Эдуард дал мне одну таблетку перед тем, как усадить в джип. Я не спорила. Я не помнила, какие таблетки дал доктор Филдз, но какими бы они ни были — они были сильными, потому что последнее что я запомнила перед тем как заснула, ну или отключилась, было — мерное рычание двигателя и Эдуард за рулем.

Когда я очнулась в постели, то была в очередном раздельном гостиничном номере, а Эдуард протягивал мне вторую таблетку и стакан с водой. Я стала отнекиваться, на что он таким тоном приказал: — «Выпей», что я поняла: или я приму ее добровольно, или он заставит меня, ее проглотить. Из всех людей, которых я знала, только об Эдуарде могла с уверенностью заявить, что он сделает ровно то, о чем угрожает, и было бы унизительно пытаться остановить его, когда он будет насильно пичкать меня таблетками. Так что я выпила ее без споров и провалилась в сон, прежде, чем смогла почувствовать насколько исцелилась моя рука, что, наверно, было хорошо.

* * *

Я еще не совсем проснулась, когда почувствовала, что вокруг меня кто-то обернулся. На мгновение я прижала его руку к своей талии, заворачиваясь в него как в любимое пальто, и такая чрезмерная близость дала мне понять, что он был голый, а так как, когда я ложилась спать — в комнате был только Эдуард, это было чертовски большой проблемой. Мои глаза неожиданно широко распахнулись, и напряглось все мое тело.

Сонный голос позади меня пробормотал: — Ты хорошо пахнешь.

Я не узнала голос. Хорошие и плохие новости; хорошие новости — голым в кровати со мной лежал не Эдуард, так что этот неловкий момент прошел, но плохими новостями было то, что со мной в кровати лежал какой-то голый мужик. «Какого черта?»

Я попыталась вырваться, но рука прижалась еще плотнее, притягивая меня к выступающим частям его тела, наклоняя голову и зарываясь носом в мою макушку. Я приподнялась на локте и обернулась, чтобы увидеть — кто ко мне прижимается. Белые волосы с прядями глубокого темно-красного цвета, и мягкие, серые глаза моргали, глядя на меня. Когда Итан поднял лицо, я увидела в его белокурых волосах серые пряди, и всю его кудрявую шевелюру в сонном беспорядке.

Он держал глаза поднятыми кверху, чтобы видеть мое лицо, пока целовал мою спину. Это напомнило мне никогда не сводить взгляд с противника в драке, потому что если отведешь, то он надерет тебе задницу. Он касался своим изящным ртом, с его глубокими ямочками под и над губами к моей коже и изучал мое лицо. Как будто ожидал, что я разозлюсь.

Я нахмурилась: — Где Эдуард?

— Ушел к полицейским.

Я напряглась и опять его рука сжалась теснее вокруг меня, — Было еще одно убийство?

— Он не обсуждает текущие полицейские расследования с гражданскими.

— Ты цитируешь его, — сказала я.

Он кивнул и запечатлел еще один мягкий поцелуй на моей обнаженной спине. Глаза он все еще держал поднятыми, как будто действительно боялся, что я ударю его, — Что ты сделал, что чувствуешь себя виноватым? — спросила я.

Он моргнул, и отодвинул губы от моей кожи достаточно далеко, чтобы сказать: — Я не чувствую себя виноватым.

— А выглядишь виноватым.

— Ты выглядишь и ощущаешься рассерженной — я пытаюсь не вывести тебя из себя еще больше. Скажи мне, какое выражение ты хочешь видеть на моем лице, и я постараюсь изобразить его для тебя.

Я улыбнулась, слегка, и вздохнула.

— Что ж, по крайней мере — ты не злишься, — сказал он.

Я вдруг поняла, что опираюсь на раненую руку, и посмотрела на нее. Рана была желтоватой с розовыми полосками от швов. Казалось, прошли уже дни. — Я долго спала?

— Не так уж и долго, — ответил он.

Я села, и он выпустил мня, давая мне подняться. Одной рукой я опиралась на простыни, а другой прикрыла грудь, ну хотя бы слегка. Из-за вида раны я знала, что мы должны были днями спать обнаженными, но я не знала, что мы были обнажены, и я бы об этом не спрашивала, так что предпочла прикрыться. Это был лишь один из моих маленьких пунктиков, и просто перестала бороться с ними.

Я протянула ему свою руку, когда он опять лег на кровать. — Она уже почти исцелилась, а я исцеляюсь не как обычно. Должны были пройти уже дни со дня ранения.

Одна его рука лежала позади меня, так что, если бы я легла, он опять мог бы меня обнять. Я не была уверена — хочу ли с кем-то обниматься. Мне нужны были ответы.

— Прошел день, всего один день. Мы с Алексом спали с тобой поочередно, так что наша энергия помогла тебе исцелиться.

— Если оборотень, того же вида, что и мы, спит с нами, то да, мы залечиваем раны быстрее, — я нахмурилась, — Погоди-ка, из целого клана вертигров, почему спали только одни вы? Я быстрее бы исцелилась, если бы вы все спали рядом со мной.

— Красная Королева не станет рисковать, посылая к тебе других мужчин. Только двое из нас были с тобой и мы оба очарованы.

— Очарованы? — переспросила я.

Он улыбнулся и кивнул: — Да, очарованы. — Он поерзал затылком о подушку, и это движение продолжилось вниз по его позвоночнику, изгибаясь в позвонках, словно кто-то гладил его по спине, и эти выгибания, исчезли под простыней, которая все еще накрывала его бедра.

Я казалась, странно заворожена тем, как изогнулась над его бедрами простыня. Его ноги дрожали под простыней, когда извивания проходили по всему его телу. От такого движения простыни соскользнули чуть ниже, и это почти полностью открыло его бедра, но только с одной стороны. Под его другим бедром было зажато покрывало, так что они остались на месте.

Он выдал короткий, глубокий смешок. От этого я посмотрела на него и спросила: — Что?

— Мне нравится, как ты на меня смотришь.

Я нахмурилась.

— Я что-то не так сказал?

Я еще сильнее нахмурилась, а потом просто покачала головой. Я заставила себя не смотреть на него, прижав колени к груди, так что мое лицо было скрыто, а вот спина оказалась полностью обнаженной, но, ничего не идеально.

— Могу я прикоснуться к твоей спине?

Я чуть было не сказала «нет» на автомате, но потом постаралась включить мозги. «Мне придется накормить ardeur. Я не могла позволить себе опять так пострадать. В городе был Арлекин, и мне нужна была вся метафизическая сила, которую сумею достать. Если здесь нет Алекса, тогда едой станет Итан». Но я на самом деле не хотела добавлять в свою жизнь еще одного человека. «Да, будем надеяться, что он не отправится со мной домой, но все же…»

— О, — сказал он, — твой друг оставил тебе кое-что.

Он вытянул одну руку, так как ночной столик меж двух кроватей в обычном гостиничном номере стоял так близко, что до него можно было спокойно дотянуться рукой. Он передал мне сложенный лист белой бумаги.

Я развернула его и узнала аккуратный почерк Эдуарда. Он практически всегда писал печатным почерком. Сообщение было коротким и четким. «Больше никакого фастфуда. Только здоровая пища. Ты нужна мне, чтобы прикрывать мою спину, Тэд». «Тэд» было как таковой подписью, мелкой и странно небрежной. Когда он подписывался «Эдуард» — почерк был аккуратней; две его личности имели разные подписи, как будто это были два реальных человека.