Анита сорвалась с места и, колотя ридикюлем всех подряд, стала прокладывать себе дорогу к выходу. Выбежав на улицу, она поймала за руку пожилого прохожего в докторском пенсне и взмолилась:

– Послушайте!.. Помогите мне! Речь идет о жизни и смерти.

Прохожий отшатнулся и стал испуганно выдергивать запястье из цепких пальцев неизвестно откуда взявшейся фурии. Анита мучительно выискивала в памяти нужные немецкие слова.

– Können Sie mir helfen?[6] Где мне найти полицейских? Wo ist die polizei? Срочно!

– Polizei? – переспросил бюргер, перестав вырываться.

– Да! – Анита готова была упасть перед ним на колени, лишь бы он соображал быстрее. – Пожалуйста… Bitte… Срочно!

А в зале Максимов, наряженный в мешковатое трико канареечного цвета, натягивал перчатки, удивляясь тому, что делает это с таким хладнокровием, будто бой против профессионального боксера для него – обычное дело. Страха не было, руки не тряслись – спасибо спасительному отупению, сковавшему мозг и нервы. Рядом суетились немцы – заботливо поправляли на отважном русском экипировку и похлопывали по плечам, выражая восхищенное изумление по поводу того, как это ему целую неделю с лишком удавалось во время занятий в клубе скрывать свое истинное мастерство. По всей видимости, они полагали, что он нарочно прикидывался ничего не умеющим, чтобы сегодняшний выход на ринг был обставлен с наибольшим эффектом.

– Aleks, sehr gut!

Максимов, бледный и негнущийся (что придавало его облику невольное величие), вышел из раздевалки. Его встретили овациями, даже более громкими, чем те, которых удостоился Хаффман перед началом поединка с Клозе.

– Aleks! Aleks! – скандировала публика.

Деваться было некуда. Максимов поднялся на помост и остановился в углу, напротив скрестившего руки англичанина. Судьи снова заняли свои места за канатами. Гаер в рубашке с манжетами куда-то исчез.

Сосредоточиться не дали – гонг прозвучал буквально через секунду после того, как Максимов занял свою позицию. Хаффман, сразу сбросив с себя маску безразличия, быстро вышел в центр ринга. Максимов сделал несколько шагов навстречу. Теперь они находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки.

На счастье Максимова, Хаффман и на этот раз проявил осторожность. Не зная, насколько ловок и силен его новый соперник, он для начала избрал ту же тактику, что и с Клозе, – согнул руки в локтях и, превратившись в заряженную катапульту, стал ждать нападения.

То ли пугающе-напряженная поза англичанина, то ли холод в неотапливаемом зале, обжигавший тело сквозь тонкое трико, вывели Максимова из окостенения. В голове, перекрывая внешний шум, прозвучали слова Аниты: «Постарайся продержаться подольше! Теперь все зависит от тебя…»

Легко сказать, продержись подольше! Стоит этому гладиатору с бульдожьим ликом раскусить, что перед ним обыкновенный выскочка, как все тут же и кончится. Максимов вспомнил два сокрушительных удара, сваливших с ног Клозе, и ему стало еще холоднее.

Без паники! Хаффман не из тех, кто лезет напропалую. Надо сделать так, чтобы он сколь можно долго пребывал в неведении, считая, что и впрямь нарвался на доку по части шлифовки скул и носов. Стряхнув с себя остатки оторопи, Максимов напряг мышцы, которые, следует заметить, были достаточно внушительными, и принял подобающую боксеру стойку, повернувшись к противнику боком и подняв кулаки к подбородку. Так его учили в клубе.

Пауза затягивалась. Публика неистовствовала, Хаффман выжидал. Боясь быть преждевременно разоблаченным, Максимов, изобразив на лице максимум агрессии (Взбесившийся Вепрь должен быть свирепым!), двинулся на него и сделал угрожающее движение выдвинутой вперед левой рукой. Хаффман отпрыгнул, стал приплясывать на месте, воткнувшись в соперника маленькими злыми глазами. Нача-лось!

Спокойно, Алекс, не суетись… Ты все делаешь верно. Боевая стойка соответствует правилам: стопы параллельны, правая нога от левой на полшага сзади и чуть справа. Колени немного согнуты, туловище выпрямлено, живот втянут. Вес тела равномерно распределен на передние части обеих ступней. Голова наклонена, подбородок прикрывается левым плечом слева и кистью правой руки справа.

Дело еще не дошло до ударов, а Максимов уже оценил удобство выбранной позы. Левый кулак будет постоянно маячить перед глазами у Хаффмана, приковывая внимание, а правым – ударным – можно, выбрав подходящий момент, хорошенько дать англичанину в зубы.

Ха! – в зубы… Не будь наивным, Алекс. У англичанина тоже все прикрыто, он готов к атаке с любой дистанции. Ишь, как глаза-то разгорелись…

Кстати, что там говорят господа боксеры о дистанции? Вроде бы ее надо постоянно менять. Не стоять, не стоять на ринге – двигаться! Максимов подпрыгнул, словно его ужалила оса, и закружил около Хаффмана, старательно копируя скользящий боксерский шаг.

А Хаффман-то поверил! Глядит исподлобья эдаким сычом, ждет удара. Ждет – пусть получит. Максимов сделал финт левой рукой и тут же нанес бесхитростный прямой удар правой.

Там, где только что была голова Хаффмана, оказалась пустота. Максимов отдернул руку и на всякий случай прыгнул в сторону. Разгоряченный, повторил попытку. Результат – тот же.

Потребовалось два-три мгновения, чтобы восстановить дыхание. Теперь понятно, почему Клозе выдохся – бесплодные наскоки отнимают куда больше сил, чем кажется, когда смотришь со стороны. Зато Хаффман радешенек – бой опять идет под его диктовку.

Надо придумать что-нибудь похитрее. Но как придумаешь с такими скудными навыками?

Максимов интуитивно старался сохранять между собой и англичанином солидное расстояние. Рискнуть – сократить дистанцию? Пусть Хаффман побегает – с него не убудет. А ну-ка, шаг вперед, потом слегка присесть, выпрямиться с поворотом, и – удар левой снизу в челюсть. Мимо… Изворотлив, черт!

Хорошо же! Тогда правой сбоку… еще раз левой снизу… сбоку… снизу…

– Мать твою!

Проклятый англичанин сновал по рингу быстрее челнока: качался, раскланивался на все стороны, ни разу не позволив перчаткам противника зацепить какую-либо часть своего тела.

Максимов опомнился и сделал поспешный шаг назад. Стоп! Отдышаться. Вот на этом – на горячности, на остервенении от бестолковых выпадов – погорел Клозе. Великолепный Клозе. Чемпион Берлина.

Хаффман, видя, что русский замешкался, сам двинулся на него. Решил попугать или все-таки понял, что имеет дело с новичком? А может, просто спешит?

«Твоя задача – продержаться хотя бы минут десять. Чем дольше, тем лучше. Я постараюсь успеть…»

Минут десять! Не прошло и трех… Во что бы то ни стало дотянуть до гонга!

Максимов бесстрашно пошел навстречу грозному лондонцу и нанес еще два удара, размашистых и таких же бесполезных, как все предыдущие. Впрочем, кое-какая польза все же была – Хаффман снова отскочил к канатам, затанцевал, выманивая русского на себя.