– Просто поговорить с ним хочу, послушаю его умные высказывания, а потом использую в разговоре с вице-премьером – пусть знает, что и мы не лыком шиты.

Осин словно специально дожидался Валерия Борисовича на пороге своего кабинета. Увидел и улыбнулся приветливо, как старому знакомому:

– Заходите скорее, давно вас жду.

Ладейников удивился. Кинул взгляд на настенные часы в приемной и удивился еще больше: он не опоздал, а, наоборот, приехал на аудиенцию на семь минут раньше назначенного ему времени.

– К сожалению, мы виделись с вами давно, и то мельком. Ваша жена говорила, что у вас нет времени на встречи. Будто бы вы постоянно в библиотеках сидите или работаете за компьютером.

Валерий Борисович пожал плечами: он вообще не помнил, когда они встречались.

– Но я читал ваши труды, – продолжал банкир, – и вот решил познакомиться поближе.

– С какими моими работами вы знакомы?

Осина вопрос не смутил, но он перестал улыбаться, и лицо его стало деловым.

– Сначала читал то, что попадалось, а потом уж специально начал заказывать. Но вы, кажется, уже года три ничего не публиковали.

Валерий Борисович не стал спорить, хотя публикации были. Не так много, как хотелось, но все же.

– Так получилось, – сказал он. – Кстати, недавно у меня был разговор о банковском секторе, и мой собеседник привел ваш банк в качестве примера стабильности.

– Интересно знать, кто этот человек. Не Храпычев случайно?

– Нет, другой.

– Да и ладно. А Храпычев – пустой человек и специалист никакой.

Валерий Борисович промолчал.

– Ладно, бог ему судья, – махнул рукой Леонид Евгеньевич. – Я хотел предложить вам стать консультантом банка. Работать будете по моим заявкам от случая к случаю, а зарплату получать постоянно и не меньше деканского оклада. Сколько, кстати, Храпычев получает? Тысяч сто?

Ладейников пожал плечами.

– Да это неважно. – Осин опять улыбнулся. – Но если все же принципиально, то я наведу справки. А сейчас, поскольку вы здесь, хочу спросить вас как истинного, а не мнимого знатока: когда закончится кризис? И каковы его истинные причины и истоки? О них пишут все, кому не лень, а по-настоящему главные не называет никто.

– Так причин и в самом деле множество, и все главные, – возразил Валерий Борисович. – В экономике мелочей не бывает. Ну, скажем, такой пример. Торгуют спекулянты на рынке ценными бумагами, которым цена полушка в базарный день, получить хотят много, да кто же столько даст. Тогда они договариваются с рейтинговым агентством, которое якобы проводит исследования. Объявляют рейтинги компаний – и бумаги тех, кто оказался наверху, взлетают до небес. Ну, ладно бы речь шла о дутом рейтинге «Майкрософта». А то ведь какая-нибудь риелторская конторка, у которой пару лет назад и офиса-то не было, лишь три хромоногих агента в активе, вдруг выпускает ценных бумаг на сотни миллионов долларов. Они быстро расходятся, и чем быстрее, тем выше их цена. Но платят-то за эти бумажки не живыми деньгами, а векселями, ничем не обеспеченными. В результате ипотечные банки, скупая бумаги, увеличивая свой собственный или оборотный капитал, лишь ослабляют реальный сектор экономики. Продукция промышленных предприятий – автомобили, бытовая техника и прочее – дорожает, вместо того чтобы дешеветь, но выпускают ее столько, что сбыть невозможно. Разве кто-то покупает каждый год новый автомобиль, новый холодильник или телевизор? Почему кусок тряпки, сшитый на живую нитку каким-нибудь кутюрье, стоит как два дорогих автомобиля?

– Потому что есть кому продать, – ответил Осин и посмотрел на Валерия Борисовича с недоумением. – Простите, но я не уловил связи.

– А я еще и не начал ничего говорить. Просто банкиры, увеличивая номинально прибыль банков за счет покупки векселей, акций, облигаций, ничем не обеспеченных, кроме газетной шумихи, выплачивают себе дивиденды реальными, наличными деньгами. Набрал на двести миллионов бумаг, которые через год оцениваются якобы в миллиард, – получи десять процентов бонуса. А вложи банк эти двести миллионов, скажем…

– То есть вы хотите сказать, что причиной кризиса является перекос экономики в сферу банковского сектора, а не производства?

– Одна из причин, скажем так. А для того чтобы поддерживать спекулятивные игры, федеральная резервная система США печатает ничем не обеспеченные доллары. Знаете, национальная резервная система США – это своеобразное общество с ограниченной ответственностью, которое учредили ряд банков, взяв на хранение золото некоторых стран. Хапнули чужое золотишко – бог с ними, выдали взамен депозитарные расписки казначейства – замечательно. То, что нельзя проводить постоянную эмиссию доллара, знают даже сами американцы, для чего они и придумали Международный валютный фонд и Международный банк. Но что происходит на деле? МВФ через банк дает развивающимся странам кредиты. Деньги, конечно же, разворовываются демократическими временными правителями, ориентированными на Штаты. Правители меняются, а долги только растут. Приходит время, уже новый правитель возвращает американцам долги нефтью, редкоземами, рудой, золотом, алмазами. И соответственно берет новые кредиты, чтобы набить свои карманы. Вот такой неэквивалентный обмен получается. Но этим бесконечно поддерживать доллар невозможно. Да, экономика США крупнейшая в мире, но основные фонды американских предприятий и валовой национальный продукт стоят куда меньше, чем денежная масса американской валюты…

Осин кивнул.

– Это понятно. Но вернемся к банкам. Предположим, какой-нибудь из них, создав себе надежную репутацию, аккумулировав на своих счетах определенные средства, захочет… – Леонид Евгеньевич на секунду задумался и продолжил: – То есть я могу уставной фонд банка наполнить ценными бумагами преуспевающих компаний, а через год, если рыночная стоимость этих бумаг упадет…

– То потери будут только у ваших акционеров, – поспешил объяснить Ладейников. – Потому что их дивиденды по итогам года могут быть равными нулю. И они будут вынуждены избавляться от акций вашего банка как от убыточных.

– Но сейчас, в конце года, я могу, скажем, на время воспользоваться подобным приемом?

– Естественно, – согласился Валерий Борисович. – Годовой баланс вы закроете с ощутимой прибылью, сможете даже перекрыть потери, если они есть, но я бы не советовал…

Осин снова задумался, а потом внимательно посмотрел на собеседника.

– Вот вы уже и начали свою деятельность в качестве экономического консультанта банка. На следующей неделе приносите документы на оформление. Я скажу, чтобы подготовили договор с вами, тогда же согласуем и сумму вашего месячного вознаграждения. Думаю, вы останетесь довольны.

Валерий Борисович растерялся. Он понял, что разговор на сегодня окончен. Странно, зачем было вызывать его на встречу, которая не длилась и четверти часа? Хотя для банкира время – деньги: десять минут тоже могут принести прибыль или, наоборот, убытки, если эта десятиминутка прошла без пользы. А какая может быть польза в пустых разговорах?