Согласится городская дружина помочь ему или нет — большой вопрос. Микала он знал издавна, потому что тот был главой и во времена Керри. Этот человек не любил джорскианцев, но еще меньше — тех, кто нарушал покой в его городе. Если удастся убедить Микала, что Дети Инниса угрожают порядку, тогда он пустит по их следу всех дружинников.

— А что касается тебя, у меня есть другая идея. Народ в этом городе вчера насмотрелся на нас с Дидриком, особенно после скандала в здании гильдии, а вот тебя могли и не заметить. Я хочу, чтобы ты отправился в таверну и послушал сплетни.

Стивен коснулся своих длинных каштановых волос левой рукой.

— Вряд ли мне удастся сойти за местного уроженца.

— Так ты и не будешь пытаться. Ты бродячий менестрель, явился в Альварен и хочешь пополнить свой репертуар несколькими новыми песнями. Это почти правда, и тебе будет несложно изобразить такое. А беседу сам можешь завести в интересующую тебя сторону. Спрашивай о недавних событиях, о прежних днях и песнях, популярных до завоевания. Все что угодно, — проговорил Девлин, пожав плечами. — Только не пей слишком много, а если решишь, что оказался в опасности, беги оттуда побыстрее и зови на помощь.

— Таверны еще не скоро откроются.

— Тогда отправляйся в постель. Если собираешься пить весь день, сон тебе не помешает. Главное — будь осторожен.

— Ты тоже, — сказал Стивен. — Помни, нам нужен не только меч, но и тот, кто сможет им сражаться. Без воина это оружие — всего лишь кусок железа. Ты нужен Джорску. Живым.

— Я постараюсь, — ответил Девлин.

Вчера люди перешептывались, когда он проходил мимо. Сегодня самые храбрые открыто говорили "феарним" или плевали вслед. Принадлежи он Дункейру в полной мере, за такие оскорбления можно было бы бросить вызов. Однако теперь это было лишь частью платы за союз с завоевателями. Девлин покопался в памяти, но не припомнил, чтобы лорд Коллинар вызывал такую ненависть. С другой стороны, наместник был джорскианцем. И по крайней мере он не предавал свой народ.

То ли отряд солдат за спиной Избранного, то ли собственная осторожность не позволяли толпе перейти от насмешек и оскорблений к действиям. И все же угроза нападения оставалась, поэтому Девлин невольно всматривался в лица встречных людей, думая, не прячет ли кто из них под плащом метательный нож или маленький лук.

Воин задумался: есть ли среди выкрикивающих проклятия те, кого он некогда называл друзьями?

Городская дружина располагались на южном конце города, где между холмами, на ровном месте, была устроена открытая тренировочная площадка. Приблизившись, Девлин увидел, что на ней множество народа упражняются с посохами под бдительным присмотром старшего сержанта. Воин насчитал двадцать человек — двойной отряд, как сказали бы дружинники. Его внимание привлекла высокая стройная женщина. Она сделала резкий разворот, отчего темные кудри взметнулись и упали обратно на спину, и выбила посох из рук противника. Потом улыбнулась и, показывая, что не испытывает недобрых чувств, наклонилась и подняла оружие.

Сердце дрогнуло в груди Девлина. Он повернулся к сопровождающим его солдатам и хрипловато проговорил:

— Ждите здесь.

Потом воин начал пробираться вдоль края грязной площадки. Некоторые прекращали тренировку и смотрели на него, пока инструктор не велел им вернуться к прерванному занятию. Когда Девлин добрался до дальней стороны поля, к нему подошел один из сержантов.

— Я хочу встретиться с главой городской дружины, — сообщил Избранный.

Сержант молча кивнул. Лицо показалось Девлину знакомым; они явно виделись раньше. Кажется, его звали то ли Ойн, то ли Шон, и он был одним из самых старших сержантов еще в дни Керри. Впрочем, если дружинник и узнал Девлина, то никак не показал этого, а молча развернулся и повел Избранного за собой, мимо конюшни и склада в главное здание. Они прошагали через первый зал мимо столовой, поднялись по ступеням, прошли длинным коридором к полуоткрытой двери. Сержант постучал и распахнул створки.

Девлин вошел и закрыл за собой дверь.

Глава Микал не сильно изменился. Некогда черные волосы совсем побелели, но синие глаза не утратили прежней проницательности, а мускулистые руки остались столь же сильными.

— Девлин. Генерал. Ваша напыщенность или как там тебя теперь называют. Между прочим, я из-за тебя проиграл месячное жалованье.

Воин остановился и покачался с носка на пятку, немного ошарашенный подобным приветствием.

— Как же так получилось?

Микал невесело улыбнулся.

— Когда до нас дошли вести, что человек из Дункейра, называющий себя Девлин Стоунхенд, был наречен защитником Джорска, некоторые утверждали, что это ты, а я не поверил. Назвал их глупцами. Девлин, которого я знал, едва мог держать меч. Он был не из тех, кто убивает чудовищ или изгоняет демонов. Я уверял всех, что это другая заблудшая душа. Представь мое удивление, когда королевским декретом тебя назначили генералом королевской армии, поименовав всех предков. Саския три дня поила весь свой отряд на выигранные деньги.

Девлину вспомнилась Саския, ровесница Керри. Она первой вступила в отряд его покойной жены, когда та стала сержантом. Они были подругами, поэтому Саския хорошо знала Девлина в те дни, когда он был кузнецом, прославляемым за создание произведений искусства. Интересно, что же увидела в нем Саския, что сразу поняла — герой странных историй из Джорска всамом деле он.

— Ну расскажи, все и вправду так, как говорят? — спросил Микал.

Девлин опустился на стул напротив главы дружины, не дожидаясь приглашения.

— Может быть, и нет. По крайней мере если ты слушал байки в тавернах.

— И тебя все равно назначили генералом?

Девлин глубоко вздохнул, напомнив себе, что ему нужна добрая воля этого человека, а не вражда.

— Да, я убил озерное чудовище в провинции Эскер. Да, с помощью друга я уничтожил адскую колдовскую тварь. Да, я возглавил войска в борьбе против лесных разбойников. И да, я вызвал герцога Джерарда, генерала армии и личного защитника короля, на поединок до смерти, и да, я превозмог его и доказал, что он предатель. Это ты хотел узнать?

Микал задумчиво покачал головой.

— Трудно поверить. Помню день, когда Керри позвала тебя чтобы присоединиться к новичкам на тренировках. Ты едва отличал один конец меча от другого и представлял опасность для себя, а не для других.

— Тогда мне не требовалось искусство боя. С тех пор многое изменилось.

— Верно. Но те, кто учил тебя, видно, и сами ничего не умели, иначе бы не быть тебе сейчас калекой, — проговорил Микал, доказывая, что глаза его не утратили зоркости.

— Нет, учили меня хорошо. А что до этого… — Девлин пошевелил оставшимися пальцами правой руки. — Я должен был победить. Любой ценой.

— Видела бы тебя Керри…