Но все-таки большую часть времени — особенно когда кошмары забывали приходить в гости — она искренне верила, что жизнь удалась. По крайней мере, она часто видела Валю — и спала с ней. Иногда ей даже удавалось забыть о том, что Валя делает это за деньги. Ксане очень хотелось верить — а иногда даже удавалось — что она спит с ней не только ради денег, но и потому что хочет этого.

Валя тоже умела играть и убежать — и позволяла ей в это верить.

* * *

Осень придавала листьям золотые и алые цвета, швыряла их под ноги, на холодную землю. Туман и дым от сожженной травы придавал пейзажу нереальность, как на полотнах импрессионистов. Оксане иногда казалось, что она теряет сама себя в тумане и капельках дождя. Девушка вновь начала ходить на карате, тщательно скрывая это от Славика.

Однажды вечером ей пришлось проехаться в троллейбусе — просто другого транспорта рядом не было. Полутемный вагон, как обычно, был наполнен пьяными мужиками с грубыми повадками рабочих. Чувствуя себя аристократкой на свалке, она с презрением опустилась на сидение.

Однообразный пейзаж за окном — ярко светящиеся окна домов — вскоре приелся ей и немного усыпил.

— Девушка, девушка, осторожней идите домой, а то вдруг вас изнасилуют! — надрывался сзади какой-то алкоголик и стал издавать непристойные звуки. Оксана не сразу поняла, что этот кретин обращается именно к ней.

Она покраснела и резко обернулась. Истерически расхохоталась, распугав немногих пассажиров. От смеха она чуть не свалилась с сидения.

— Изнасилуют? Меня? Ну очень смешно!

Она пнула мужчину длинной ногой в высоких черных сапожках на каблучках-шпильках.

— Знаете, я бы очень посочувствовала тому мужчине, который рискнул бы на меня напасть! Я бы его убила и… — она наклонилась к нему, безумно сверкая глазами, — мне бы за это ничего не было!

И Оксана завершила свою речь ударом кулака по носу пьяницы. Из его носа потекла кровь. Он зажал нос грубыми, мозолистыми руками, сквозь сдавленные стоны послышались не менее сдавленные ругательства.

— Запомни, козел, не все женщины так уж безобидны! — добавила она, пнув его еще и в пах.

Несколько молодых девушек с радостными улыбками ей зааплодировали.

— Ну, может быть, на бис? — Оксана огляделась вокруг, делая вид, что ищет очередную жертву. Мужчины поспешили ретироваться в другой конец вагона.

Довольная удавшимся мордобоем, Оксана вышла из троллейбуса на станции метро и вскоре добралась до своего любимого Крещатика.

В переходе, названным молодежью "трубой", как обычно, тусовалось множество народа, от бандитов до малолеток-неформалов. Причем последние собирались в кучки и окружали какого-нибудь певца, перепевавшего хиты Бутусова, Мумий-тролля, культовой группы "Кино" (бессмертного В. Цоя).

Оксана всегда с удовольствием бродила по этому злачному месту, вдыхая запах сигарет, стоявший плотным облаком, как туман высшего класса, любуясь странными личностями и красивыми мальчиками. К сожалению, красивые мальчики были заняты красивыми девочками, и наоборот. Часто Оксане очень хотелось присоединиться к этой компании пофигистов, которые жили сегодняшним днем, сигаретами, травкой и алкоголем, а также — любовью.

Обдолбанные подростки почти не обращали внимания на дорого одетую, тщательно накрашенную леди, от которой исходили ароматы французских и английских духов.

Она была для них очередным видением в тумане. Иногда она ловила их заинтересованные взгляды и стреляла глазками, кокетливо и приглашающе улыбалась.

Бывало, что к ней даже подходили наиболее развязные подростки, не смущаясь явной разницей в возрасте. К ней клеились и четырнадцатилетние, и семнадцатилетние мальчики. Предлагали отпить пива из их бутылки, звали в компанию. Если мальчик был уж очень хорошенький, девушка поддавалась на его ухищрения, подходила с ним к остальным, знакомилась. Девушки воспринимали ее враждебно, как красивую соперницу, а парни жадно пожирали глазами.