litbaza книги онлайнБоевикиДжин с Толиком - Анатолий Горбов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 90
Перейти на страницу:

Но не все в жизни складывалось так же легко, как с отказом от употребления табачных изделий. Мне, например, очень хотелось обуздать неизвестный дар, который Вовка обозвал синестезией – а то какой же это дар, если пользуешься им абсолютно случайно и непредсказуемо?

Очень бы я радовался в детстве, если бы мне подарили игрушечную железную дорогу, работающую только тогда, когда ей заблагорассудится! Например, когда я в школе, или сладко сплю, или с друзьями гоняю мяч во дворе – да я бы ее вышвырнул в окно из-за тяжелой психологической травмы, причиной которой она и стала. И страшно подумать, что ожидало бы родственника или знакомого, подарившего мне такой странный подарок…

Поэкспериментировать с даром я решил на рынке – точнее, перед ним. Почему? Да бог меня знает, как-то неловко было вовлекать в это людей знакомых. По мне – это все равно, что украдкой читать чужой дневник. А вот к незнакомым людям я такой щепетильности не испытывал.

Прямо на улице у рынка торговали всякими фруктами, замороженными куриными окорочками, рыбой и прочей снедью. Для опытов я выбрал колоритного кавказца, худого и маленького, но в огромной кепке – нет, не в «аэродроме», а черной бейсбольной кепке, но уж с очень гипертрофированным козырьком.

Торговал он прямо с асфальта, на который были выставлены многочисленные ящики с виноградом, бананами, яблоками, киви, сливами и прочими вкусняшками. Кавказец был последним в ряду прочих торговцев, и купить что угодно у него можно было с трех сторон: спереди, слева и даже сзади – расторопный продавец был универсален, если дело касалось удобства покупателя.

Прямо напротив его точки находился киоск «Союзпечати», очень кстати предлагавший общему вниманию довольно смелые обложки глянцевых мужских журналов, которые нет-нет, да и притягивали взгляд настоящего сына гор. Он иногда даже немного наклонял голову – красотки на некоторых обложках были повернуты на 90 градусов, а обладатель безразмерного козырька привык наблюдать красоту в естественных положениях.

Я посчитал, что этот дядечка подходит для моих опытов идеально – ибо ничего более однозначного, чем визуальная реальность, быть не могло. Всякие там тактильные ощущения вряд ли одинаково воспринимались его мозолистыми и моими, изнеженными клавиатурой, руками. Звуки, вполне возможно, тоже несли разное содержание, ибо мы принадлежали к разным языковым группам.

О запахе говорить не приходилось – вьющееся вокруг рынка в безумном хороводе огромное количество запахов сводило с ума любую взрослую собаку, и никогда нельзя было с уверенностью сказать, чем сейчас пахнуло на твоего соседа: то ли свежестью зелени, то ли сырой рыбой. Вкус – вообще чувство интимное, его я даже не рассматривал как возможный «переходной мост» в чужую голову. Оставалось зрение, тем более с Колосовым такой способ однажды сработал.

Кучу времени простоял я рядом с Большой Кепкой, пытаясь спровоцировать «чудо», и абсолютно безрезультатно. Ну, разве что – присвоил торговцу заочную кличку. Ожидаемого эффекта синестезии не наступало. Я старательно пялился на газетный киоск, когда тот привлекал внимание кавказца, и даже наклонял направо голову, как и он, пытаясь обрести долгожданное ощущение приобщения к тайне. Ничего не выходило!

Единственными достижениями моих опытов стали: убитые насмерть сорок минут личного времени; купленная в киоске «Союзпечать» батарейка «Крона» (для электрошокера) и около дюжины осторожных взглядов продавца на крутящегося возле торговой точки молодого человека.

Ну, и еще килограмм черных слив, полкило желтых груш, полкило красно-зеленых яблок, пяток ярко-зеленых киви, огромная кисточка янтарного киш-миша, кисточка поменьше туманных дамских пальчиков, два солнечных лимона, связка зеленоватых бананов, четыре кроваво-красных марокканских апельсина и средних размеров шершавый ананас.

В этот день Штирлиц был как никогда близок к провалу…

Глава двадцать девятая, в которой наш герой становится свингером

– Видимо, вы совсем не знали большой любви.

– Не знала бы – не хромала бы на правую ногу.

Изк/ф «Амели» («Le Fabuleux destin d'Amelie Poulain», 2001)

Дома, дурачась, я постучал – на всякий случай – в дверцу холодильника, и не дождавшись стандартного «Да-да, войдите!» (ну, или, для холодильника нестандартного «Никого нет дома!»), что уже само по себе было неплохо, попытался уместить в белое нутро вновь приобретенное вопиющее изобилие витаминов – результат неудачного самонадеянного эксперимента.

Взамен достал из прохладного друга палку «Московской» колбасы. Я намеревался сократить ожидание грядущего ужина поглощением этой копчености, которую люблю и уважаю – несмотря на то, что содержание канцерогенов в ней гораздо выше, чем в сигаретах. И бессовестно наплевав на наличествующее в моем распоряжении огромное количество скоропортящихся фруктов, которое легко бы заставило любого уважающего себя грызуна утонуть в собственной слюне. Что поделаешь – мужчины непоследовательны… и любят мясное.

Покрошив в собственный рот хлеба и погрузив туда один кусок колбасы внушительных размеров, я взял второй кусок, ничуть не меньше первого, с собой, и потопал в гостиную. Где, с сознанием выполненного долга собирался предаться ничегонеделанию у телевизора, как вдруг, откуда-то снизу, неожиданно, раздался душераздирающий мяв, и внутри у меня похолодело – будто кто-то сорвал стоп-кран, прекратив все жизненные процессы, ходьбу и жевание в том числе.

Котенок перестал вопить практически сразу, как только я убрал с его лапы свою лапу, обутую в тапок – да и крик его, скорее всего, был вызван испугом, а не болью. Но кроху было жалко, я схватил зверя на руки и принялся его нянчить, гладя по жмурящейся лобастой башке, и говоря что-то успокаивающее – насколько это возможно с набитым ртом.

Током меня прошибло после того, как я передал второй кусочек колбасы в фонд котов Юга России, пострадавших от ног хозяев. Когда Джин, зажмурив от удовольствия глаза, принялся жевать внушительных размеров деликатес задними зубами, начиная слегка тарахтеть от мурчания, а я, продолжая его гладить, дожевывал свою колбасу, почему-то потерявшую вкус, меня и прибило к линолеуму.

В буквальном смысле – было ощущение, что меня взяли и безболезненно вогнали по самый подбородок в пол, существенно изменив наблюдаемую картинку и лишив возможности чувствовать приглаживаемую шерсть четвероногого друга.

Электрическое освещение исчезло – свет падал из окон, хоть и было ясно, что в конце ноября, в восемь часов вечера, сие невозможно. Однако, несмотря на скудность такого освещения, все было видно просто великолепно – четко, как под лупой. Поле зрения расширилось. Красный цвет исчез вообще – его заменили оттенки серого, которых стало жуть как много.

Янтарный шарик, купленный мной для Джина, по цвету был практически неразличим с моей синей спортивной курткой, висящей на кресле у компьютера. Но все это занимало меня мало – я в шоке услышал, как мужской голос произнес: «Единственное, нужно более внимательно относиться к своей работе, и не делать досадных оплошностей. Ты же не будешь больше делать ошибки?.. Ты все… сделаешь… правильно?..», и растерянно наблюдал, как становится на колени у кухонного стола Ира, расстегивая ширинку какому-то мужику.

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 47 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?